Два шага назад (СИ)
Вот и без протокола… Но каков хитрец! Одним вопросом сразу всю группу на вшивость проверяет — кто из нас не умеет держать язык за зубами: я, сдав своих товарищей, или они, разболтав об источниках доставки секретных причиндалов.
— Штурмовые комплекты увидел лишь на дороге, при попытке отступления. Куда они делись впоследствии — не спрашивал.
— Верю. И лишний раз убеждаюсь, что мелочей не бывает. Про мою роль рассказывать?
Я постарался всем видом выказать равнодушие. Да понятно, кто ты такой. Принцип семи фуражек помог разобраться. По штатной должности — психолог. По дополнительной нагрузке — скорее всего, входишь в какую-нибудь группу, функционально сходную с разведывательно-диверсионным подразделением. Причём, не последний человек, с полномочиями… Иначе Минус со Станом и не подумали бы тебе подчиняться, без соответствующего распоряжения от своих отцов-командиров.
— Только если есть такая необходимость, — постарался я увильнуть от прямого ответа.
— Можно и так. Необходимости нет, — мне показалось, что Кано даже обиделся. — Оставим. Я хочу поговорить с тобой, Маяк, о другом, не менее важном, чем кто есть кто. За свои слова о приказах и их выполнении ты ответил впечатляюще. Мужчина. Сказал — сделал. Прошёл не то, чтобы проверку — для этого тебя бы задействовали в составе группы, на подхвате, а, скорее, доказал, что не трепло. И мне приятно. Действительно, приятно. Сколько показных храбрецов сломалось на моём пути, обгадившись в самый неподходящий момент — не сосчитать. Ты же не хвастался, не напрашивался. Просто делал… Я тебя не захваливаю, — мозгоправ подпустил холода в голос. — Я это к тому, что сделал правильный выбор, поставив свою подпись под твоей анкетой. Честно скажу, колебался. Солдат Федерации, дезертир с преступным прошлым — тот ещё чёрт в табакерке.
Мне оставалось лишь криво улыбнуться и промолчать. Кано истолковал гримасу как невысказанную просьбу к разъяснению. Нашло на него поговорить. С каждым иногда случается.
— Нам не нужны те, кто копает отсюда и до обеда, ждущие простых и понятных им распоряжений, ищущие старшего, поводыря или мессию. Примитивные исполнители, выражаясь общепринятой терминологией. Все они боятся ответственности, боятся решать, делать выбор. Послушный скот… Нам нужны те, кто способен, даже ломая себя, что-то менять, действовать; умеющие видеть не только дни начисления жалованья. И, при этом, с холодным, трезвым восприятием мира. Объективным, если хочешь.
Ох и расходился… Я ни на секунду не терял бдительности. Сейчас он меня заболтает, расслабит, а потом как рявкнет: «Что тебе известно о пропавших пакетах с наркотиками?!» Но нет. Обошлось. Подводил он совершенно к другому:
— Ты мне здорово помог, Маяк. Пока я болтал, а ты слушал, пришло понимание, что писать в твоей характеристике и к кому определить на новом месте службы. Тебе понравится. Вы друг друга дополните… К выезду готов? Обходные документы подписаны?
Я поднялся.
— Не успел. С сопровождения сразу к вам.
— Иди, пока все не разбежались. Начни с оружейки. Новый ствол в первом батальоне получишь. Обходной лист уже в батальонной сети. Выезжаем завтра, после подъёма. Свободен.
***
Отвёз меня мозгоправ лично, на служебной машине. Отмотав километров семьдесят по частично знакомым дорогам, мы прибыли в пасторальный лесок у узенькой речки, где почти сразу упёрлись в шлагбаум, перекрывающий въезд на территорию бывшего скаутского лагеря. Вполне свежей, кстати, постройки. Как бы не перед началом конфликта возвели для детишек, а заселились несколько иные постояльцы.
Сбоку от бело-красной преграды торчал часовой с шевроном «Титана» на рукаве.
Добрались.
Кано пропустили без проблем, поздоровавшись, как со старым знакомым, а я с любопытством вертел головой. Много зелени, административный корпус в три этажа, маленькие домики, стройными рядами уходящие вглубь, мощёные дорожки, спортплощадка, длинное приземистое здание, очень напоминающее столовую, армейские внедорожники на пятачке у въезда, неторопливо бредущий по своим делам боец в тапочках…
— Вещи не забудь, — подруливая к стоянке, напомнил психолог.
