Я помню как всё начиналось (СИ)

- Ой нэ могу болшэ. Сэрдцэ, сэрдцэ.
Рядом с нашим строем бежали старшины и когда парень стал падать, он так и не достиг земли, от их пинков он летел параллельно ей, не отставая от нас. У меня резко восстановилось дыхание, пропали боли в грудине, да и усталости как небывало.
Я так привык бегать что, будучи уже старослужащим, если я вызывался вести утреннюю зарядку, вся команда выла:
- Опять на дальнюю зону бежать?
- Давайте как все, пару кругов по стадиону и лёгкая гимнастика.
Старослужащие лишь посмеивались над молодыми. Они-то уже привычные к моим пристрастиям и с удовольствием использовали мою зарядку как полноценную тренировку.
Некоторые офицеры потом подходили и говорили:
- Ты это, полегче гоняй своих на зарядке. Не спецназ всё-таки.
А мне просто нравилось. Я получал огромное удовольствие от таких нагрузок.
Вот и сейчас вынырнув из воспоминаний, обнаруживаю себя на не высоком турнике, в попытке подтянуться. Н-да. С этим похоже пока проблема. Хорошо. Будем работать.
Проверим тело. Мышцы немного гудят, не привычны пока. Солнышко уже прилично оторвалось от горизонта. На сегодня хватит. Будем постепенно выводить организм в оптимальное состояние.
Труба, в школьной колонке с технической водой, торчит высоко. Огляделся, вроде никого не видать. Да если и увидит кто, ничего страшного. Полностью раздевшись, ополоснулся в холодной воде и не одеваясь пошёл в наш двор.
Так, теперь, стал начинаться каждый следующий день. Мама по началу удивилась, но быстро свыклась с этим. Она не видела меня почти три месяца. Сыночек растёт.
После завтрака, если не было каких-то совместных мероприятий, я гулял по селу. Раньше не замечал, оказывается, очень интересно наблюдать за людьми на своих подворьях. Больших, сплошных заборов, скрывающих дворы от взглядов прохожих, здесь просто нет. А если это не лицевая сторона, выходящая на дорогу, то забор был вообще чисто символическим. По высоте, он едва доставал мне до пояса.
В таких своих прогулках я пытался высматривать энергетические потоки. Пока получалось не очень. Я хорошо мог видеть структуру потоков растений, а с предметами и людьми пока получалось очень размыто и приблизительно.
Хотя, видеть, не совсем верное определение. На обычное видение, это не походило. Я знал где и как проходят потоки. Знал их характеристики и назначение. Я знал, про каждое дерево или кустик, практически всё. И эта информация накладывалась на то, что я видел обычными глазами. Получалась объёмная картинка. Но не пресловутые 3D, а что-то несоизмеримо бОльшее - 5D или даже 6D.
С людьми такого не выходило. На них мне нужно было концентрироваться и тогда я начинал «видеть» общую картинку энергетики - фон, выбросы, пробои и различные отклонения. При повышенной концентрации, начинали прорисовываться очертания внутренних органов. У меня даже получалось доводить концентрацию до клеточного уровня. Я мог чувствовать вкус клеток. Но никак не получалась целостная картинка. Не хватало фундаментальных знаний о человеческом организме. Вот когда я пожалел, что так и не удосужился взяться за изучение анатомии человека. Ну в той жизни, я думал, что ничего не смогу с этими знаниями сделать. Теперь сожалею о своей недальновидности. Ведь знал, что опыт останется со мной, даже после смерти. Мало ли, в какой из последующих жизней, мне могло пригодиться. И вот сейчас этого явно не хватало.
Проблему начал решать через тётю Нину, молодую жену дядьки Степана. Она по образованию – фельдшер, недавно закончила медицинское училище в Харькове. Когда я стал просить у неё учебники по анатомии, а в идеале анатомический атлас, то её лицо буквально застыло в эмоции, под названием – шок. Она никак не могла понять, зачем мне нужны эти картинки, ведь по определению я читать пока не умею, а если и умею, то только по слогам. Даже заподозрила меня в попытке разглядывания обнажённых людей. Ага. Ничего умнее не могла придумать?
