Шумел Камыш (СИ)

И вскоре я уже входила в небольшой зал, выдержанный в традиционном японском стиле. Перед глазами тут же появился Назар и, проводив меня к нашему столику, первым делом в шутку поинтересовался, не забыла ли я опять свой ежедневник, чем, признаться, сильно меня застыдил. Я демонстративно достала его из сумки и с невозмутимым видом положила на центр стола. Мы рассмеялись.
Сделав заказ, обсудили все рабочие вопросы, и только после этого приступили к еде. Мужчина расслабился, начал делиться разными историями, которые приключились с ним за последнюю неделю, я с интересом его слушала и улыбалась.
Мы говорили, говорили, пили чай, смеялись. Потом как-то плавно перешли на меня, детей… И я словила себя на мысли, что мне было хорошо в компании Назара.
– Назар, у меня через десять минут встреча, – извиняющимся голосом сказала я, затем схватила ежедневник с ручкой и убрала их в сумку. Мужчина заметно расстроился, но всё-таки понятливо кивнул. – Мне очень приятно было пообщаться. Деньги за проживание я переведу вечером. Как только, так сразу отпишусь, – поднялась.
– Я тебя подвезу, – вставая следом.
– Нет-нет, спасибо, за мной приедут.
Перед выходом я остановилась напротив зеркала и, присмотревшись в отражение, тряхнула непослушными кудряшками. Прямо за спиной показался Назар. Аккуратно поправив ворот моей куртки, он коснулся волос, проводя по ним пальцами. Мужчина сделал это как бы невзначай, но я заметила, как после заблестели его глаза.
Внутри поднялось какое-то безотчётное волнение…
Разогнав неприятные ощущения, повернулась.
– Хорошего дня, Назар, – улыбнулась я и направилась к выходу.
– Карина! – догнал он меня, едва я сошла со ступеней. Полы мужского пальто взметнулись от порыва ветра. – Подожди здесь, я сейчас, – попросил он и, не дожидаясь моего ответа, зашагал в сторону цветочного ларька.
Сделалось как-то неловко и неудобно. Но долго подумать об этом мне не дали: пара минут, и мужчина вернулся с десятком великолепных белоснежных калл. Я округлила глаза.
– Назааар, – восторженно прошептала я, принимая букет. – Какие они красивые! Каллы – мои любимые цветы! Это просто невероятное совпадение…
– Я рад, – довольно улыбнулся он. Медленно моргнул… его взгляд изменился… и в глазах появилось что-то странное… Мужская рука вдруг мягко скользнула мне на талию. Я напряглась. Сжалась от его прикосновения.
Стало неуютно… Муторно…
– Назар…
– Ты красивее этих цветов, – перебил он, выдыхая огромное облако пара, и вдруг впился в мои губы жёстким поцелуем так, будто хотел меня сожрать.
Задохнувшись от неожиданности, я взмахнула руками, цветы шлёпнулись на тротуарную плитку.
Резкий сигнал клаксона остановил это безумие: чужие губы оторвались от моих, хватка ослабла, и я молниеносно отшатнулась от мужчины, опустила глаза.
Жадно хватанув ртом воздух, нагнулась и трясущимися руками подняла растрёпанный букет.
– Чёрт, прости, – Назар нервно провёл ладонью по голове и сумбурно продолжил: – Сам не знаю. Не выдержал. Ты такая… Я всё испортил, да?
– Всё нормально… – тихо произнесла, замялась, не зная как объяснить своё состояние. Ведь я прекрасно понимала, что ничего ужасного он не совершил. Дело не в нём, а скорее во мне.
Сигнал клаксона повторился. Мы синхронно повернули головы на звук и увидели на парковке до боли знакомый мне универсал Audi.
Мамочки! Он всё видел?!
Полковник широко распахнул пассажирскую дверь, как бы командуя мне присаживаться.
Вернув взгляд Назару, уловила, как его брови дёрнулись в попытке нахмуриться:
– Я тебе позвоню.
Кивнув в ответ, сжала цветы и двинулась к машине.
За всю дорогу Вячеслав Алексеевич не проронил ни слова. Хотя я пыталась начать диалог. И он даже коротко кивнул. Правда, мне показалось, с явной неохотой.
На руле то и дело белели костяшки пальцев, откровенно выдавая его напряжение, а я тем временем боролась с нестерпимым желанием вытереть рукой свои губы.
Спустя время полковник резко свернул, словно передумал ехать по первоначальному маршруту, и в итоге мы приехали к нему в коттедж.
 
