Шумел Камыш (СИ)

Мы молча прошли к крыльцу коттеджа. Обнаружив, что дверь не заперта, Кир свободно пропустил меня вперёд и шагнул следом.
– Да твою ж мать, Сергей! Да что ж ты делаешь?! Куда лезешь?! – разнёсся по дому громкий мужской крик.
– Пап, я прошу всего лишь пробить номера телефонов, с которых ему поступают вызовы! Нам может это помочь! – наседал другой, более молодой голос.
– Нам, чёрт тебя возьми?! Твоя помощь – полная шляпа!
– Шумел камыш, – тихо пробормотала я себе под нос, пристраиваясь на коричневый кожаный диванчик в прихожей. Кир подпёр плечом стену, криво усмехнулся в бороду.
– Отец… – устало протянул Сергей.
– Да, твою мать! Да! И хочу, чтобы и ты им когда-то стал, сын! Поэтому прошу тебя: не лезь в это дело!
– Моя мать…
– Молчать! – рявкнул Камышин.
Похоже, Кирилл решил, что мы услышали и так слишком много.
– Полковник! – окликнул он. Голоса смолкли, на втором этаже послышались шаги.
– Добрый день, – добродушно прозвучало со стороны лестницы, словно пару секунд назад полковник и не шумел на весь дом.
Сердце ударило о рёбра, предчувствуя нечто неотвратимое... Нечто, чему я пока не могла найти объяснение.
Встала с диванчика и в то же мгновение столкнулась взглядом с хозяином дома, отчего по коже врассыпную разбежалась целая стая ледяных мурашек – словно охапку снега за шиворот насыпали.
Его пронзительные стальные глаза смотрели внимательно, не мигая. А самого мужчину окутывала почти физически ощутимая аура силы и жёсткой непреклонности.
Мои нервы задрожали, будто в преддверии ледяной бури или урагана. Мышцы спины напряглись, принуждая выпрямиться.
– Здравствуйте… – воздух застрял в горле, кровь вмиг прилила к лицу, бесстыдно выдавая моё состояние.
Из-за спины полковника показался его сын – молодой блондин с искрящимися голубыми глазами и приветливой улыбкой.
– О, Кирюха! Здорова! – выкрикнул он, обгоняя отца. Сойдя с последней ступени, парень затормозил у подножия лестницы и, поймав мою ладонь, шутливо произнёс: – Мадемуазель, я Сергей.
Кинула взгляд на Кира, ожидая увидеть протест, но к своему удивлению заметила лишь очередную усмешку. Похоже, друга искренне забавляло происходящее. Чего нельзя было сказать обо мне... Столь пристальное мужское внимание жутко смущало и пугало.
Склонившись, Камышин-младший почти прижался губами к руке, как вдруг полковник ловко перехватил её прямо у него из-под носа.
– Вячеслав Алексеевич, – представился он, удерживая мою ладонь.
Услышав это имя, я невольно вздрогнула и нервно сжала зубы. Холодные глаза полковника вспыхнули огнём, и – могу поклясться! – в них промелькнули искры предвкушения. Дыхание перехватило, а в груди разлился тягучий жар. Он расползался, согревая, наполняя волнующим теплом каждую клеточку моего тела… И я испугалась. Растерялась. И, не придумав ничего лучше, трусливо отвела от него взгляд, переводя его на Сергея, с улыбкой наблюдающего за нами.
– А вы – Карина, – подсказал мужчина, отпуская мою руку. – Проходите, пообедаете с нами, а после поговорим, – предложил Вячеслав Алексеевич, жестом приглашая расположиться в гостиной.
Раздевшись, мы прошли в большую полукруглую, залитую зимним солнцем, комнату, в центре которой нас уже ждал овальный стол, накрытый на четверых.
За обедом Сергей поинтересовался, понравилась ли Кириллу выбранная им квартира, и слегка удивился, получив его отрывистый короткий ответ. Но расспрашивать больше не стал. А мне напротив стало интересно, о какой квартире идёт речь… Однако бесцеремонно влезть в разговор я не посмела. Затем беседа плавно перетекла к обсуждению готовящихся к сдаче жилых домов, цены за квадратный метр и возможности покупки коммерческой недвижимости на первых и цокольных этажах новостроек, из чего я сделала вывод, что Камышин-младший работает риелтором.
На полковника, сидящего ровно напротив меня, старалась не смотреть, но всё же украдкой поглядывала, подмечая, как исключительно прямо он держит спину, как небесно-голубая хлопковая рубашка обтягивает широкие плечи, демонстрируя тренированные мышцы…
 
