Ураган По Имени Женя (СИ)

— Это Ваша работа выяснять такие нюансы. Я лишь хотела поинтересоваться именами вновь прибывших. А то руководство что-то умолчало.
— Хочешь, чтобы я корпоративные тайны журналистке раскрыл? — слышу его насмешливый голос.
— Я корреспондент, поэтому без камеры ничего не могу.
— Четверо новеньких, — признался мужчина. — Но имена…
— Мне нужно только одно. Брук. Денис Брук.
Сцепила крестиком пальчики, ожидая ответа. Хоть бы опроверг. Это будет самый лучший подарок на все будущие и прошлые дни рождения.
— Есть такой фрукт. Ты его знаешь?
— Только никому об этом не говорите, — попросила, а у самой в горле застывали слова комом, которые было невозможно проглотить. Сразу почувствовался упадок сил и какого либо желания. Не ошиблась. Память на лица никогда не подводила. А тут ещё посмела сомневаться. А самое страшное, что нам придется часто видеться.
Быстро отогнала от себя плохие мысли. Так, нужно думать позитивнее. Пока ведь ничего такого не произошло. Он ведь даже меня не узнал. Наверное. Чёрт, но по его выражению лица этого не скажешь. Хотя, что я там могла увидеть за эти доли секунды и понять? Не узнал, ну и не надо. Пусть себе живёт спокойно и меня не трогает. Это все будет после. А пока… пока мне просто кровь из носу необходимо в телецентр, доделать ещё кое-какие косяки и тогда уже можно со спокойном душой домой. А там Варенька. Встретит, обнимет своими пухленькими ручонками, и всё проблемы сразу развеются.
***
За шесть лет до этого
Весна. Ненавидела я это время года. Если все могли радоваться набухающим почкам, цветущим деревьям, яркому солнышку, я в это время носила темные очки, мазала лицо всеми возможными противоаллергенными мазями и жила в обнимку с носовыми каплями и платками. Даже умные таблетки, которые могли убить любую аллергию, вырубив ее с корнем до следующего приступа, почти не помогали. Нет, это всё проходило спустя две недели лечения, но вид у меня был отнюдь не товарный. Да и само состояние нисколько не толкало на безбашенные поступки, на которые была способна душа компании Жека Богатырева.
— Жорик, ты там ещё долго будешь умирать? — поинтересовалась моя соседка по комнате, влетев с возбуждённым видом после пар, когда я в обнимку с подушкой пыталась снять сонливость одним проверенным способом — послеобеденный сон.
— Филька, ты охренела? Ко мне только-только во сне Митяев пришел, а ты его спугнула.
Знакомлю! Филя, или Раиса Филиппович была моей соседкой по комнате вот уже третий год. Комната нам досталась четырехместка, и по идее для полного удовлетворения коменданта общежития, мы должны были здесь жить как селедочки в банке. Но! Тут пальчик вверх, который указывает не только на то, что существует иной закон расселения, но и на то, что Райкин папа был вход в чиновничью систему. Но нерадивую дочь боялся пускать в самостоятельное плаванье с принципом, что жизнь общажную она должна сначала «прохавать», чтобы потом оценить по достоинству квартирку на курсе пятом. Ну и не хотел, чтобы дочурке кто-то мешал. Правда, она методом тыка выбрала в соседи именно меня. Не зря же у меня папа тоже имеет какой-то авторитет, а с ним и деньги. Он не мог не позаботится о благополучии одного из любимых чад. Вот так мы рука об руку уже третий год и проживали в одной комнате.
А вот Митяев…Митяев у нас был на тот момент герой девчачьих эротических фантазий. И при чем я, гордая и независимая, как я считала на тот момент, попалась на его дикое обаяние и слащавую внешность.
— Вот я бы на твоём месте давно бы не с подушкой обнималась, представляя его, а с живым теплым телом. Эх, ничего ты не понимаешь!
— Вот особенно с такой рожей я пошла и завоевала мир! Да он сбежит, когда увидит. Ещё и креститься начнет, в Бога и дьявола верить.
Кстати, отходя от темы, «девочка-дьявол» меня назвал шеф именно из-за этого моего недуга, когда я пришла на работу с краснючими от аллергии глазами и распухшим носом. М-да, с чувством юмора у него все в порядке.
— А на хоккей со мной сходишь? У мальчишек сегодня финал.
 
