Сирень (ЛП)
Брэкстон встала с инвалидного кресла на дрожащих ногах, но когда мы двинулись вперед, чтобы помочь ей, она бросила на нас взгляд, призывающий отступить к черту. Мы с Лореном подняли руки в знак капитуляции, когда сделали именно это.
— Так что поздравляю, мама. Твое личное мнение стоило Розали ее мечтаний, ее детства, шанса на настоящую любовь и следующих восемнадцати лет ее жизни. Но, как ты сама заметила, ты сделала свой выбор, так почему бы не сделать выбор и твоей дочери тоже?
Брэкстон пожала плечами, как будто это не имело значения, но ее глаза говорили о другом.
— Я ее мать. Это моя работа.
— Нет. Твоя работа — обеспечить ей безопасность, любовь и поддержку. И да, помочь ей найти направление. Это не твоя работа — выбирать, кто она такая, во что она верит или каким будет ее будущее. Это всегда предназначалось для Розали, чтобы она решила, когда придет время, — Брэкстон начал ковылять к нам, когда она остановилась и повернулась обратно к своей матери. — Предупреждение о спойлере — не в тринадцать.
Лорен подкрался к Брэкстон, когда она снова повернулась к нам, и поднял ее на руки, прежде чем она успела возразить. Она улыбнулась ему, и это было похоже на удар под дых.
Я скучал по этому зрелищу.
Брэкстон не потрудилась попрощаться со своей матерью, когда мы повернулись, чтобы уйти, но было ясно, что Амелия еще не закончила:
— Ты должна взять на себя хоть какую-то ответственность, Брэкстон. Это не только из-за твоего отца и меня. Если бы ты не была такой шлюхой, несмотря на все, чему мы тебя учили, ничего из этого не случилось бы с твоей сестрой. Она равнялась на тебя, и посмотри, к чему это ее привело.
Лорен медленно повернулся с Брэкстон на руках. Я тоже. Она приложила палец к его губам, прежде чем он успел что-либо сказать, а затем поцеловала их.
— Отвезите меня домой, — было все, что она сказала, прежде чем положить голову ему на грудь.
Несмотря на жестокие слова, они не изменили того факта, что Амелия пришла на помощь своей дочери, когда та больше всего в ней нуждалась. Брэкстон никогда этого не забудет. В данный момент она отплачивала своей матери за недолговечную доброту, защищая ее от нашего гнева.
Лорен направился вместе с ней к моему грузовику, а я в последний раз взглянул на Амелию Фаун. Глупо было надеяться, что я никогда больше не увижу ее задницу, но я ничего не мог с собой поделать.
— Где Джерико? — спросила Брэкстон, как только мы добрались до универсала.
Мы с Лореном посмотрели друг на друга, но никто из нас не сказал ни слова, когда он помог ей забраться на заднее сиденье, а я забрался на водительское. Взгляд Брэкстон метался между нами, пока она ждала ответа, который мы не могли заставить себя дать.
— Лорен…
Он наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы, прежде чем закрыть дверь у нее перед носом. Я постарался смотреть вперед, пока Лорен забирался на переднее сиденье, а затем выехал с парковки, направляясь к дому.
— Вы, ребята, оба придурки.
Это было все, что Брэкстон удалось выдавить из себя, прежде чем Джерико схватил ее и со стоном начал ласкать языком прямо там, в дверях.
— Я скучал по тебе, — сказал он ей, — и мне так жаль. Мне так чертовски жаль.
Эмили промахнулась.
Она была так поглощена своим неуместным гневом и презрением, что в конце концов пустила пулю в стену, а не в его сердце. Лорен вырвал у нее пистолет и держал ее задницу в узде достаточно долго, пока не приехали копы. К тому времени позвонила моя бабушка, чтобы рассказать нам, что стало с Брэкстон. Эмили повезло, что копы уже прибыли, иначе она покоилась бы на заднем дворе, а не в тюремной камере.
Однажды я пригрозил Брэкстон тем же самым, но тогда это была просто очередная игра разума. Я не имел в виду ни единого слова из того.
Я не мог сказать того же самого об Эмили.
Мы с Лореном оставили Джерико и Брэкстон там, где они были, вошли в дом и огляделись, разглядывая баннер, растяжки, еду и напитки.
