Сирень (ЛП)

— Это мой дом.
Смысл его слов стал ясен, когда мы встретили нескольких человек, которые узнали Хьюстона и Лорена — и даже меня — и поприветствовали их, прежде чем продолжить свой путь.
Здесь, в Портленде, им не обязательно было быть богами.
Они могли быть теми, кем были на самом деле. И я тоже получила от них удовольствие.
Это был десятиминутный пеший переход длиной в полмили к старым каменным руинам. Я не понимала, зачем они привезли меня сюда, ведь в полуразрушенном строении, покрытом мхом, без крыши, и вокруг не было ничего, кроме леса, и еще больше леса, смотреть было не на что.
Я не понимала, пока Лорен не сообщил мне, что здесь состоялось первое выступление «Связанных». В замке ведьмы. Я огляделась, чувствуя, как слабеет моя решимость по мере того, как Лорен рассказывал о той ночи, позволяя мне увидеть их скромное начало собственными глазами. Это была всего лишь очередная школьная пьянка перед толпой в пятьдесят человек, но это засчитывалось.
Засчитывалось, потому что я знала, что несмотря на секреты, которые они хранили, они старались.
Хьюстон, Лорен и Рик впустили меня.
Они спотыкались в темноте, но были полны решимости найти свой путь. Ради этого обещания, когда смешался аромат ванили и утренней росы, я буду терпеливой.
Мы часами гуляли, пока они показывали мне город, в котором выросли. Солнце уже давно село, когда Хьюстон провез нас через железные ворота, отделявшие общественную территорию от частного убежища, которое «Связанные» приобрели для себя. Они оставили большую его часть нетронутым и таким же диким, каким нашли, вырезав только то, что им было нужно, и позволив остальному лесу укрыть их. Уединение было пугающим и освобождающим одновременно.
Но я знала, что так долго продолжаться не может.
В конце концов, турне закончится, и мне придется вернуться в Лос-Анджелес. У нас еще были месяцы до того, как это произойдет, так что я не стала зацикливаться на этом сейчас.
Когда показался их дом, первое, что я заметила, был зелено-черный спортивный мотоцикл Джерико, припаркованный перед входом, и почувствовала, как нервы скручивают мой желудок в бесконечные узлы.
Когда мы вошли внутрь, в доме было тихо. Хьюстон и Лорен отправились прямиком в свои комнаты, чтобы принять душ после целого дня, а я отправилась в гостевую спальню, гадая, найдет ли меня Джерико.
Я поняла, что ему и не придется этого делать, когда вошла в спальню и обнаружила его в своей постели.
Его глаза были закрыты, темные ресницы касались щек, проколотые губы слегка приоткрылись, а грудь медленно поднималась и опускалась, пока он лежал на боку, вытянув мускулистую руку, на которую опирался головой, к моей подушке.
Он заснул, ожидая меня.
Ожидая, когда, наконец, заговорим о том, с чем я боролась весь день и безуспешно пыталась выкинуть из головы.
Он все еще был полностью одет и исключительно в черное — простая футболка, дорогие джинсы и кроссовки. Темный цвет только подчеркивал его бледную кожу.
Так тихо, как только могла, я на цыпочках вышла из комнаты и направилась в ванную для гостей через холл. Он не храпел, как обычно, а это означало, что, возможно, его сон был не таким глубоким. Я не хотела рисковать и разбудить его, так как знала, что у него были проблемы со сном.
Я даже застукала Лорена два дня назад за тем, как он укладывал его спать, когда проснулась посреди ночи, чтобы сходить в туалет. Ни один из них не заметил, что я стою и наблюдаю за ними. Рик казался не в себе, что, думаю, могло сделать с ним слишком много бессонных ночей подряд, а Лорен был слишком сосредоточен на своей задаче.
Он был нежен с Риком, что удивляло меня в то время и даже сейчас. Я не могла забыть, как мягко Лорен говорил, положив руку на спину Джерико, когда тот уговаривал своего лучшего друга лечь в постель. Этот нежный момент противоречил напряжению, которое я заметила в плечах Лорена как раз перед тем, как они исчезли в комнате Рика.