— Вот, — похлопал я по рюкзаку с имуществом, который всю дорогу держал на коленях. — Всё своё ношу с собой.
— Ясно. Выходи.
Выбравшись из салона первым, он молодцевато пошёл по одной из дорожек. Я спешил следом, продолжая глазеть по сторонам и удивляться, сколько вокруг зелени. Будто в парк попал. Минуты через три, пройдя между ухоженных насаждений, мозгоправ встал как вкопанный, глядя вперёд.
— Знакомься. Псих.
— Кто? — не понял я.
— Псих. Его все так зовут… Да, прозвище затасканное всякими горе-литераторами и сериальщиками, но его позывной — именно Псих. Потому можешь смело произносить это… скорее, имя, — Кано говорил совершенно серьёзно. — Он не обижается. Пойдёшь к нему, вторым номером. В принципе, назначение согласовано, а формальности я утрясу. Поверь, вам будет комфортно друг с другом, или мне пора на пенсию уходить.
Такое заявление обнадёживало слабо, особенно если учесть, что речь шла о доходяге в возрасте от тридцати до пятидесяти, одетым лишь в широченные красные шорты и скучающем на скамеечке у жилого домика. Был он плешив, именно плешив, а не стрижен под ноль, бледен, болезненно худ, имел острый нос и впалые щёки. На тонких, бесцветных губах застыла улыбка, причём кому улыбается этот субъект — не понять. Он будто таращился в невидимую другим пустоту, находя в ней нечто занимательное.
По спине пробежал морозец. Имелось в этом, на редкость некрасивом человеке что-то от сумасшедшего, случайно выбравшегося погреться на солнышко после долгих лет заточения в закрытой лечебнице для душевнобольных.
Мы стояли от него метрах в десяти и я, чем больше рассматривал своего нового сослуживца, тем больше находил в нём новые, непривычные человеку черты. Сидит не двигаясь, ладони благонравно лежат на костистых коленках, ступни босые, только пальцы мелко шевелятся, точно щупальца, елозя по почве. Спина согбенная, плечи опущены как бы вперёд. На общем фоне бравых вояк «Титана» — инородное пятно, портящее всю картину.
— Он, по-своему, нормальный, — мозгоправ, терпеливо дав мне составить первое впечатление, продолжил заочное знакомство. — Старожил. Раньше меня в бригаду пришёл. И товарищ неплохой. Так что не бзди. Внешность обманчива. Пойдём, представлю, — и двинул к этому полуодетому недоразумению. Я послушно пристроился за ним.
Не доходя нескольких шагов до сидящего, мой сопровождающий поздоровался:
— Привет, Псих!
Улыбка на лице плешивого обрела осмысленность, водянистые глаза повернулись в нашу сторону.
— Здравствуй, Кано. Ты ко мне?
— Угадал, — психолог, не чинясь, протянул руку для приветствия.
Тот её вяло пожал.
— Что хотел?
— Привёз тебе нового помощника. Нормальный парень.
— Нового друга?
Я впервые в жизни видел, как человек расцветает, превращаясь из скучающего пофигиста в тёплый, притягивающий к себе эпицентр счастья.
— Друг — это очень, очень нужно… — рот Психа растянулся совсем уж невозможно, практически до ушей. — У меня давно нет друга… Давным-давно, кажется, с прошлой пятницы…
— Что? — удивился психолог, слегка отстраняясь от старого знакомого.
— Классику надо знать. Книги, мультфильмы, — наставительно ответил этот ненормальный. — В идеале — читать и смотреть в оригинале. Где ты своим детям идеи для сказок будешь брать? Из тупых сетевых роликов?
— А-а-а, — смутившись, протянул Кано, натягивая ответную улыбку. — Постоянно забываю, что ты гуманитарий по образованию. Этот… как его… литературовед.
— Я помню, — кивнул бледнокожий мужчина и обратился ко мне, поднимаясь на ноги. — Пойдём в дом. Я покажу тебе койку и холодильник.
На плечо легла лапа психолога. Не стесняясь присутствующего здесь Психа, он растолковал:
— Его второй номер погиб месяц назад. Снайпер снял. Самовольно отлучился товарищей проведать, и получил…