Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы

Закрывшаяся дверь отрезала конец фразы.
  
4
 
Элейн закрыл дверь за дамами и в раздумье посмотрел на лорда Пестерна.
— Я думаю, мой долг предупредить вас, — повторил он, — что вопреки моему совету вы решили остаться, все сказанное и сделанное вами будет зафиксировано и наши заметки могут быть использованы…
— Какая ерунда! — резко прервал его лорд Пестерн.
Не с ваши слова вздор. Я не совершал преступления, и вы не располагаете уликами, чтобы обвинить меня в нем. Занимайтесь своей рутиной и не тратьте времени на болтовню.
Элейн посмотрел на него с некоторым удивлением. «Ах ты, противный маленький старик», — мелькнуло у него в голове. Лорд Пестерн моргнул, самодовольно ухмыльнулся и надул щеки.
— Будь по-вашему, сэр, — сказал Элейн. — Однако, болтовня это или нет, я обязан сделать вам обычное предупреждение и более того — в присутствии свидетеля.
Он пересек лестничную площадку, открыл дверь бального зала и позвал:
— Можно вас на минутку, Фокс?
Затем вернулся в гостиную и заговорил, только когда вошел инспектор Фокс:
— Фокс, я попросил лорда Пестерна отправиться спать, но он отказывается. Я хочу, чтобы вы засвидетельствовали это. Я предупреждаю его, что с настоящего момента все его слова и действия будут фиксироваться и наши записи в дальнейшем могут быть использованы как свидетельства против него. Это против правил, конечно, но, не имея возможности предпринять более решительные шаги, я не вижу, что еще в наших силах сделать. Все вновь прибывшие люди заняли свои посты?
С явным неодобрением посмотрев на лорда Пестерна, Фокс подтвердил, что приказание исполнено.
— Значит, вы сказали им, чтобы наблюдение было тщательным? Благодарю, Фокс, я буду здесь.
— Спасибо, мистер Элейн. А я тогда займусь бальным залом.
Он направился к двери.
— Приятель, куда это вы? Что собираетесь делать?
— Простите, если можете, милорд, мое замечание, — сурово проговорил Фокс, — но вы ведете себя очень глупо. Опрометчиво действуете и неумно, если так можно выразиться.
Он вышел.
— Большой осел со здоровенными кулачищами, — заметил ему вдогонку лорд Пестерн.
— Напротив, сэр, — с изысканной вежливостью возразил Элейн, — чрезвычайно хорошо работающий офицер, и звание получил давным-давно.
Не обращая внимания на лорда Пестерна, он прошел к центру вытянутой в длину гостиной и, сунув руки в карманы, несколько минут оглядывал ее. Часы на лестнице пробили пять. Элейн приступил к тщательному осмотру. Он двигался от стены к стене, изучая каждый предмет, который оказывался у него на пути. Лорд Пестерн наблюдал за ним, громко вздыхал и охал. Элейн оказался возле стула, за которым находился неприметный столик. На нем лежали пяльцы и красивая, изящная рабочая шкатулка. Он осторожно открыл крышку и наклонился. В шкатулке аккуратно лежали мотки шелка для вышивания и многочисленные инструменты, каждый на своем месте: игольники, ножницы, шила, наперсток, шаблон из слоновой кости, сантиметр в украшенной эмалью коробочке, стилеты, вставленные в шелковые чехлы. Одно гнездо пустовало. Элейн сел и начал скрупулезно исследовать шкатулку.
— Жалеете, что не принесли с собой вышивание? — спросил лорд Пестерн.
Элейн вынул записную книжку, посмотрел на часы и сделал короткую запись.
— Я буду вам признателен, — продолжал лорд Пестерн, — если вы не будете трогать руками вещи моей жены. — Он так натужно пытался подавить зевок, что из глаза его выкатилась слеза, и вдруг гаркнул: — Где ордер на обыск, чтоб вас?
Элейн закончил очередную запись, поднялся и предъявил ордер.
— Тьфу! — только и произнес хозяин дома.
Элейн вернулся к изучению вышивки леди Пестерн.
Натянутая на пяльцы, она была почти закончена. Хоровод купидонов в позах крайнего безразличия кружил вокруг сказочной красоты букетика цветов. Работа была поразительно искусной. Элейн одобрительно хмыкнул, лорд Пестерн тут же спародировал его. Элейн возобновил поиски. Он двигался черепашьим шагом. Так прошло полчаса. Вдруг странный негромкий шум привлек его внимание. Он поднял голову. Лорд Пестерн, оставаясь на ногах, опасно раскачивался. Глаза остекленели, вид их был ужасен, рот его светлости открылся, и из него вырывался храп.
 
