Тот, кто следит за тобой 2 (СИ)

Пытаясь вспомнить вчерашнюю ночь, я сел на диван, обхватив голову ладонями. Я помнил, что много пил, пришла тетя и я стал изливать ей свою душу… тетя ушла и я продолжил пить… что было потом? Пустота. Не помнил, как встал с дивана, поднимался по лестнице, заходил в комнату, раздевался и ложился в постель. Что-то произошло между нами с Риной в этот промежуток, но что? Думай, Эван, думай, возможно, от этого зависит твое счастье.
Сжимая голову ладонями, я отчаянно пытался вспомнить хоть что-то, но память не желала возвращаться. Надеюсь, когда головная боль перестанет меня истязать, я все вспомню. Отчаянно хотелось увидеть Рину, узнать, что между нами произошло, но понимал, что злится она на меня как раз из-за того, что я все забыл. Прежде чем увидеться с ней вновь, я должен все вспомнить.
Лекарство Рины быстро поставило меня на ноги и ликвидировало головную боль. Поднявшись к себе в комнату, я стал изучать такую знакомую обстановку, примечая детали, которые раньше не видел. Кровать была измята с двух сторон. Я обычно сплю на правой половине кровати и сегодня проснулся именно на ней. Я спал не один? Рина была рядом? От этой мысли сердце радостно подпрыгнуло в груди и поднялось настроение. Я был голый, когда проснулся… Неужели между нами что-то было? Подбежав к кровати, я сдернул с нее одеяло и жадным взором стал осматривать белую простынь. Увидев на ней пятна и кровь я схватился за голову, по-идиотски улыбаясь. Вчера Рина стала моей, а я так сильно напился, что совсем ничего не помнил! Я ждал этого момента столько лет и когда он настал — забыл о нем! Каков придурок!
Не думая больше ни о чем, я побежал в комнату Рины. Попытавшись войти без стука, я натолкнулся на запертую дверь.
— Открой, Рина! — забарабанив ладонью по двери, я никак не мог избавиться от глупой улыбки на лице.
— Уходи, Эван. Не хочу тебя видеть! — кричала Рина, сквозь жгучую обиду.
— Я все вспомнил, открой. — ничего я не помнил, но Рине ни за что в этом не признаюсь. Память я не вернул, но путем логических умозаключений понял, что произошло.
После моих слов Рина открыла дверь тотчас. Закусив губу зубами и опустив влажные ресницы в пол, она предстала передо мной такая красивая и родная. Ни слова не говоря, я бросился к ней, чтобы крепко обнять. Рина незамедлительно ответила на мои объятия, еще крепче прижавшись ко мне.
Внутренне я ликовал, чувствуя ее взаимность. Внешне же был так тронут, и счастлив, что едва не прослезился.
Не разрывая объятий, Рина подняла на меня свои глаза и поднеся ладони к моему лицу, стала нежно гладить мои щеки.
— Как ты себя чувствуешь? Мое лекарство подействовало? — в глазах нежность и ничем не прикрытая забота, так приятно.
— Да, голова совсем не болит. — кивнул я, подхватив ладонью ее руку и целуя ее. Рина замерла и нежно улыбнулась мне.
— Сегодня, Эван, ты очень меня расстроил. Я думала сегодняшнее утро станет для нас незабываемым, но ты забыл обо всем. — она надула губы, недовольно уставившись в сторону.
— Главное, что я все вспомнил. — улыбнулся я. Нужно как можно больше выведать у нее, чтобы понять, что к чему. — Скажи, тебе понравилось?
— Ох, Эван… разве вчера было не понятно это? — покраснев до корней волос, смущенно ответила она.
— Понятно. — кивнул я. — Но мне хотелось услышать это из твоих уст.
— Конечно, мне понравилось… Все было незабываемо… — все еще краснея, она мечтательно улыбнулась. Значит, я сумел выполнить свой мужской долг и доставил ей удовольствие несмотря на свое состояние. Погладив Рину нежно по голове, я коснулся губами ее виска. — Зачем так издеваться над собой? Вчера, когда я увидела в каком ты состоянии был, во мне что-то надорвалось… — значит, она увидела меня пьяным и до нее, наконец, дошли чувства, которые все это время Рина успешно отвергала. Почему я не напился раньше? Знал бы, что это приведет к такому исходу надрался бы еще три года назад!
— Разве не ясно? Я больше не мог держать в себе ту боль, что копилась во мне все это время. Не смог больше быть сильным и лишь на один вечер решил опустить руки.
 