Джерико остался, чтобы проследить за подготовкой вечеринки по случаю возвращения Брэкстон домой. Список гостей был коротким, но людей было больше, чем мы когда-либо раньше допускали в наш дом. Мы даже пригласили Они, которая недавно и таинственным образом уволилась из «Гениев» и в настоящее время выглядела как рыба, вытащенная из воды, следя за тем, чтобы Ксавьер держался в дальнем конце комнаты от нее.
— Извини меня, но ты не единственный, кто волновался и скучал по Брэкстон, — как обычно, проворчала Гриффин, когда она подошла к ним.
— Зачем мы снова её пригласили? — прошептал мне Лорен, не сводя с них глаз.
Я пожал плечами, потому что, честно говоря, сам не знал. Она была лучшей подругой Брэкстон, так что… неважно. Маэко была занята разговором с Ксавьером, в то время как Гриффин безуспешно пыталась освободить Брэкстон от Джерико. Чем сильнее она тянула, тем крепче он цеплялся.
— Эй, прекратите это дерьмо, — наконец рявкнул я, когда мне надоело их перетягивание каната. Брэкстон только час назад выписали из больницы. — Не будьте с ней так чертовски грубы.
Джерико наконец отпустил нашу девочку, чмокнув ее в последний раз, и ушел. Брэкстон покраснела и одарила меня быстрой улыбкой, прежде чем, наконец, повернуться к Гриффин.
Пока они разговаривали, я нашел Лорена и Рика на кухне, стоящими по разные стороны островка.
Лорен набивал рот, в то время как Джерико заглядывал в коричневую коробку с лентой «Амазон». Дани, которая, должно быть, проверила шкафчик, в котором мы хранили почту, принесла его с собой, когда пришла на вечеринку.
— Что, черт возьми, это такое, Ло?
Рик вытащил клейкую ленту и веревку, держа по одной в каждой руке, и уставился на Лорена.
— Ох, эй, оно пришло! — с набитым кексом ртом Лорен широко улыбнулся, его непрозрачные глаза заблестели.
— Зачем тебе двести футов скотча и веревки (прим. 61 м.)? — спросил я его после того, как заглянул в коробку и увидел остальное.
Теперь Лорен был беспечен, когда отряхивал руки от крошек, оставляя их вместо этого на кухонном столе.
— Надеюсь, вы этого не узнаете, — пока мы с Риком таращились на него, Лорен быстро сменил тему. — Итак, ты планируешь рассказать Брэкстон о том дерьме, которое ты пытался провернуть? — спросил он Джерико.
— Я думал, что сначала позволю ей насладиться вечеринкой и возвращением домой, — саркастически съязвил Рик. Он бросил скотч и веревку обратно в коробку и подтолкнул ее ко мне.
Я знал все лучшие укромные места.
— Верно… вечеринка. Ты просто не хочешь, чтобы она знала, что ты такой тупой, каким выглядишь.
— Я тупой, — ответил Рик с усмешкой, — но ты сосал мой член два часа назад. Придай этому значение, Ло.
Лорен пожал плечами, слизывая глазурь с большого пальца и пристально глядя на нашего лучшего друга:
— Я был взволнован и чувствовал себя великодушным, потому что Брэкстон возвращалась домой. Подай на меня в суд.
Рик сердито посмотрел на него, в то время как Лорен флиртовала с ним глазами.
Мгновение спустя в комнату неторопливо вошла Брэкстон, и наше внимание было отвлечено. Как только она оказалась достаточно близко, я поднял ее и посадил на стойку.
— Как ты себя чувствуешь? — я чувствовал себя мудаком, когда провел губами по ее щеке. Мне было все равно. Она сделала так, что мне стало все равно.
— Больной, — пробормотала она. — Слабой. В основном сбитой с толку.
Я поднял голову:
— Сбитой с толку?
— Я не могу… Я не могу сказать, что я чувствую, — она посмотрела на Лорена, Рика, а потом снова на меня. — И чувствую ли я вообще что-нибудь.
Мои руки нашли ее бедра, и я начал гладить ее через джинсы, надеясь успокоить, когда она начала дрожать:
— Что ты имеешь в виду?
— Не могу сказать, когда мне страшно, а когда я счастлива или взволнована. Нет никаких запахов или вкусов, которые могли бы подсказать мне об этом. Я так и не научилась распознавать свои эмоции без них. Что, если я вообще потеряла способность что-либо чувствовать? Я боюсь…