Элейн на цыпочках подошел к двери в дальнем конце комнаты, открыл ее и проскользнул в кабинет. За спиной он услышал какой-то рев, увидел в замке ключ и повернул его.
Инспектор Фокс в нарукавниках изучал содержимое открытого ящика, стоявшего на столе. Перед ним лежали тюбик с клеем, пустая, без пробки бутылочка с надписью «Смазка для револьвера», белая костяная ручка, в которой некогда был закреплен какой-то инструмент.
  
5
 
Фокс уперся широким пальцем в стол позади этих экспонатов, не столько для того чтобы привлечь в ним внимание, сколько желая подчеркнуть их наличие и важность. Элейн кивнул и быстро прошел к двери, выходившей на лестничную площадку. Запер ее и постоял, прислушиваясь.
— Идет, — сказал он.
Снаружи послышались торопливые шаги. Дверная ручка повернулась, а потом задергалась. Приглушенный голос произнес:
— Сожалею, милорд, но, очевидно, в этой комнате сейчас идет обыск.
— Кто вы такой, черт бы вас побрал?
— Сержант Маркс, милорд.
— Тогда позвольте сказать вам…
Голоса удалились.
— В бальный зал он тоже не попадет, — сказал Фокс, — если только не нокаутирует сержанта Уайтлоу.
— А как дела со столовой?
— Мы закончили там работу, мистер Элейн.
— Все осмотрели?
— На ковре следы пролитого вина. Похоже на портвейн. Возле стоящей в центре стола вазы с цветами пятно, как будто туда капнули водой. В вазе белые гвоздики. Ничего больше. Со столов все, конечно, убрано.
Элейн осмотрел коллекцию.
— Откуда эти сокровища, дружище Фокс?
— Из ящика, который был вынут и лежал прямо на столе, как сейчас. Половина ассортимента лавки старьевщика, вы согласны, сэр? Эти предметы лежали поверх остальных.
— Не стоит ли Бейли поработать с ними?
— Стоит, но отпечатков ни на одном нет, — сказал Фокс, — что весьма забавно.
— А на пишущей машинке?
— Мы проверили ее. Только отпечатки его светлости и очень свежие.
— На тюбике с клеем нет крышечки.
— Она валялась на полу.
Элейн осмотрел тюбик.
— Клей уже затвердел, конечно, с открытой стороны, но не на большую глубину. Тюбик на три четверти полон.
— Следы клея присутствуют в самом ящике, на столе и на ковре.
— Присутствуют, Бог ты мой! — с отрешенным видом сказал Элейн и переключил свое внимание на небольшую белую ручку. — Экспонат Б. Вы знаете, что это такое, Фокс?
— Могу, пожалуй, только высказать некоторые предположения, мистер Элейн.
— Это останки собрата мелких инструментов из очень изящной, французской работы шкатулки в гостиной. Тамбурных крючков, ножниц и тому подобного. Они лежат в гнездах с внутренней стороны крышки. Одно гнездо пустое.
— Вы видите, сэр, от инструмента осталась только ручка.
— Да. А вам не кажется, что в этой ручке находился вышивальный стилет?
— Именно это я и предполагал.
— Похоже, вы правы.
Фокс вынул из своей сумки узкую картонную коробку. В ней, обмотанный бечевкой, лежал дротик. Весело поблескивали драгоценные камни на защелке, крошечные изумруды и бриллианты. Только узкий платиновый ободок в верхней части и сам стилет были запятнаны кровью Риверы.
— Бейли нужно будет поискать скрытые отпечатки, — сказал Фокс.
— Да, конечно. Мы не будем трогать эту штуковину. Позже ее можно будет разобрать, но и невооруженным глазом видно: мы кое-чего достигли, Фокс.
Элейн подставил ручку к стилету.
— Готов поклясться, они составляют пару, — сказал он и отложил ручку. — И наконец, экспонат В. Пустая бутылочка из-под смазки. Где пробка?
Фокс достал ее.
— Она от этого пузырька, — сказал он, — я проверял. Подходит, и запах тот же. Хотя зачем она, черт возьми, оказалась на оркестровом помосте…