— Эван… — прижавшись ко мне, зашептала Рина. — Прости, что так долго не могла понять свои чувства.
— Главное ты поняла их и теперь нам больше не придется страдать. Мне — от безответной любви, тебе — от навязчивого внимания. — Рина нежно улыбнулась, притянув меня к себе за шею. Когда наши губы соединились я, наконец, обрел удовлетворение, потому что понял: теперь Рина моя и больше ничто нас не сможет разлучить.
В тот день мы много целовались, ласкали друг друга и впервые, для меня, занялись любовью. Было так восхитительно, что я едва не сошел с ума от удовольствия. Рина была бесподобна, извиваясь и постанывая подо мной. Моя прекрасная девочка, как же мы долго шли к этому. Отныне я буду хранить это счастье, чтобы оно никогда не стало для тебя адом. Не позволю стать тебе такой же несчастной, какой всю свою жизнь была твоя мать. Я не твой отец и смогу дать счастье не на какое-то определенное время, а на всю нашу долгую совместную жизнь.
  
Глава 17
 
В тот замечательный день, когда я и Эван стали настоящей парой, вечером, мы вернулись в общагу. Мама так и не дала однозначного ответа по поводу встречи с папой. Но обещала все хорошо обдумать. Я искренне надеялась на положительный ответ, в противном случае не смогу взглянуть в глаза отца и сказать ему, что мама отказалась от встречи с ним. Впрочем, папа не верил, что она согласится, он знал, что причинил ей много боли и был уверен, что мама никогда его не простит. Пока о родителях я не хотела думать, единственное, что занимало мои мысли это человек, держащий меня за руку и целующий мои губы так нежно, сидя в такси. Оказывается, это так приятно любить и быть любимой. Какой глупышкой я была, отталкивая и сомневаясь в нем.
Всю дорогу до общаги мы мило ворковали, целуя и лаская друг друга. Соприкасаться кожей, чувствуя контакт — было архиважно для нас. Мы с трудом расстались, чтобы разойтись по своим корпусам. Прощались полчаса, не в силах оторваться друг от друга. Когда расстались, не прекращая писали друг другу милые сообщения и признания в любви. Было так хорошо и тепло на душе, что хотелось петь.
Зайдя в свою комнату, я обнаружила, что Дженни дома. Она спала на боку лицом к стене, свернувшись калачиком. Не желая ее беспокоить, я тихой поступью прошла к своей кровати. Бесшумно переодевшись, я стала заигрывать в сообщениях с Эваном, дразня его воображение картинками частей обнаженной груди. Он отвечал мне в развратной форме, заставляя тело гореть от картин, рисующих моим воображением.
Дженни заворочалась в постели, невербально извещая меня о своем скорейшем пробуждении. Когда она открыла глаза, я тотчас подскочила к ней, усаживаясь на край кровати.
— Добрый вечер, соня! — бросив злобный взгляд в мою сторону, с недовольным ворчанием Дженни отвернулась назад к стене, закрываясь от меня.
— Дай поспать, Нарин.
Нахмурившись, я встала с ее постели, чтобы пересесть к себе. Странно, Дженни никогда не сердилась на меня. Были случаи, когда я не давала ей спать, но Дженни всегда отвечала мне шутя, со смехом, но сейчас она в действительности разозлилась на меня. Может она обиделась на то, что я уехала тогда? Но ведь мы разговаривали с ней по телефону и все было хорошо.
Решив, что Дженни просто в плохом настроении, я решила не думать об этом. Однако, настроение у нее не появилось даже, когда она встала с постели. Дженни избегала моего взгляда, злилась и грубила, когда я пыталась узнать, что с ней произошло. Мои попытки узнать в чем дело были тщетными.
На следующий день перед занятиями я вновь попыталась поговорить с ней:
— Дженни, я же вижу с тобой что-то не так, объясни мне, что произошло?
— Занимайся своими делами, Нарин! А ко мне не лезь! — завязав волосы в небрежный хвост, она схватила сумку и хлопнув дверью, вышла из комнаты. Ох, Дженни, что же с тобой произошло? Почему не хочешь рассказать, довериться?