Кадры решают всё (СИ)

В ответ в кабинете повисло тяжёлое молчание, не прерывающееся вообще никакими звуками. Затем откуда-то сверху раздался неожиданно тонкий писк и в руки Теодора — причём в самом что ни на есть прямом смысле этого слова — свалилась здоровенная летучая мышь.
Зверёк не шевелился и вообще не подавал никаких признаков жизни, поэтому Теодор аккуратно положил его на пол. Откуда в совершенно пустом помещении могла взяться летучая мышь? Да ещё и днём.
– Эй, – молодой человек осторожно ткнул зверька пальцем, – ты живая?
– К сожалению, – открыв один глаз, произнесла мышь тем самым глубоким баритоном, с которым Теодор беседовал последние несколько минут. – Умоляю, скажите, что это была шутка! Ну пожалуйста, прошу вас, скажите, – тут голос задрожал, а потом почти сорвался в истерику, – что это была. Просто! Идиотская!! Шутка!!!
– К сожалению, это чистая правда, – Теодор, прищурившись, посмотрел на зверька, – в соответствии с указом его величества именно здесь будет основана Академия Последнего Шанса. В течение ближайшей недели начнут прибывать будущие преподаватели, технические служащие, работники кухни и прочий персонал. А студенты, хотя правильнее будет назвать их кадетами, так как в основном это будут молодые люди, прибудут через полгода.
– Через полгода? – мышь открыла оба глаза и заметно приободрилась. – Так что же вы сразу-то не сказали! Тогда всё в порядке!
– Почему? – Теодор удивлённо взглянул на разом повеселевшего мыша — или как его правильно назвать — и старательно придавил в душе нехорошие подозрения.
– Да вы же тут и недели не выдержите, не то что полгода, – мышь уже полностью пришёл в себя и его голос приобрёл прежнюю вальяжность, – а я снова останусь в тишине и покое.
– Должность хотите? – неожиданно для себя самого спросил вдруг Теодор.
– Я?! – мышь, собравшийся взлететь, хотя ему это было очень непросто из того положения, в котором он оказался, чуть не свалился снова в обморок. – Какую?
– Важную, – молодой человек был совершенно серьёзен, – моего секретаря.
– И как вы себе это представляете? – мышь оценивающе оглядел Теодора. – Не зря я сказал про умственные способности. Всё оказалось ещё хуже, чем я думал.
– Вы же обладаете более чем солидными магическими способностями, – Теодору самому ужасно нравилась его идея, – мы могли бы найти оптимальный вариант сотрудничества.
– Секретаря? – помолчав, уточнил мышь. – Серьёзно?
– Абсолютно, – будущий ректор был полон энтузиазма, – мне одному не справиться. А вы будете моим помощником в местных, так сказать, реалиях.
– А вот возьму и соглашусь! – сверкнул глазками мышь. – По рукам! В смысле — по лапам!
– Договорились, – Теодор осторожно пожал тонкую, даже хрупкую лапку мыша, – меня в таком случае можешь звать на «ты» и просто Теодор. Ну или при посторонних — господин ректор.
– А я тогда просто Кеннет, – мышь потряс головой и, вскарабкавшись на плечо Теодора, устроился там. – Чего стоишь? Давай мебель возвращать.
– Слушай, Кеннет, – вдруг задумался Теодор, – а ты давно в этом замке живёшь?
– Ну, как тебе сказать, мой друг, – мышь вольготно развалился на плече у нового ректора и был настроен достаточно миролюбиво, – это ведь для кого как. Кому-то двести лет могут показаться вечностью, а для кого-то, например, такого совершенного существа, как я, они всего лишь краткий миг…
– Никогда не думал, что летучие мыши так долго живут, – Теодор насмешливо посмотрел на довольного мыша, – то есть ты живёшь здесь уже двести лет?
– Во-первых, я не просто летучая мышь, я эполетовый крылан, – произнёс Кеннет так значительно, словно сообщил о том, что он является представителем древнейшей королевской фамилии, – а во-вторых, я магически усовершенствованное существо, так что попрошу учитывать это.
– Слушай, а вот просто ответить на вопрос ты не мог? – Теодор тяжело вздохнул.
– Что ты имеешь в виду? – мышь развернул одно крыло, полюбовался на него, снова сложил и покосился на молодого человека.