Во-первых, у меня возраст ещё не тот, чтобы обращать на это внимание. Во-вторых, это каким извращенцем надо быть, чтобы получать удовольствие от разглядывания переплетений мышц, костей, сосудов и всевозможных внутренних органов.
 
После долгих консультаций с моими родственниками и недоумением с их стороны в мой адрес, своё веское слово сказала бабушка. Оставшись со мной наедине, она выяснила, что и как я вижу. Была немного озадачена, так как у неё подобное не проявлялось, но решила посодействовать. Особенно после того, как я взял первую попавшуюся газету и быстро прочитал, небольшую статью, вслух.
Собственно, зазубривать названия, я не собирался. Если буду учиться на медика, то это будет аж через 10 лет. Сейчас для меня главным было выстроить в голове схему скафандра, под названием организм человека. Почему скафандра? Даже не могу объяснить. Вот возникло в голове это понятие и всё.
Итогом всего было то, что через два дня я получил на руки трёхтомник по анатомии и физиологии человека. А на титульных листах его стояла печать библиотеки Харьковского медицинского института. На это дедушка сказал, чтобы я не обращал внимание на всякие мелочи, это теперь лично мои книги. Спасибо конечно, но не ожидал подключение всей родни к решению этого вопроса и, похоже, не только родни.
Таким обстоятельством, была огорчена мама. Ведь это лишний вес, что необходимо было тащить на себе. Школьный портфель, который тоже подарили мне родственники, сильно не нагрузишь, ведь я ещё маленький, а добираться до дома, почти два дня. Вот тут и пригодились знания из воспоминаний. Когда у меня были свои дети, то понятия школьный портфель практически не существовало, был рюкзак для школы. Поэтому было принято решение по превращению портфеля в рюкзак. Подобрав два похожих кожаных ремня в кладовке, я отправился к Ивану Корнеевичу, где он, с помощью инструмента для починки обуви, и спроворил мне лямки к портфелю. Теперь мама была довольна. Так как я мог сам нести не только анатомию, но часть своих вещей. Но не долго она радовалась. Освободившееся в чемодане место, тут же заняли несколько банок с вареньем.
По вечерам посещал спортплощадку школы. Для чего я туда ходил? Даже сам себе не мог ответить. Не было стремления с кем ни будь сближаться. Я просто смотрел на людей и пытался почувствовать их. Со сменой объекта своего внимания, во мне менялись ощущения. Постепенно я научился разделять свои чувства и чувства другого человека, также воспринимаемые мною.
Одной группе ребят не понравилось моё пристальное внимание. Они сначала долго переговаривались, периодически посматривая на меня, потом всё-таки решили подойти. Я уже отчётливо воспринимал их настрой. И он был далёк от дружелюбного. Особо выказывать свою враждебность они опасались, вокруг много людей, но и оставлять пренебрежение собой было не в их натуре.
Первым заговорил самый старший из них:
- Хочешь сыграть в футбол? У нас вратаря не хватает.
Ага. Как же. Они хотели поставить меня на ворота и постоянно расстреливать мячом. Их намерения читались очень легко. Вроде и нет конфликта, а то что малой, может получить сотрясение мозга, так это в игре, случайно по голове мячом попало.
Среди футболистов был и тот приснопамятный Федька, что пытался сбить нас с Алёнкой мячом. Он стоял в глубине ребят и светился предвкушающей улыбкой. Ну вот ничему, прошлый раз, дурака не научил. Ну что же, придётся самому повторить урок.
- А зачем вам вратарь? Вы хоть по воротам попасть можете? Насколько я помню кривожопость вон того – я указал на Федю – у него с этим ну очень большие проблемы.
Все оглянулись на упомянутого и заулыбались. Похоже ещё не выветрился из памяти его пассаж по скрыванию в кустах.
- А чего сразу я? Не промахивался я.
- То есть ты утверждаешь, что специально хотел нагадить другому?
- Да ничего я не хотел.
- Ну значит ты кривожопый.
Тут до него стала доходить двойственность ситуации. Или признаться в попытке нападения, а это потом может аукнуться в школе, или признавать себя неумехой, что опять же ведёт к падению авторитета, но уже в мальчишеской среде.