Пока не спеша принимала душ, я размышляла, не связана ли причина, по которой у Джерико были проблемы со сном, со мной. Возможно, было еще не очень поздно, но усталость, пробиравшая меня до костей, говорила об обратном. О чем бы нам с Джерико ни нужно было поговорить, я решила, что это подождет до утра.
 
Чувствуя себя освежившейся, некоторое время спустя я вышла из ванной, завернутая только в полотенце, лишь для того, чтобы на мгновение застыть в ужасе, когда тени возле двери моей спальни зашевелились. Мое сердце не переставало пытаться вырваться из груди, пока я, наконец, не узнала высокую, стройную фигуру, которой они принадлежали.
— Джерико?
Я сразу же напряглась, когда его серебристые глаза, казалось, посмотрели прямо сквозь меня. Чтобы добавить оскорбления, он ушел, не ответив, и я нахмурилась, глядя ему вслед.
Что-то было не так.
Его медленные шаги были тяжелыми, как будто он находился в трансе. Я снова позвала его по имени, когда он дошел до конца коридора, и снова не получила ответа. Пока замешательство и тревога боролись друг с другом, я раздумывала, не предупредить ли Хьюстона или Лорена.
Рик исчез, свернув в другой коридор, и страх оставить его одного решил все за меня.
Я поспешила за своим барабанщиком, следуя за ним по длинному коридору, пока мы не добрались до парадной лестницы, ведущей на второй этаж. Время от времени я звала его по имени, но никогда не осмеливалась прикоснуться к нему, и я не знала почему.
Все еще игнорируя меня, Джерико направился к арочному проему и лестнице, ведущей в туннели под ним. Я тихо последовала за ним вниз, каменные ступени были шершавыми и холодными под моими босыми ногами, а моя открытая кожа мерзла от безжалостного сквозняка. Вместе мы прошли по одному из туннелей, частично освещенному бра, пока не добрались до тренировочного зала, который одновременно служил им мужской пещерой. Остальные туннели вели повсюду, но это был единственный вход в башню.
Задаваясь вопросом, намеренно ли он привел меня сюда, я поколебалась всего мгновение, прежде чем последовать за ним внутрь. Если он и сделал это, то, возможно, для того, чтобы поговорить. Мне не понравилась его жуткая тактика, какой бы эффективной она ни была. Слова тоже отлично сработали бы.
Все еще пребывая в сильном замешательстве, я настороженно стояла у двери, пока Джерико шел вглубь комнаты.
Он все еще не узнавал меня.
Вместо этого он остановился посреди комнаты, и я наблюдала, как поворачивается его затылок, когда он оглядывается по сторонам, словно что-то ищет.
— Джерико, — позвала я твердым тоном, и мое терпение лопнуло.
Дурные предчувствия вернулись с силой грузовика, когда он подошел к приставному столику рядом с кожаным диваном, выдвинул ящик и что-то оттуда достал. Я не понимала, что это было, пока он не сел на диван с ручкой в одной руке и стопкой бумаг зажатой в другой, которые выглядели так, словно их складывали и разворачивали сотни раз.
Его затуманенный взгляд скользнул по ним и напечатанным на них словам. Мгновение спустя Рик разволновался и сжал их так сильно, что они сморщились и свернулись в комок.
Я забыла о своем волнение, когда беспокойство заставило мои ноги нести меня ближе к нему:
— Поговори со мной, Рик.
Мой разум начал меняться, когда он никак не отреагировал на мою отчаянную мольбу. Никак. И тут все встало на свои места.
Он не игнорировал меня. Он меня не слышал.
Потому что Джерико даже не проснулся.
Он ходил во сне.
Мои подозрения подтвердились, когда, несмотря на гнев, который он проявил всего минуту назад, он спокойно положил бумаги на черный сундук, который они использовали в качестве журнального столика, поднес ручку к материалу и начал писать. Он делал медленные, ленивые петли, подписываясь тем, что, как я догадался, было его именем, поскольку закончил он довольно быстро.
Тогда… как будто бы ничего не произошло… Он встал с дивана.
Разум Джерико все еще был на автопилоте, когда он неторопливо прошел мимо меня. Несмотря на то, что я волновалась, я не последовал за ним и не окликнула его.