Сирень (ЛП)

И именно тогда я уловила кое-что из того, что он сказал.
— Почему маловероятно?
— Что? — рявкнул он чересчур агрессивно.
— Ты сказал, что в маловероятном случае я смогу здесь кого-нибудь трахнуть, — перефразировала я, возвращая часть его агрессии. — Почему это маловероятно?
— Он оговорился, — пренебрежительно ответил за него Лорен. Как только я почувствовала, что мои плечи начали расслабляться, он добавил: — На самом деле он имел в виду, что нет ни малейшего шанса на то, что это произойдет.
Наконец-то Лорен завладел моим безраздельным вниманием, чего, похоже, он и добивался.
— Да? — я скрестила руки на груди, повернувшись к нему лицом. — И почему это?
— Потому что мы не допускаем групи с членами на борт.
— Дай-ка я угадаю. Новое правило? — Лорен упрямо предпочел не отвечать, пристально глядя на меня сверху вниз. — Значит ли это, что вы не будете брать на борт групи с кисками?
Посмеиваясь, он выпрямился, прежде чем стряхнуть воображаемую пылинку со своей расстегнутой рубашки:
— Ничего не поделаешь, олененок. Это традиция.
— Ах, но новый участник означает новые традиции, так что, посмотрим, — поддразнила я, постукивая себя по подбородку, притворяясь, что размышляю. — Как насчет… если вы трахаетесь в туре, то и я тоже.
У меня не было намерения с кем-либо трахаться, но когда женоненавистническая примадонна сказала, что я не могу, это означало, что перчатки были сброшены.
— Звучит многообещающе, — ответил Лорен с улыбкой, которой я не доверяла. Он сделал шаг вперед, его непристойная ухмылка стала дикой.
У меня было такое чувство, что стоит мне сделать одно неверное движение, как меня швырнут на кровать и трахнут. Испугавшись того, как сильно я этого хотела, я начала отступать. Я сделала всего два шага, прежде чем наткнулась на твердую грудь.
Хьюстон.
Почему он не остановил Лорена? За все это время он не произнес ни слова. Почему?
Я боялась оглянуться через плечо. Я знала, что увижу в глазах Хьюстона тот же голод, которым Лорен сейчас насмехался надо мной. Что бы я тогда делала? Я могла игнорировать их желания, но была бессильна против своих.
Еще шаг, и Лорен стоял надо мной, а Хьюстон — у меня за спиной.
— У тебя уже есть члены на выбор, олененок. Достаточно, чтобы хорошо провести время. Просто скажи слово, и один из нас обслужит тебя.
— Ты отвратителен.
— О, я отвратительный, детка. В этом ты чертовски права.
Мой рот наполнился декадентским соком, сладким и густым, как сироп, как раз в тот момент, когда вернулся освежающий аромат луга и его таинственный смысл. К тому времени я потерялась в черных глазах Лорена. Я знала, чего он ждал. Мои ресницы затрепетали, когда я приблизилась к нему. С меня хватит расплачиваться за прошлые грехи. Я чувствовала себя более живой, когда была проклята.
Я стояла на краю обрыва, ожидая, что либо упаду, либо полечу, когда почувствовала сильные руки на своих бедрах. Мне потребовалось еще мгновение, чтобы понять, что они держат меня на расстоянии.
Жар исчез из взгляда Лорена, и ярость, сменившая его, казалась бесконечной, когда он уставился на Хьюстона:
— Отпусти ее.
Руки Хьюстона напряглись, хотя я не сдвинулась ни на дюйм:
— Ничего не изменилось, Ло.
— Так ли это? — Лорен бросил вызов. Он не стал дожидаться ответа, прежде чем схватить меня.
Хьюстон оказался быстрее, так как он уже прикасался ко мне, и меня дернуло назад, прежде чем спина Хьюстона заблокировала движение. Споткнувшись, я ударилась рукой о стену, чтобы удержать равновесие. Никто из них не заметил, так как они уже столкнулись лицом к лицу. Я не могла видеть лица Хьюстона, поэтому наблюдала, как раздуваются ноздри Лорена.
— Ты не имеешь права решать, куда я засуну свой член.
— Теперь она одна из нас, — утверждал Хьюстон. — Это значит, что она под запретом.
