Невеста для чудовища (СИ)

Дубовский хмыкнул. Не уверена, что моя маскировка обманула его хоть на секунду. Мне казалось, что он чувствует страх, истекающий из моих пор, как дикий зверь, загоняющий добычу. Он протянул руку и нажал кнопку вызова официантки.
Она явилась так быстро, словно всё это время ждала за дверью. Рослая, фигуристая девица со смазливым личиком и неестественно огромными губами. Здесь работало много таких, с инстаграмной внешностью, которую в последние годы стали принимать за красоту. Но я ни разу не видела, чтобы официантки в «Турандот» были так одеты.
Микроскопическая юбка туго обтягивала круглый зад, верхние пуговицы на тугой блузке были расстёгнуты, являя миру пышный бюст, поднятый чуть ли не на нос пуш-апом. Лицо скрывалось под слоем яркого макияжа со слишком тёмным тональником. А на ногах красовались совершенно неподходящие для тяжёлой работы официантки туфли на высоченной шпильке. Девица сразу же открыла стрельбу из-под гигантских ресниц, пожирая Дубовского тёмными глазами.
Меня едва не стошнило, когда она, наигранно ойкнув и посетовав на свою неловкость, уронила блокнот для заказа и нагнулась за ним. Спиной к нам. Клянусь, я увидела её трусы — и порадовалась, что они там вообще были. Сверкая зубами-винирами, девушка тёрлась возле Дубовского. Делая вид, что не расслышала, склонялась над ним, чуть ли не тыча своей грудью в лицо. Мне от её щедрот досталась разве что порция презрения, щедро влитого в косой взгляд. Он как бы говорил: «Знаю я, чего ты тут рассиживаешь. Но я подойду ему больше». Я невольно вспыхнула. Бывало всякое, но за эскортницу меня ещё не принимали.
Стараясь стереть с лица раздражение, я отвернулась, рассматривая изумительную вышивку настенных экранов. И очень удивилась, когда Максим остановил словесный поток официантки, рассказывающей о преимуществах блюда с таким томным придыханием, словно подавалось оно на её обнажённом теле.
— Прекрати это, — сказал он с едва заметным отвращением, даже не глядя на девушку. Та недоумевающе захлопала ресничками. Тогда он протянул руку, чтобы рассмотреть бейдж, пришпиленный к нависшей над ним груди. — …Марина. Трахать таких куриц, как ты — это извращение. Я не зоофил. Так что либо ты заканчиваешь спектакль, либо окажешься на улице быстрее, чем обычно соглашаешься на отсос. Тебе всё понятно?
— Да, — ответила девушка сухо, моментально подбираясь. Она даже застегнула блузку.
В карих глазах застыли слёзы. Вместо того, чтобы торжествовать и мстительно радоваться, я почувствовала, что жалею её. Разве это жизнь? Пытаться выбиться в люди через постель, зная, что в лучшем случае тебя воспринимают как домашнюю зверюшку или аксессуар на члене. И при этом любое богатенькое чмо будет считать себя в праве вытереть о тебя ноги. Такие, как Дубовский. О, я уверена, что он сделал в своей жизни гораздо больше зла, чем эта разукрашенная девица. Но с ним так не поступают, ему почёт и уважение, ведь в его руках власть и деньги. В каком же безумном мире мы живём.
Дубовский сделал заказ, выбрав тартар из лосося и одиннадцатилетний Dom Perignon. Целую бутылку. После того, как официантка покинула кабинет с максимальной скоростью, которую позволяли развить высоченные шпильки, Максим снова обратил на меня внимание, выжидательно глядя из-под бровей, словно ждал ответа.
— Вы зря взяли так много, — сказала я. — Напиваться в мои планы не входило. Пожалуй, я и вовсе не буду пить.
— А я разве спрашивал, что там входит в твои планы? — ответил Дубовский. Он лениво склонил голову, глядя, как я наливаюсь возмущением.
— Как это понимать? — сказала я резко, напрягаясь. — Вы что…
— Прекрати выкать, — прервал он меня приказным тоном, в котором скользнуло недовольство. — Это просто смешно. Не знаю, что ты там себе придумала, но я тебе не враг. И рассчитываю, что тебе хватит мозгов это понять. Я хочу, чтобы ты расслабилась.