— Я тебе отказывала в этом на протяжении полутора лет и этот раз не будет исключением.
— И что мне сделать, чтобы ты согласилась?
— Отвалить и не доставать, потому что все равно не пойду.
— Ну, Женечка! Ну пжалста, пжалста, пжалста, — сложила она руки в умоляющем жесте. — А я прогенералю в субботу, а ты будешь отлеживаться, болеть себе на здоровье.
— Батюшки. И даже угрожать не пришлось. Я все равно в этом хоккее ничегошеньки не понимаю, — предприняла я слабую попытку. Ну не говорить же, что я купилась на уборку.
— Думаешь, я понимаю? Мне главное, чтобы мой Лешенька по корту катался и шайбы забивал.
— А ничего, что Лешенька защитник и шайбы забивает редко? Лицемерка! Все за команду болеют, а она за Лешеньку. Ладно, очки мне тогда свои супер-темные дай, и может, протяну часок-другой. Просто прогуляться нужно.
Часок и не только я, конечно, протянула. Голова была чугунная и ужасно хотела прикоснуться к подушке, когда по льду в скучном ритме гоняли десять человек. И в первом периоде совсем ничего не происходило, хотя трибуны сканировали и «ахали» и «охали». Рая пыталась чего-то выкрикивать, типа понимала что-то в этом, а я терялась, не видя, где вообще шайба, как ее отсюда можно заметить, и кто из них «наши». Пока…
Мой взгляд зацепил парень в бело-синей футболке с номером на спине «11». Не знаю. Вот прям так четко на него лег глаз, что даже отрывать не хотелось.
— Это кто под одиннадцатым играет?
— А! — махнула рукой подруга, мол, безнадёжный вариант. — Брук.
— А имя у Брука есть? — уточнила я, чувствуя, что бесследно это для меня не пройдет.
— Вот оно тебе надо? Ты же вроде за Митяевым страдаешь.
— Не страдаю, а всего лишь хочу затащить в постель, — пожала я плечиками.
— Знаю я тебя. Потом и этот будет в твои эротические фантазии приходить.
— Рая, — я одарила ее одним из самых своих грозных недовольных взглядов. — Митяев просто трус.
— Ну, ещё бы! Мальчик боится проклятья.
О, это уже была отдельная история, которая заслуживает особого внимания. Но об этом позже. Сейчас я наблюдала за происходящим на льду и ловила себя на мысли, что я вся оживаю, когда появляется пятерка, где есть номер «11».
— Ой, заткнись, — тема эта была для меня болезненной, так как суеверие среди парней прижилось сразу. Были, конечно, и неверующие, но в их число Митяев не входил. Он мне так и заявил «Ты мне нравишься, ты классная. Но если вдруг у нас ничего не выйдет, я не хочу потом быть изгоем каким-нибудь». Отмазка, конечно, хорошая, но не проканала она в моем случае. Правда и разочарование как-то не приходило. Этого идиота мне хотелось ещё больше, и теперь нужно было выбивать клин таким же самым симпатичным клином. И то, что им может стать этот самый Брук, я уже даже не сомневалась. Затягивало меня его созерцание, когда он с грацией хищника семейства кошачьих скользил по льду, обходя соперников и клепая шайбы. Разве могли они проиграть? Не-а! «Наши» никогда не проигрывают.
Трибуны свистели, орали, скандировали кричалки. Под общую эйфорию я тоже вошла в это состояние незаметно для себя. Кроме моей аллергии, у меня, по-моему, даже голос был сорван.
— Кто-то начал хоккей понимать?
— Филя, ты сволочь! Почему меня раньше не затащила? Божечки, я прооралась за все мои страдания. Потрясающие ощущения! — в моем голосе действительно появилась прокуренная хрипотца.
— Слушай, — Рая уставилась на экран телефона, — тут такое дело. Ребята едут праздновать победу в ночной клуб. Мы, естественно, в списке приглашенных.
 
— Не, я не поеду в таком виде, — могла я видеть только ноги обутые в кеды и затянутые в узкие джинсы. А так же край худи, которая ну никак не вписывалась в концепцию ночного клуба.
— Ты что? Брук там тоже будет. Хочешь познакомлю?
Соблазн был очень велик, аж ладошки чесались от нетерпения. Но блин, а аллергию куда я дену? Конечно, уже не все так ужасно, но всё же… В общественных местах такого рода я появляться хотела сейчас меньше всего. А если не пойду туда и не разочаруюсь, то будет мне эта спина с одиннадцатым номером приходить во сне и мучить.