Я так больше не хочу (СИ)

На этом мои воспоминания закончились. Видимо, журнал оказался настолько утомительным, что я отключилась. И вот теперь я сплю, нет уже не сплю, прижатой к тёплой груди, в которой мирно бьётся сердце. По ощущениям, полностью одета. Пощупала себя, да, джинсы на мне, только расстёгнуты. Сама, или?
Под мирное дыхание, и спокойный ритм сердца Кости, я видимо, снова провалилась в сон, несмотря на все мои мысли.
В этот раз я проснулась, уткнувшись носом в плечо Кости, а моя рука лежала поперек его груди (он спал без майки). Я тихонько отстранилась, но руку не убрала, боялась, что он тут же проснется. Мои глаза привыкли к темноте, и она перестала быть такой кромешной. Кроме индикаторов на выключателях, что горели голубыми глазками, была ещё какая-то подсветка, но из моего положения я так и не поняла, откуда она. Мои глаза настолько привыкли, что я без труда могла рассмотреть Костино лицо, он спал на спине, но голова была повернута в мою сторону. Я скользила глазам по его, словно высеченному искусным мастером, лицу. Его скулы такие четкие, чертовски привлекательные в полумраке казались ещё резче. Его щеки покрылись легкой щетиной. Губы, четко очерченные, идеальной формы… Желание прикоснуться было таким острым, что я даже сжала кулачки, чтоб не поддаться порыву.
— Нравится? — не открывая глаз, хрипловатым о то сна голосом, заговорил Костя.
— Что? — мысленно я порадовалась, что не дотронулась к нему.
— Ты знаешь, что если пристально смотреть на спящего человека, то он это почувствует? — Костя приоткрыл один глаз. — Привет, — улыбнулся. Я поспешила убрать руку, но он повернулся и притянул меня к себе. — Не спеши, ещё очень рано. Тебе идёт моя футболка.
— Отпусти, я хочу в туалет, — почти пропищала я. Костя расслабил хватку, и я рванула в сторону туалета.
Спрятавшись за дверью, постаралась успокоиться. Вот такая я. Не сплю я с посторонними мужчинами в одной кровати. А тут сюр какой-то, я оказываюсь с ним в одной постели второй раз и опять не помню, как. Хотя, в этот раз все понятно, я уснула, он не стал будить. Больше меня сбивало с толку то, что мне понравилось, он такой сильный, теплый, и так хорошо пахнет.
— Молодой, Арина, он очень молодой, — прошептала я, сидя на унитазе.
Подошла к зеркалу, макияж почти не испортился, немного осыпалась тушь, я быстро это исправила. Даже почистила зубы пальцем, после вчерашнего вина во рту было непринято. Прятаться здесь было по-детски глупо, поэтому мне пришлось вернуться.
Зайдя в комнату и прикрыв за собой дверь, я поняла откуда шел свет. Подсветка была под кроватью. Ее по периметру освещала тонкая полоска теплого желтого света. Он не рассеивал мрак, но, в то же время, не позволял темноте поглотить пространство.
Костя лежал на кровати, заложив руки за головой. И, так как тут кровать была единственным местом, куда можно было присесть, я замешкалась.
— Снимай свои джинсы и ложись, — скомандовал Костя. А заметив мою нерешительность, добавил. — Арина, ещё только семь, клуб закрыт и раньше девяти ты уйти не сможешь. Так что, раздевайся и ложись, — он похлопал ладонью по матрасу. Я все так же стояла на месте. — Ты боишься меня или себя? — улыбаясь спросил Костя.
— Не понимаю…
— Ну, ты боишься, что я начну приставать или, что ты не сможешь отказать.
Я закатила глаза. И подошла к кровати. Забралась поверх одеяла. Костя засмеялся.
— Арина, серьезно, чего я там не видел? Ты большую часть ночи промучилась в штанах. Раздевайся, обещаю, — он сделал театральную паузу и даже поднял ладонь вверх. — Я не сделаю ничего, что ты не захочешь.
Подумав немного, я все же встала и стянула с себя штаны. Мое тело сказало мне спасибо. Костя откинул край одеяла и, я легла, повернувшись к нему спиной. Ещё два часа. Два часа, и я смогу отсюда выбраться. Костина рука пробежалась по спине, и в следующую секунду, мне стало легче дышать. Костя расстегнул мне бюстгальтер. Я не успела возмутиться, как он сказал.
— Тоже снимай, как вообще в нем можно столько времени провести?
Тут я была с ним согласна, дышалось без него куда легче. Не поворачиваясь, я вытащила из рукавов бретельки, сняла бюстгальтер и спрятала его под подушку.
