Сирень (ЛП)

Вздохнув, я отвернулась от двери как раз в тот момент, когда до меня донесся голос Лорена:
— Перевернись для меня, детка. Нам ведь на нее наплевать, не так ли?
Закатив глаза, я слушала, как она хихикает, а затем Лорен отдает ей новые распоряжения, пока я копалась в своем чемодане в поисках чего-нибудь, в чем можно было бы поспать. Как только я нашла футболку, шорты и трусики, я сбросила полотенце, решив, что мне насрать, если кто-нибудь войдет. Когда я обернула волосы полотенцем, чтобы они быстрее высохли, хихиканье наконец прекратилось, и я начала слышать стоны, доносящиеся из-за двери.
Ты этого не слышишь.
Женские стоны становились только громче и отчаяннее, когда я натягивала свое развратное белье на ноги. Я заставила себя разжать зубы, натягивая футболку, которая заканчивалась на несколько дюймов ниже пупка.
К тому времени поклонница Лорена кончила и объявила об этом всем, кто находился в пределах слышимости, как будто она собиралась на премию «Оскар». Уставившись на свои шорты, я ослабила хватку и позволил им упасть.
Я ненавидела спать в чем-то большем, чем то, что на мне было надето.
Большую часть ночей на мне были только трусики и ничего больше, поэтому я сложила шорты и убрала свой чемодан в один из шкафов, встроенных между койками и спальней. Кровать теперь раскачивалась, и я слышала характерный звук шлепка по коже. Слушать, как Лорен и его групи трахаются, на вкус было как стакан прокисшего молока и пахло подозрительно горько — как ревность.
Борясь с позывом блевануть, я забралась на койку и задернула занавеску.
Мои наушники лежали под подушкой, там, где я их оставила, поэтому я подключила их к телефону, вставила наушники в уши и включила первую попавшуюся песню.
«Love and War» Флери играла на полной громкости, заглушая звуки того, как Лорен трахается с кем-то другим после того, как притворился, что желает меня.
Какого черта я вообще расстроилась?
В тот момент, когда слова слетели с его губ, я поняла, что они были ложью. Лорен решил сделать ее пешкой, потому что я отказалась плясать под его дудку.
Похер.
Ему предстояло разбираться с последствиями.
Я не понимала, что заснула, пока меня не разбудил громкий крик:
— Ты пьян?
Мои наушники выпали, что позволило мне услышать спор, происходящий в передней части автобуса.
Рик вернулся.
Сбитая с толку, я дотронулась до своей щеки, почувствовав высохшие слезы, которые, должно быть, пролила во сне. Мое подсознание, видимо, нуждалось в закалке. Не должно быть никаких слез по Лорену Джеймсу.
Не желая, чтобы они знали, что я проснулась, я осторожно перевернулась на спину и уставилась в потолок своей койки.
— Мы согласились отказаться от этого дерьма, Ло! Посмотри, что это сделало с Кэлвином.
— Нахуй Кэлвина и нахуй тебя. Если мне придется смотреть на тупую ебанную физиономию Брэкстон в течение следующего года, я планирую набухиваться в хлам, делая это. С этим какие-то проблемы? Тогда заставь ее уйти.
— Ты сейчас себя вообще слышишь?
— Ага, — я услышала, как что-то разбилось, когда Лорен, спотыкаясь, обернулся. — Черт, чувак. Должно быть, я недостаточно пьян.
— Просто иди спать, Ло. Я не могу смотреть на тебя прямо сейчас.
— Почему все думают, что мне не похуй? — Лорен пробормотал что-то невнятное. — Потому что мне похуй.
— Ты почувствовал потребность утопиться в виски. Я бы сказал, что ты посылаешь противоречивые сигналы. Не могу поверить, что Хьюстон позволил тебе выпить.
— Он не знает, — еще немного невнятно пробормотал Лорен. — Он был с Ксавьером с тех пор, как мы покинули шоу. Тупица реально думает, что сможет перестроить мир только ради нее. Она никогда не подойдет, потому что они знают, что мы никогда не примем ее. Она обреченааааа.
Лорен начал хихикать, заставив Рика вздохнуть:
— Пожалуйста, заткнись на хрен.