– Вот смотри: это могло выглядеть очень просто. Я спросил, как давно ты живёшь в замке. Ты мог ответить: двести лет. Всё.
 
– В смысле — всё? – мышь растерянно переступил лапками, слегка царапая Теодору плечо. – Просто короткий вопрос и конкретный ответ? Так что ли?
– Да, – будущий ректор пожал плечами, – как тебе такой вариант на перспективу? Я задаю вопрос, а ты отвечаешь.
– А поговорить? А философские аспекты? А всестороннее обсуждение и тщательный анализ? Ты что, предлагаешь мне обойтись без всех этих совершенно необходимых любому мыслящему существу моментов? Теодор, ты же ректор! От тебя ли я слышу такие несерьёзные предложения? Стыдись, мой примитивный друг, стыдись! Но ничего, – переведя дух, сказал Кеннет, – я сделаю из тебя человека, настоящее свободно мыслящее существо.
– Не надо, – поспешно отказался Теодор, – давай это оставим на потом. Когда мы всё обустроим, я готов долгими зимними вечерами заниматься с тобой совершенствованием себя.
– Точно? – Кеннет заглянул ему в лицо бусинками глаз. – Ну хорошо, допустим, я тебе поверил. О чём ты задумался?
– Слушай, а замок живой или мне показалось?
– Живой, естественно, – фыркнул мышь, – только характер у него так себе…
Теодор хотел сказать, что с характером тут проблемы не только у замка, но промолчал. Не ссориться же с только что обретённым союзником и, можно сказать, сотрудником.
– А как его зовут? – вдруг спросил молодой человек. – У любого живого существа есть имя. Вот ты — Кеннет, я — Теодор, а замок?
– Не знаю, – в красивом баритоне явственно послышалась растерянность, – я как-то никогда не интересовался. Может, у него вообще нет имени?
– Тогда это неправильно, – решительно сказал Теодор и спросил, уже почти привычно обращаясь к пустоте, – скажите, пожалуйста, уважаемый замок, у вас есть имя?
Ненадолго в комнате повисла абсолютная тишина, слышно было только, как возится на плече Кеннет. Затем раздался глубокий грустный вздох, хотя как это происходило, Теодор объяснить не мог. Будучи очень неплохим некромантом, будущий ректор уже давно выпустил часть своей тщательно контролируемой силы и проверил замок на предмет наличия потусторонних сущностей, но никого и ничего не обнаружил. Тем не менее, кто-то вздыхал, открывал и закрывал двери, всячески транслируя свои эмоции. Наверное, будь Теодор обычным алхимиком или стихийником, он просто не почувствовал бы этих мыслей и переживаний. Но Теодор не мог забыть, насколько сильным и чётким было желание обустроить замок, создать повсюду уют. Пока понятно было одно: кем бы ни была сущность, которую можно ассоциировать с замком, она не была ни злой, ни страшной.
– То есть у тебя нет имени? – продолжил Теодор беседу с пустотой. – А тебе хотелось бы?
В ответ мгновенно прилетела такая восторженная эмоциональная волна, что её почувствовал даже Кеннет. И, естественно, не преминул высказаться:
– Какая интересная мысль пришла тебе в голову, надо же. Может быть, ты даже не столь безнадёжен, как я опасался. Какой интереснейший опыт! Я ещё никогда не давал имён замкам. Как мы будем действовать?
– Не знаю, – Теодор снова сел на пол, так как стоя почему-то хуже думалось, – мне кажется, человеческое имя в данном случае не подойдёт, как ты считаешь?
– Я думаю, нужно что-то внушительное, как у меня, например, – сразу виден мой аристократический статус.
Не успел Кеннет договорить, как по комнате пронеслось недовольное фырканье, а мышь в ответ обиженно надулся.
– Мне кажется, нужно исходить из слова «замок», – начал рассуждать вслух Теодор, – в имени должны быть знакомые ему звуки. Я прав?
Задумчивая тишина была ему ответом, но недовольства замок не высказал, поэтому молодой человек начал рассуждать дальше.
– Какие слова на «за» мы знаем? Из тех, который могли бы стать именем?
– Зазнайка, – всё ещё обиженно проворчал Кеннет, но идея подбора имени его явно увлекла, – застава, забор, – тут мыша кто-то попытался скинуть с плеча Теодора, явно намекая на то, что имя «забор» замок не вдохновило, – ну ладно, ладно!