Было довольно удобное время, чтобы наконец признать это, но гордость все равно вспыхнула в моей груди. К сожалению, это только заставило меня почувствовать себя виноватой за то, что я чуть не уступила Лорену. Спать с моими товарищами по группе было не только против правил Хьюстона. Это было против моих правил.
 
— Она под запретом, только если сама так скажет.
Стук моего сердца был громче и страшнее раската грома, когда в комнате воцарилась тишина. Могли ли они его услышать? Я боролась со слишком многими эмоциями одновременно. Я хотела слишком многого. Я уже приняла свое решение, но мое тело хотело отказаться.
— Я так и говорю, — ответила я, к счастью, без всякого нежелания, которое я испытывала. — Я не собираюсь быть оправданием для вас двоих, чтобы вцепиться друг другу в глотки. Мое единственное желание — чтобы ко мне относились как к равной и чтобы я закончила этот тур целой и невредимой, — встретившись взглядом с Лореном, я позволила остальной части своего заявления разорвать мое сердце пополам. — Все остальное — просто шум.
Предательство промелькнуло на прекрасном лице Лорена. Он сказал мне эти слова в утешение и ободрение, а я использовала их как оружие против него. Его губы скривились, и я сказала себе, что заслужила последовавшее наказание.
— Неопровержимые факты, Фаун, — моя душа ощущалась как воображаемая пылинка, которую он стряхнул со своей рубашки несколько мгновений назад. Думала, что ненавижу его ласкательное имя, пока он жестоко не лишил меня его. — Ты нам не ровня. Ты едва ли на ступеньку выше групи, так что не обманывай себя.
Повернувшись на каблуках своих дорогих туфель, и сжав мое сердце в комок, Лорен начал выходить из комнаты. Остановившись на пороге, он оглянулся через плечо:
— И просто чтобы мы все были на одной волне, Хьюстон уважает тебя не больше, чем я. Он тоже хочет тебя, но говорит себе, что ты не можешь быть его. А если он не может, то и никто не сможет. Твой спаситель — просто эгоистичный ублюдок.
Лорен исчез прежде, чем мой разум смог собраться с мыслями. Он не мог трахнуть мое тело, поэтому довольствовался моей головой. Хьюстон стоял, наблюдая за пространством, где только что был Лорен, сжав кулаки и напрягая мускулы. Я терпеливо ждала, когда он повернется и опровергнет заявление Лорена.
Он этого не сделал.
ВОСЕМНАДЦАТЬ
У них было чертовски много решимости.
Несмотря на то, что Хьюстон был лицемером, а Брэкстон — дразнилкой, я не злился на них. Я облажалсяЭверилл. Я отреагировал сгоряча только для того, чтобы позже пожалеть об этом — история всей моей жалкой жизни. Телка не захотела переспать со мной? Большое, блядь, дело. Кто-то из них был готов на каждом углу.
Брэкстон была другой, но она была не менее желанной, и если бы Хьюстон не вмешался, я бы прямо сейчас вправлял ей кишки. Что меня больше всего раздражало, так это то, что я набросился на него, как мальчишка предпубертатного возраста, когда не добился своего.
Я не собирался извиняться. Сомневаюсь, что кто-то из них ожидал этого, и это не изменило бы того факта, что я не был хорошим парнем. В отличие от Хьюстона и Джерико, я бы не стал притворяться благородным.
Мы были в пути уже пару часов, а впереди оставалось еще шесть или семь. Вегас был третьим городом тура и нашими четвертым и пятым концертами. Мне просто не терпелось попасть туда. Если ничто другое меня не возбуждало, то азартные игры, музыка, секс, а теперь еще и Брэкстон, блядь, Фаун, сделали свое дело.
Я лежал на своей койке с задернутой занавеской, пытаясь заглушить звук ее голоса, пока она дурачилась с Риком. Меня бесило, что он знал, как вызвать у нее улыбку. Это было не только потому, что я ревновал.
Она была врагом.
Маленький сексуальный повстанец.
Если бы это зависело от меня, я бы отвез ее задницу в самую глухую часть пустыни и оставил там. Брэкстон доставляла неприятности, а мы сами причиняли их достаточно.