Дома он резанул взглядом по цветам, мысленно отрезая им бутоны, и сразу отправился на второй этаж.
Заглянув в пустую кухню, пришла к выводу, что совместный обед отменяется, и разговора по душам в этот раз не избежать…
Пусть так. Тогда почему он оставил меня одну?
Да, ситуация получилась довольно неприятная, но… вины за собой я совершенно не чувствовала. Поэтому, немного злясь на молчание полковника, уверенным шагом поднялась по лестнице.
Мужчину я застала в своей спальне. Он стоял возле окна, расстегивая манжеты на рукавах.
– Привет, – прошла в комнату.
Он обернулся. С задержкой. Лениво... Будто с неохотой. Окинул меня ледяным равнодушным взглядом, и мои ноги буквально пристыли к полу.
Так он на меня ещё никогда не смотрел.
– Всё в порядке? – негромко спросила, не в силах больше молчать.
– Нет, – закатывая рукав. – Не в порядке, – шагнул ко мне, а я, как заворожённая, глядела в его глаза, не в состоянии сдвинуться с места.
Снежная трясина затягивала... Морозила…
По зажатой от напряжения спине побежали мурашки, заставляя поёжиться.
– Выходит, у тебя есть мужик, – остановился, не дойдя до меня пару шагов, закатал второй рукав. Цвет глаз мужчины неуловимо менялся… темнел, превращаясь из светлой стали в расплавленную чёрную смолу.
Из глубины поднялась тошнота…
Он не станет ничего слушать…
Грудь сдавило так сильно, что чудилось – будто меня вот-вот вывернет наизнанку.
– Я... – горло сковало спазмом.
– Зачем играла в неприступную крепость? Почему не сказала? – хлестнув взглядом, шагнул ближе. Попятилась, пока не упёрлась в кровать. – Я боялся тебя напугать своим напором. Думал, ты боишься меня. Да хрен знает что думал!
– Он сам меня… поцеловал, – всё же выдавила я. Рассудок закричал, завопил, призывая к молчанию, но я, затолкав его подальше, скривилась и выплюнула: – А вам так не терпится потрахаться.
– Потрахаться? – жёсткая усмешка. – Нееет, – протянул он, сокращая между нами расстояние до минимума. – Сейчас я не хочу трахаться. Я хочу трахать, – сквозь зубы.
Эти слова, как плётка, полоснули по моим нервам. В глазах потемнело, я покачнулась и, потеряв равновесие, упала на матрац. Сопротивляясь панике, я стремительно перевернулась на живот, чтобы перебраться через кровать, но не успела – тяжёлая мужская рука с силой надавила мне на спину.
Я задохнулась диким страхом. В глазах зарябило. Это нереально…
Тишина, всего вздох назад наполнявшая пространство, сменилась глухим гулом страданий…
  
Глава 14
 
В ту ночь я проснулась крепко привязанной к кровати.
Голая, открытая, с опухшими от слёз глазами, я не сразу сориентировалась, где нахожусь и почему не могу нормально пошевелиться.
Я ослепла?.. Нет. Всё дело в царящей вокруг кромешной темноте.
– Слав, – сдавленно захрипела, одновременно пытаясь вспомнить последние события…
– На, – суёт мне в руку тысячу рублей. – Разменяй по пятьсот. – И выходит из детской. Я испуганно бросаю взгляд на мирно посапывающих детей – полуторагодовалого Никитку и двухмесячного Зорю. С облегчением выдыхаю: слава Богу, не проснулись.
Выхожу следом за мужем, мягко прикрываю за собой дверь.
– Славик, ты же знаешь, что у меня нет денег, – догоняя, шепчу ему как можно тише, чтобы не разбудить только-только заснувших сыновей.
Резко развернувшись, он наклоняется, хватает мой подбородок, до боли впиваясь пальцами, и шипит прямо в лицо:
 
– И что? Где хочешь, там и меняй. – Тут же с силой отпихивает, заставляя меня отшатнуться и поморщиться от неприятных ощущений. Полы халата распахиваются, оголяя мою грудь. Невольно стягиваю их, прячась от голодного взгляда мужа, и внутренне сжимаюсь.