Только с тобой (СИ)
— Слушай, а что мне с Игнатом делать? — Меняю тему, потому что этот вопрос меня волнует не меньше, чем Соболев и наше с ним прошлое.
— Ну… а что делать? Ты ему озвучила свое решение. Хочет он или нет, примет. Тут проблемка в другом.
— В чем?
— В чем? В наших мамочках. Забыла уже, как они грезят вас женить? У мамы же бзык на тему Игната. Она ж его до мозга костей обожает. — Усмехается Лилька, закатывая глаза. Очевидная правда есть в ее словах. И этот момент тоже придется как-то решать.
— И как быть? А вдруг он меня возле дома ждет? Лиль, я не хочу с ним пока говорить. Не сейчас.
— Он настолько отбитый, что будет ждать тебя возле подъезда?
— Гляди, — вытаскиваю телефон из сумки и демонстрирую очередной вызов. А там уже более пятидесяти пропущенных, и столько же сообщений. Сестра берет у меня мобильный, просматривает содержимое смс и как-то недовольно качает головой.
— Мне кажется, у него кукушка немного поехала. Вот это «я тебя из-под земли достану», особенно забавно.
— Лиль, как объяснить, что я не люблю его?
— Да никак. Пока не успокоиться, смысла и говорить нет. Слушай! А давай тяжелую артиллерию подключим? — В глазах сестры мелькают огоньки, и это знак, что ей явно пришла в голову очередная гениальная идея.
— В плане?
— Папу! — Выдает с улыбкой она.
Папа был удивлен нашему внезапному предложению сходить и поесть пиццу, однако согласился без раздумий. Он как раз ехал с работы, поэтому от еды, да еще и вредной отказаться не смог. Тем более, кажется, у него тоже были вопросы по поводу моих отношений с Игнатом. Потому что в понедельник мама дала жару всем.
В пиццерии мы берем большую ассорти и зеленый час. Папа рассказывает о делах на работе, иногда шутит, но не перестает наслаждаться вкусной едой. Хочет даже домой взять, но в последний момент отказывается. Говорит, хорошего понемножку.
В процессе разговора, я честно признаюсь ему, что сообщила Богданову о разрыве. Мне очень нужна поддержка отца. И он тот человек, который действительно может ее дать, а еще может повлиять на маму. По крайне мере, так считает Лилька.
— Ох, — вздыхает отец, откладывая кусок пиццы в сторону. — Если спрошу почему, ответ получу?
— Только маме не говори… вы оба, не говорите, ладно? Она будет ругаться. Не поймет.
— Зря ты так, милая, — теплым и заботливым тоном произносит папа, всматриваясь в мое лицо. Понимаю, он говорит правильные вещи, но от этого не легче.
— Па, ты разве не видел, какая у нее ненормальная реакция на Игнатика? — Влезает Лилька в разговор.
— Видел, ну это все Ленка. Они уже в голове у себя ваших внуков нянчат. Но Арин, если ты не объяснишь все, как же я или мама сможем понять?
— Не люблю его. Другого люблю. Всегда любила. И забыть не смогла. — Сваливаю на отца свои чувства, от которых и самой-то нелегко. Даже не представляю, что папа сейчас подумает обо мне.
— Вот как? — Вздыхает отец, задумчиво потирая область подбородка.
— Думала, что смогу полюбить. А на днях поняла, не смогу.
— А это случаем не тот мальчик, который тебя частенько домой провожал?
— Что? — Спрашиваем с Лилькой в один голос, а затем переглядываемся. Откуда папа может знать, я ведь никогда не рассказывала, да и старалась сделать все, чтобы остаться невидимкой.
— Значит он? Хах, — усмехается отец. Он закидывает кусок пиццы в рот, а мы с замиранием ждет ответов.
— Па-а! — Тянет Лилька, ее интерес не меньше моего, однозначно. — Ты как узнал? А мама? Она в курсе?
— Нет, — отмахивается родитель. — Я просто случайно разок заметил. Потом еще разок. И еще. Решил сохранить в секрете. Думал, Аринка сама сознается во всем. Мальчик с виду такой порядочный был. А главное, что мне понравилось, он всегда отходил до самых ступенек, потом останавливался и смотрел, ждал пока Арина зайдет в подъезд. До тех пор не уходил. Не то, что Игнат. Сколько раз матери говорил, на улице темень такая, а он задницу с дивана поднять не может. Да мало ли дураков ходит. — На последних фразах интонация папы меняется с доброй и положительной, на негативную. Я опускаю голову, и смущаюсь от воспоминаний, которые лезут из прошлого. Кирилл правда ждал пока я зайду? Хотя чему удивляться, ведь даже с температурой и синяками он не принимал отказов. И почему я никогда не спрашивала у него об этом.
