Интимная жизнь римских пап

Сиксту V пришлось столкнуться с потоком непристойной литературы, выходящей в Европе. Он разбил конгрегацию цензоров на пятнадцать комитетов. что привело к невероятной путанице. Испанская конгрегация, например, запретила несколько католических молитвенников, потому что в них имелись иллюстрации мученичества святой Урсулы и девственниц. Она и ее пышные спутницы были изображены совершенно обнаженными в окружении языческих воинов, проявлявших к ним известный интерес.
После того как «Индекс» увидел свет, всякий напечатавший запрещенную книгу клеймился раскаленным железом на эшафоте, палач вырывал ему один глаз или отрубал руку. Продавца просто казнили. Тех же, кто не передавал запрещенные издания в руки инквизиции, сжигали или отрубали им голову. Между тем сами инквизиторы, церковные цензоры и папа, естественно, имели право читать вредные книги.
При Сиксте имя писателя Франсуа Рабле — с его удивительными и непристойными историями, в которых речь шла о порке, сексуальных сношениях в уборной и преимуществах совместного обучения в мужских и женских монастырях — не попало в «Индекс» благодаря дружбе автора с папой. Однако книги, посвященные шалостям римских пап, надолго стали запрещенными.
Урбан VII (1590) казался человеком более терпимым. Однако в день своего избріания он заболел малярией и умер, так и не успев занять папский престол. Он оставил 30 000 скудо из своего личного состояния на обеспечение приданого для бедных римских девушек.
Во времена правления Павла V (1602–1621) представители духовенства продолжали иметь любовниц. Архиепископ Зальцбурга заявил, что священники имеют полное право содержать своих любовниц и детей, если они поселят их за пределами шестимильной зоны за городом.
Следует отдать должное преемнику Павла V, Григорию XV (1621–1623), остававшемуся верным своей первой любовнице, которую он соблазнил еще будучи кардиналом.
А дьявол, тем временем, трудился не покладая рук. Церкви и в XVII веке не удалось искоренить катарскую ересь. В 1633 году французского священника Урбана Грандье, прославившегося своими любовными похождениями и лишившего невинности многих девушек, обвинили том, что он сбивал с пути истинного монахинь местного монастыря. Они устраивали в своей церкви оргии в честь персидского бога Асмодея. Во время обыска в его доме был найден договор с дьяволом, написанный справа налево на латыни и скрепленный кровью самого Гранд ье.
Примерно в то же время произошла вспышка сатанизма в монастыре Сент-Луи де Лувр в Париже. Отец Давид, духовник монастыря, убедил монахинь участвовать в церковных обрядах обнаженными. Они принимали причастие голыми по пояс, а потом прямо в часовне занимались друг с другом лесбийской любовью. Когда отец Давид умер, его место занял отец Матьюрин Пикар. Он ввел черную мессу, во время которой монахини совершали половые акты с дьяволом — точнее, со священником, переодетым в животное и читавшим выдержки из «книги богохульств». Облатки надевались на пенис священника, когда он входил в монахиню. Однажды в монастыре распяли новорожденного, а с двумя мужчинами, ставшими свидетелями этого чудовищного акта, расправились, когда они попытались уйти. Если монахиня рожала ребенка, его убивали, варили и съедали. Вне всякого сомнения, здесь инквизиции было чем заняться.
При Иннокентии X (1644–1655), избранном на папский престол в 1644 г. в возрасте семидесяти двух лет, «на Ватикан вновь стали влиять дурные и безрассудные женщины». Этой безрассудной женщиной была жена брата папы, донна Олимпия Мейделчини, известная своими «непомерными амбициями и жадностью».
Ходили слухи, что их отношения были не просто родственными. Иннокентий, несомненно, не отказывался от секса. Перед избранием на папский престол венецианский посол заявил, что Иннокентий почти все свое время посвящает «рыцарским забавам и утехам любви».
«Папа дал Казимиру, королю Польши, разрешение на брак, — сказал Киприано де Валера, — в чем нет ничего удивительного, если он действительно вступал в интимные отношения с женой брата, пользующейся дурной славой донной Олимпией».