В ушах моментально зашумело от злости. Его тон был просто оскорбительным. Его слова были верхом неуважения. И сам он — воплощение того, что я ненавидела в людях больше всего на свете. Самодовольный, эгоистичный, привыкший помыкать людьми выскочка.
 
— А я вот хочу покинуть это место, — издевательски сказала я. — Кажется, наши желания не совпадают.
— Тогда почему ты ещё здесь? — Он откинулся на спинку стула. На лбу появилась крохотная морщинка между бровей.
Я закусила губу. И правда, почему?.. Разум услужливо подкинул ответ.
— Из-за моих родителей.
— Враньё, — отрезал Дубовский.
Он встал, прошёлся к камину. Я невольно залюбовалась исполненными внутренней силы движениями, но тут же одёрнула себя. Ещё чего не хватало.
— С чего вы взяли?
— С того, — он повернулся, — что ты не похожа на человека, который будет делать то, чего не хочет на самом деле. Может, ты и не осознаёшь все свои желания, но это не значит, что их нет.
Взгляд Дубовского хлестнул меня раскалённой плетью. Держать лицо. Надо держать лицо.
— Иногда приходится чем-то жертвовать, — сказала я упрямо. — Выполнять долг. Даже против своей воли. Ради благополучия и счастья моих родителей я готова вытерпеть многое. Даже ваше присутствие.
— Вот как… — протянул он. Голубые глаза вдруг блеснули. — За что ты меня ненавидишь, киса?
— Какая я вам киса? — окончательно возмутилась я. — Не смейте меня так называть.
— А ты не смей мне выкать, я же сказал уже, — парировал он и ехидно добавил: — Киса.
Дубовский вдруг улыбнулся. Меня как током дёрнуло. Это была совершенно нормальная, задорная юношеская улыбка. Не то, что ожидаешь увидеть на таком лице. Она настолько не вязалась с его образом, с его брутальной внешностью и мерзким характером, что я растерялась. Будто на поверхности показался на мгновение какой-то другой Максим Дубовский, спрятанный где-то в глубине. И тут же нырнул обратно, одни круги по воде.
В этот момент вернулась официантка Марина, уже переодетая в нормальную форму, с собранными в хвост волосами. Она хотела открыть шампанское, но Максим покачал головой, жестом отсылая её. Откупорил сам и разлил на два бокала. Я нахмурилась. Этот человек упорно не желал меня слышать.
— Ты как Юлий Цезарь, из двух рук?
— Второй для тебя.
— Нет, не думаю. — Я картинно приложила палец ко лбу. — Разве не я секунду назад говорила, что не намерена пить?
Дубовский не реагировал на попытки поддеть его или вывести из себя. Пока что. Но ведь и у него должно быть слабое место, точка, на которую нужно лишь легонько надавить, чтобы вызвать бурю. У всех она есть. Он не особенный.
— Нам предстоит не самый обычный разговор, — сказал он. — Ты напряжена. Выпустила когти. Защищаешься, хотя я ещё не нападал. Сейчас это лишнее. Так что пей. Мне не нужна тут истерика и сцены оскорблённой гордости.
— Деловой подход, — процедила я сквозь зубы.
— Разумеется.
Поколебавшись, я всё-таки протянула руку, взяла тонкий бокал за ножку. Пузырьки шампанского рвались на поверхность. Я сделала глоток — безупречно. Как и всё здесь. Терпкий на языке, слегка горчащий напиток сразу ударил в голову, окрашивая происходящую драму комедийными тонами. Что же, Дубовский был прав. Мне и правда это нужно. Сам он продублировал моё движение с микроскопическим опозданием, так что со стороны могло показаться, что мы выпили синхронно. Бокал казался игрушечным в его огромной ладони.
Убедившись, что я не собираюсь разбить бутылку о его голову или выкинуть ещё чего похлеще, Максим перешёл к главной теме вечера.
— Что именно сообщили тебе родители?
— В общих чертах, — поморщилась я. — Что от меня требуется исполнить роль жены. Штамп в паспорте, участие в светских мероприятиях. Взамен — деньги, по истечению назначенного срока.
Я слизнула с губ остатки шампанского, которое нравилось мне всё больше и больше. Дубовский тяжёлым взглядом проводил движение моего языка. Мне стало не по себе, но я отмахнулась от этих мыслей. Показалось.
— Что же, — нехорошо усмехнулся он. — Почти всё верно. В общих чертах.