— Арин, — врывается голос родителя в мои мысли. Поднимаю глаза на него: седые волосы на висках, морщинки вокруг век. Время не стоит на месте. Мы не молодеем, наши близкие тоже. — Какое бы ты не приняла решение, я буду на твоей стороне. А мама… ну и к ней найдем подход. Придумаем.
— Вот это я понимаю! — Воодушевляется Лилька. — Вот это по-мужски, па!
Глава 14
Домой мы возвращаемся уже затемно. Разговор по душам затянулся, да и пицца оказалась слишком вкусной. Мама даже обиженно косится в нашу сторону, но ничего не говорит. И я боюсь, что это недобрый знак. Однако стараюсь не думать о плохом. Сегодня произошло много хорошего. Встреча с Кириллом. Долгожданная. Как глоток свежего воздуха. Я снова почувствовала себя той самой девчонкой из девятого класса. Кажется, я и правда, по нему очень сильно скучала. Только сейчас это поняла. Только когда снова увидела его.
Плюхаюсь на кровать, и не ставлю телефон на зарядку. Он сегодня устал не меньше меня. Столько вызовов от Игната, не удивлюсь, если завтра смартфон будет глючить. К слову, Богданов не поджидал меня возле подъезда. Хотя я то и дело оглядывалась. Мне даже в голову пришла дикая мысль, что как только переступлю порог дома, увижу Игната. Но ничего не произошло. Мама была одна, без настроения правда. Однако одна.
Закрываю глаза, но при этом минут пять рассматриваю браслет на руке. Лилька мне сегодня отчетливо дала понять, что во многих ситуациях не нужно горячиться. Я была неправа. И возможно, если еще не слишком поздно, стоит признать свою вину и дать заднюю. Не знаю, получится ли. Прошло три года. Кирилл вырос, живет в Лондоне. У него своя жизнь, у меня своя. Нас больше ничего не связывает. Я о нем ничего не знаю. Но от одной мысли, что у нас может что-то получится, внизу живота начинает сладко припекать. Дурочка. Наивная дурочка, Арина. Или влюбленная. Пока не решила. Пусть будет второй вариант.
Утром просыпаюсь, но не под звук будильника, а под голос мамы. Тревожный знак. Подскакиваю, засовываю ноги в тапочки-зайчики и подкрадываюсь к кухне. Стараюсь быть незаметной настолько, насколько это возможно.
— Наташ, ты чего так завелась? — Спокойно интересуется папа, не могу видеть его лицо, а было бы интересно.
— Ты такой простой, Дим. Как два пальца, ей Богу. — На повышенных тонах отзывается мама. Судя по активным шагам, она ходит туда-сюда, видимо нервничает.
— Они сами разберутся. Не надо вам с Ленкой вмешиваться.
— В смысле сами? Ты знаешь, что наша дочь заявила? Я просто ума не приложу! — Каким-то до ужаса возмущенным тоном отзывается мама. Уверена, сейчас она держит руки на поясе и расхаживает в позе генерала.
— Наташ, что бы ни сказала Арина, она уже взрослая.
— Дим, взрослая говоришь? Она заявила, что у нее отношения были до Игната. Ты представляешь? Отношения были! — Родительница особенно подчеркивает слово «были» и «отношения», а потом едва слышно цокает. Выходит, Богданов нажаловался тете Лене. Все рассказал от и до. Хотя он не маленький мальчик, но решил вмешать-таки в наши разборки посторонних.
— Ты сейчас ведешь себя как твоя мать. Вспомни, как она тебя вечно пихала к Савельеву. И чем все кончилось?
— Чем?
— Мордобоем, милая. И если бы твоя мать не остановила свой внутренний танк, мы бы и не поженились. Натусь, — отец делает глубокую паузу. Но по ощущениям, между ними с мамой, сейчас тонкая струна, покрытая током. Дотронешься, и не поздоровиться. Атмосфера не из приятных.
— Прекрати. Моя мать не хотела тебя потому, что ей не нравился твой отец. А у Савельевых тогда запорожец был. И жили они на Ленина, а там тогда потолки какие, ух. Она мерила все в деньгах. Тут другое.