 
Если она и не была любовницей Иннокентия, то вела себя так. словно не раз побывала в его постели. Он не принимал ни одного серьезного решения. не посоветовавшись с Олимпией, а ее сын, Камилло Памфили, получил кардинальскую должность. Она принимала посетителей от имени папы, подписывала папские декреты и не являлась его первой леди лишь формально. Олимпия продавала должности и определяла политику продвижение вверх наиболее «достойных». Период правления папы Иннокентия называли «понтификатом донны Олимпии».
Иннокентий и Олимпия совершенно не пытались скрыть своих отношений, в результате во Флоренции была отчеканена медаль, на одной стороне которой была изображена донна Олимпия в папском облачении, а на другой — сидящий за прялкой Иннокентий X в женском чепце.
Когда кардинал Пенсикрилло, секретарь Иннокентия, привлек его внимание к назревающему скандалу, папа заявил, что Олимпия незаменима.
Однако Иннокентий X прославился своим невероятным ханжеством. Он возмущался всякий раз, когда ему на глаза попадались произведения искусства, где изображалась обнаженная натура, и выступал за то, чтобы на статуи в Риме надели фиговые листки и металлические туники. А кроме того, заставил Пьетро да Кортона одеть обнаженную фигуру ребенка Иисуса на картине художника Гви-ерсино.
В течение нескольких последних недель жизни Иннокентия Донна Олимпия не покидала его ни на минуту. Он умер в 1655 году, в возрасте восьмидесяти лет, положив голову ей на грудь.
Преемник Иннокентия, папа Александр VII (1655–1667), был интеллектуалом и поэтом. Он страшно гордился тем, что сумел обратить из протестантской в католическую веру шведскую королеву Кристину после ее отречения от престола в июне 1654 года. Она поселилась в Риме в Палаццо Фарнезе, превратив дворец в центр прогрессивной мысли, хотя Александру и его казне это удовольствие стоило дорого — только на содержание Кристины уходило 12 000 крон в год. На стенах она развесила картины весьма неприличного содержания, а со всех статуй во дворце приказала снять фиговые листки.
Необычная женщина, носившая мужскую одежду, шокировала посещавших ее важных персон, знакомя их со своей подругой Эббой Спарре, которую представляла как «свою любовницу» и уверяла всех, что разум Эббы так же прекрасен, как и ее тело. Во время торжественных приемов, когда ее посещали кардиналы, она облачалась в весьма откровенные платья. Папа Александр называл ее «женщиной, родившейся варваром, воспитанной среди варваров и мыслящей, как варвар».
Преемник Александра, Климент IX (1667–1669), также хорошо относился к Кристине и часто ее навещал. Он даже пригласил ее на обед, а в те времена разделить трапезу с женщиной для папы считалось неслыханным нарушением приличий. А кроме того, он назначил ей щедрое содержание.
Однако Климент IX был реалистом. «Альфонсо, король Португалии, был свергнут с престола, а его брак расторгнут на основании обвинения в импотенции, — писал Киприано де Валера. — Климент IX дал разрешение его брату жениться на королеве. Чтобы объяснить свой неожиданный шаг, Климент заявил, что брак уже консуммирован, и королева ждет ребенка».
Под покровительством Климента IX и королевы Кристины на римской сцене вновь появились женщины, изгнанные ранее папскими эдиктами. Впрочем, период либерализации продолжался недолго. Иннокентий XII (1691–1700) отправил «неких леди» в тюрьму за игру в карты и потребовал, чтобы содержание проповедей стало более «достойным и скромным». И снова приказал надеть фиговые листки на статуи. Грудь мадонны на картине Гвидо Рени закрасили. Общественные театры закрыли. Женщинам запретили выступать на сцене — их заменили кастраты. На карнавалы наложили строгие ограничения. Римляне называли Иннокентия XII «папа нет». Королева Кристина вышла из фавора.
В 1703 году Климент XI (1700–1721) оказался на пороге грандиозного скандала. Землетрясение уничтожило огромное количество домов, Тибр вышел из берегов, начались эпидемии. Климент, человек жалостливый, стараясь помочь, разрешил вдовам и девицам селиться в домах прелатов, но там, по слухам, бездомным женщинам предлагались не только кров и пища. Их пришлось отправить в другие дома, где они содержались на средства папы. Это и другие несчастия, которые обрушились на Рим во время правления Климента XI, привели к тому, что он постоянно плакал.