Я замерла, когда они прошли через двухъярусную зону, и услышала, как открылась дверь в спальню. Мгновение спустя я услышал хрип Рика, а затем звук удара тела о матрас. Лорен все еще бормотал какую-то чушь, которую я не могла разобрать. Рик передвигал его, и как только начался храп, дверь в спальню закрылась. Я проследила за крадущимися шагами Рика, пока он шел по узкому коридору, и затаила дыхание, когда он остановился перед моей койкой.
 
— Я знаю, что ты не спишь, — прошептал он, отчего мое сердце словно упало. — Я знаю, что ты слушала. Лорен ничего этого не имел в виду, Брэкстон. Ты не хочешь мне сейчас верить, но я знаю его лучше, чем ты. Он не знает, как справиться с тем, что он чувствует, потому что никогда раньше этого не испытывал. Просто… просто дай ему немного времени.
Я не видела его, поэтому мое воображение нарисовало грустные серебристые глаза Джерико и золотые искорки в них, когда он умолял меня понять его лучшего друга.
Я не ответила и не издала ни писка. Ничего, что указывало бы на то, что я слышала хоть слово из его бреда. К счастью, Рику не потребовалось слишком много времени, чтобы сдаться и уйти. Закрыв глаза, я начала считать мгновения, которые у меня остались.
Я бы сосчитала каждую секунду до тех пор, пока мне никогда больше не придется их видеть.
Наступило утро, и я решила, что мне нужно еще раз принять душ.
Я все еще чувствовала блуждающие руки Лорена и его твердое тело, прижатое к моему. До прошлой ночи я хотела большего, теперь же я просто хочу забыть.
Когда я слезла со своей койки, мне потребовалось мгновение, чтобы обрести равновесие, что говорило о том, насколько мертвецким сном я спала. Это не то, чего я ожидала после тяжелой ночи, но, возможно, я была скорее измучена, чем встревожена.
Хьюстон и Рик крепко спали на своих нижних койках. Я не позволила себе задаться вопросом, как долго Хьюстон отсутствовал, что он делал и с кем.
Открыв дверь спальни, я на цыпочках прокралась внутрь. Как и ожидалось, Лорен лежал лицом вниз на кровати во вчерашней одежде и храпел. Громко.
Показав ему средний палец, как будто он мог меня видеть, я поспешила в ванную. Я хотела закончить до того, как он проснется — если он вообще сможет так рано встать с похмелья.
Я ненавидела его.
После душа я смотрела на свое отражение в зеркале, которое протерла от запотевания, когда открылась дверь. Черные глаза Лорена были едва открыты, когда он, шаркая, вошел в ванную. Если он и заметил меня, то проигнорировал. Я наблюдала в зеркало, как он стоял над унитазом, и быстро отвела взгляд, когда он стал расстегивать ремень и брюки.
Я потеряла ход своих мыслей.
Какие мысли у меня могли быть, когда его член прямо сейчас был выставлен напоказ?
С этого ракурса я смогла бы его увидеть, если бы осмелилась посмотреть. Если он намеревался соблазнить меня, то этот корабль отплыл и затонул на дне неумолимого океана. Если он хотел разозлить меня, притворившись, что не замечает меня, стоящей в ванной размером с обувную коробку, то ему это удалось. Впрочем, ему не обязательно было об этом знать. Мне не нужно было реагировать.
Звук мочи Лорен, падающей в унитаз, казалось, продолжался вечно. Я не знала, сколько он выпил вчера вечером, но, должно быть, очень много.
Наконец, к счастью, все закончилось.
Когда он повернулся, то даже глазом не моргнул, обнаружив, что я стою здесь. Как ни в чем не бывало, он встал позади меня, зажав меня между собой и раковиной. Я чувствовала, как его утренний стояк касается моей задницы, так как я по глупости решила лечь спать только в футболке и трусиках.
Обхватив меня руками, он брызнул мылом себе на ладонь. Я лишь стояла, пока он намыливал руки в течение двадцати секунд, прежде чем смыть пену.
— Доброе утро, олененок, — пробормотал он, когда закончил.
Доброе утро? Он это серьезно?
Когда я поймала его на том, что он нюхает мои волосы, я вышла из себя. То, что он сделал прошлой ночью, было достаточно плохо. Притворяться, что ничего не произошло, стало моим ебанным пределом. Когда дым атаковал мое обоняние, моей первой мыслью было сломать ему нос и, может быть, пару ребер, если бы я могла, но Хьюстон убил бы меня.