 
Пару минут ничего не происходило, а потом Костя притянул меня к себе, и мы снова оказались в позе ложек. Он прижался губами к моему затылку.
— Почему ты мне не веришь? — тихо спросил он. — Выбери меня, я докажу, что могу сделать тебя счастливой. У меня теперь свой бизнес, я смогу тебя обеспечить, — он тихо говорил, а его рука на моем животе рисовала узоры. Лёгкие, нежные поглаживания через ткань футболки, будили моих бабочек. Мне все больше хотелось прикосновений кожи к коже. И я прикусила губу, чтоб сдержать порыв и не попросить о большем. Тело жило отдельно от мозга и сейчас оно просило ласки, оно жаждало прикосновений, оно хотело Костю. Футболка смялась, и Костины пальцы скользнули по коже. Не думаю, что он сделал это специально, но эффект был, как от взорвавшейся бомбы. Причем она взорвалась где-то внутри меня. Я-то ли всхлипнула, то ли ахнула… Издала какой-то непонятный звук. Костя в ответ рыкнул что-то мне в волосы, сжимая ткань футболки в кулак.
— Останови, — последнее, что я услышала перед тем, как Костя одним рывком подмял меня под себя, и впился в меня поцелуем.
Останови. Смешно. Разве можно остановить шторм, или надвигающуюся бурю. Таким он был. Порывистым, страстным, голодным, поглощающим. Он затягивал, увлекал в глубины страсти, туда откуда выплыть было невозможно. Тело отзывалось каждым сантиметром, каждой клеткой. Мозг какое-то время пытался все взять под контроль, анализировать происходящее. Но когда его рука оказалась в моих трусиках, а потом его пальцы во мне, в мозгу что-то перегорело, и он перестал работать. Все, что я могла, это стонать, целовать, выгибаться на встречу и желать большего, чем его пальцы, желать его.
— Скажи, — раздалось у самого уха. — Попроси, — он захватил в плен мочку и прикусил, запуская неизвестный механизм в моём теле. Волны желания с новой силой накрыли меня, а мой "мучитель" продолжал лизать, посасывать мое ухо, — Хочешь? — теплое дыхание опалило губы, я приоткрыла глаза. Костя нависал надо мной, и смотрел прямо в глаза. Его пальцы продолжали ласкать меня, то выходя (и тогда от ощущения пустоты хотелось плакать), то вновь погружаясь, задевая чувствительное местечко. Мы молчали, мне хотелось закрыть глаза от удовольствия, но Костя не позволял, стоило моим векам прикрыться, как он прекращал свои ласки, — Хочешь? — снова повторил он вопрос и надавил на клитор.
— Да, — вырвалось из меня, глаза закрылись.
Костя ворвался в мой рот как цунами. Он был везде, он поглощал, и я терялась в нем, в этом мире. Он раздел меня очень быстро, но даже эти промедления, пока он раздевался сам, одевал презерватив, казались вечностью. А момент, когда он наконец проник в меня, то словно вынес на новый уровень. Все стихии меркли под силой его бешеной страсти. Что такое буря, шторм, цунами? Смерч, сносящий все на своем пути, уничтожающий поглощающий… Тебя больше нет. Ты летишь, паришь в этом вихре и не видишь, не слышишь ничего, кроме биения сердца в ушах, тяжёлого дыхания и хриплых стонов. Ты не наблюдаешь времени, ты даже не помнишь, а есть ли кто-то ещё кроме нас в этом мире, существует ли мир вообще?
Когда все закончилось, Костя притянул меня к себе, я положила голову ему на грудь, и слушала ритм его сердца, он постепенно восстанавливался, а дыхание становилось спокойным. Шевелиться не хотелось, говорить, тем более. Глаза закрылись, и я провалилась в сон.
43
КОСТЯ
Как на зло, меня постоянно отвлекали, и мне приходилось то оставлять Арину одну, то вникать в бумаги, а не уделять ей внимание. Отправил ее в бар, так эта истеричка к ней привязалась. Хорошо, что Алик сразу мне сообщил.
После ужина снова пришлось спуститься вниз. Решив возникшую на пустом месте проблему, словно без меня этого сделать было нельзя, я уже собирался вернуться к Арине, когда увидел, что в зал зашёл Захар. Твою, мать! На хрена ты припёрся?! Я рванул на второй этаж, влетел в кабинет, спрятал Арину в комнате. И почти выдохнул, но тут заметил ее сумку и пальто, что лежали на диване. Отдать ей не успел, как в кино, пока дверная ручка медленно нажималась, я в последнюю секунду забросил все это за диван, и успел на него сесть. Как идиот, честное слово. Хорошо, что тарелки унесли, осталась только бутылка вина и мой бокал. Кажется, свой Арина держала в руках.