– Карина, может вина? – неожиданно спросил мужчина.
Вилка звякнула о тарелку, и на секунду в гостиной повисла тишина. Догадываясь, что меня поймали на постыдном, я снова покраснела.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я, покосившись на Кирилла.
Полковник поднялся, подошёл к бару и, открыв дверку, достал графин с напитком тёмно-рубинового цвета. По гостиной поплыл аромат лесной рябины.
– Попробуйте домашнюю наливку на черноплодной рябине, – продолжил полковник, возвращаясь за стол. – Очень рекомендую. Сладкая. И ни капли спирта. Моя мама готовит, – не прекращал соблазнять мужчина, наливая в бокал Кира густую жидкость.
– Так что? – напомнил он о своём предложении. – Хотите?
– Хочу, – хрипло произнесла я и откашлялась.
Стоило ему приблизиться, как мне вновь стало тесно и нечем дышать. Колени начали подрагивать от волнения, но я твердила себе, что Вячеслав Алексеевич всего лишь проявляет обычное гостеприимство, не помышляя ни о чём большем. И поторопилась спрятать руки под стол, боясь, что их дрожь выдаст меня с головой.
– Спасибо, – выдохнула, как только полковник наполнил мой бокал.
– Вам приятно, Карина? – спросил он, шагнув к своему стулу.
Как странно он произнёс моё имя… Выделяя его особой интонацией голоса.
– Да, спасибо, – ещё раз поблагодарила я, поднимая глаза.
– А мне – ничего не стоит, – дружелюбно улыбнулся мужчина, присаживаясь и устанавливая полупустой графин на стол. Справа послышалось недовольное сопение.
Иногда мне казалось, что у Кирилла привычка такая – меня ревновать к каждому встречному поперечному. Ведь он давно уже не смотрел на меня, как влюблённый мужчина. Близкий друг. Брат. Кум. Да кто угодно, но только не увлечённый мужчина. Тем не менее, по инерции, он продолжал рычать на любого мужчину в моём окружении, пресекая на корню любые попытки приблизиться.
Ароматная наливка ущипнула язык, согрела горло, и терпкая сладость мягко растеклась по всему телу, наполняя его приятной лёгкостью и невесомостью. Я почувствовала, как напряжение и накопившаяся скованность уходит. Более того, мне вдруг захотелось продолжить и ещё немного насладиться вкусным напитком.
– А можно мне ещё чуть-чуть? – осторожно спросила я. Полковник, подхватив графин, потянулся через стол, вновь наполняя мой бокал.
– Я тоже, когда в первый раз попробовал, не мог остановиться – пока трёхлитровую банку не прикончил, – усмехнулся Сергей.
Я закашлялась, не вовремя отхлебнув напиток.
– Трёхлитровую? – поражённо просипела.
– Ага. Мне лет восемь было. У мамы – день рождения, и бабуля поставила на стол две трёхлитровые банки: одна – с вишнёвым компотом, вторая – с наливкой. – Я приоткрыла рот. – Ну и когда я, выпивая очередной бокал компота, икнул и сделал вот так… – послышался резкий выдох. – Они сразу заподозрили что-то неладное.
Мы засмеялись, поскольку понимали – ребёнок не смог бы выпить трёхлитровую банку, да и вероятность того, что он и вправду знал, зачем выдыхают, прежде чем «опрокинуть» рюмку, ничтожна мала.
– А я в первый раз попробовала алкоголь в десять лет, – несмело улыбнулась я.
– В десять – только попробовали? Я в три уже бросил! – воскликнул полковник, я не выдержала и рассмеялась.
Пообедав, Кир с Вячеславом Алексеевичем оставили нас Сергеем за столом, а сами расположились в кабинете напротив для обсуждения дел.
Едва мужчины скрылись за дверью, Сергей вскочил, как ужаленный.
– Карина, прости, я тебя оставлю. Мне нужно сделать важный звонок! – сорвался с места и мигом испарился из комнаты.
 
Я несколько раз непонимающе моргнула, а затем, не зная, чем себя занять, прошлась по гостиной.
За обедом крутить головой по сторонам – неловко, зато теперь, оставшись одна, я могла смело осмотреться.
Повсюду, куда не посмотри, дерево: стены, лестница, двери, со вкусом подобранная мебель, статуэтки на полках. На стенах висели фотографии, а ниже – на полу стояла кованая дровница с поленьями, сложенными аккуратной стопкой.