Южная пустошь (СИ)
И в тот самый миг, когда я, вернее моя мысленная проекция, собиралась исчезнуть отсюда навсегда, порыв ветра на мгновение разогнал туман. И я заметила на высоком берегу фигуру юноши. Он сидел, прислонившись к огромному черному камню, и смотрел вдаль.
А я вдруг поняла, что за все время, пока наблюдала за жизнью этой деревни, его ни разу не видела. Он не принимал участия ни в спорах, ни в драках, хотя, судя по телосложению, имел все шансы выйти победителем. И это было странно… Я должна была узнать в чем дело. Вдруг это просто местный дурачок, потерявший разум.
Взмах ресниц занял бы больше времени, чем мне потребовалось, чтобы оказаться рядом с ним. Невидимая никому в этом мире, я склонилась над парнем, заглядывая в глаза. Я была готова увидеть перекошенное безумием лицо. Но нет. Юноша смотрел за горизонт спокойно, уверенно и осмысленно. На его губах играла легкая улыбка. Он как будто бы ждал. Интересно, что он ждал? Или кого?
Внезапно он улыбнулся, словно услышав мои мысли. А потом, подтянув колени к груди, сложил на них руки и ответил тихим шепотом:
— Рассвет… Скоро рассвет… Вместе с солнцем приходит свет…
Я сама не знаю, почему, нарушая все правила, не ушла. Осталась рядом с ним встречать солнце.
А когда его лучи вспыхнули над горизонтом, раскрашивая серое, скучное небо всполохами небесного пламени, со всего вокруг будто бы сдернули темную вуаль, которая прятала за своей плотной сеткой, всю красоту этого мира.
Изумрудно-зеленая, пахнущая свежестью и росой трава, мягко спружинила под моими ладонями, когда я, на мгновение нарушив еще одно правило, усилием воли материализовала свое тело, чтобы ощутить прикосновение первых солнечных лучей.
Ветер ласково провел по щеке, даруя нежную ласку, а деревья за спиной одобрительно зашумели. Яркое, глубоко-синее небо, на котором плыли пушистые, словно хлопья свежевыпавшего снега, облака, смотрело на меня сверху вниз и… улыбалось?
Это ощущение небесной улыбки было таким неожиданным, что я не сдержалась и рассмеялась, теряя концентрацию и исчезая…
В последнее мгновение я успела заметить, как парень смотрел на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Кажется, я нарушила еще одно правило и позволила аборигену увидеть себя.
Вместо того, чтобы покинуть этот мир, как и планировала, я весь день проторчала на изнанке, думая о том, что случилось.
Этой ночью я впервые нарушила столько правил, что узнай кто-нибудь об этом, мне бы не поздоровилось. К счастью, в этот мир я пришла одна. Он находился слишком далеко от остальных миров, и энергии на то, чтобы попасть сюда требовалось слишком много.
Но прежде чем уйти, я должна была убедиться, что никаких последствий от моей глупой выходки не было. Я не могла покинуть это подпространство в светлое время суток. Это было небезопасным. Лучи местного солнца вызывали серьезные колебания в структуре мыслеобраза. Местная особенность, которая доставила мне множество неудобств и усложнила работу.
Однако была еще одна причина, чтобы задержаться в этом мире… Причина, о которой я не признавалась даже самой себе… После того, как я увидела яркие краски нового мира, мне хотелось почувствовать это снова.
Стоило прикрыть глаза, и я оказывалась там, на берегу реки, где встречал рассвет местный парень, видела зеленую траву, синее небо и широкую стального цвета реку под обрывом. Желание ощутить все это снова было таким нестерпимым, что я решила остаться еще на одно утро.
А потом еще… И еще…
Я сама не заметила, как сроднилась с этим миром. Он проник в меня, захватив все мои мысли. Мир и парень, который помог мне увидеть его красоту. Он тоже каждое утро приходил на обрыв, и я так привыкла к этому, что начинала чувствовать беспокойство, если он задерживался.
Однажды, когда я пришла на берег, увидела, что он не один. Рядом с ним сидела девица из местных, которую звали Лиль. Я уже видела ее деревне, и она никогда мне не нравилась. Слишком часто причиной спор и драк были ее слова и поступки, хотя сама никогда не принимала в них участия, изображая из себя жертву. Меня удивляло, почему люди не замечают, что именно она, или ее длинный язык, причина многих проблем.
Вот и сейчас она не молчала, словно не понимая, что парню, которого я уже считала своим хорошим другом, совсем не до разговоров.
— Ирх, — Лиль бесстыже прильнула к нему всем телом, явно намекая с какой целью притащилась сюда в такую рань, — тебе не надоело сидеть и пялиться на небо?
— Нет, — мотнул головой мой друг Ирх, — скоро рассвет.
— Есть занятия поинтереснее, — мурлыкнула она, еще теснее прижимаясь к застывшему возле камня парню.
— Скоро рассвет, — повторил Ирх, — с солнцем приходит свет. И с солнцем приходят Боги…
Это было что-то новенькое. И я насторожилась. Мои исследования говорили о том, что религия местных — анимизм, присущий почти всем неразвитым человеческим сообществам. Люди считали, что вся природа вокруг живая. И каждый камень, каждое дерево и каждое животное имеют такую же душу, которая есть у людей. Они наделяли сознанием даже стихии, считая этих духов ветра, дождя и пламени самыми сильными. К ним-то они и обращались, используя слово «Бог», что на их языке означало «податель благ».
— Боги? — насмешливо фыркнула Лиль. — Все знают, что Боги ни откуда не приходят. Они просто есть.
— Это другие Боги, — нахмурился Ирх. И на мгновение задумавшись добавил, — я видел. Она появляется там, — кивнул он в мою сторону. — Иногда…
— Она?! — нахалка расхохоталась. А потом потерлась полуобнаженной грудью об парня и прошептала, — у тебя просто давно не было женщины, Ирх. Вот и мерещатся красотки…
— Нет, — снова мотнул головой Ирх, отстраняясь от назойливый приставаний, — она была другая… не такая, которую желаешь. Она была особенная, как мама…
— Твоя мама?
— Нет… не моя… — он нахмурился, пытаясь объяснить свои ощущения, а потом произнес, — она была всехняя мама… понимаешь? — девица помотала головой из стороны в сторону. — Она была такая… такая… Великая! Вот!
— Как небо? — в глаза Лиль появилось понимание.
— Еще больше! — воскликнул Ирх. И помолчав добавил, — я так хочу, чтобы она появилась снова…
Я слушала их диалог и улыбалась. Мне вдруг стало так радостно от того, что я оставила в его сердце такой огромный след. И когда первые лучи солнца осветили этот мир, я, забыв о правиле, которое гласит, что вмешиваться в жизнь исследуемых миров категорически запрещено, снова на мгновение материализовала свой образ… Мне хотелось исполнить желание Ирха. И снова увидеть восторг в его глазах, когда он смотрит на меня.
Вечером я вынырнула из изнанки и первым делом помчалась в деревню. Я весь день наблюдала из теневого подпространства, за суетой, творившейся в селении. И, ругая себя на все лады, надеялась, что причина вовсе не в том, что одна глупая девица, возомнила себя богиней и устроила показательное выступление на глазах дикарей. Хотя считала себя разумной и цивилизованной.
Но нет… мои надежды не оправдались. Лиль, тоже увидевшая «явление Богини», вовсю несла «просветление» в люди. Причем выходило, что именно она призвала Богиню, которую окрестила Великой Матерью. Надо отдать ей должное, зажигать словом людей она умела очень хорошо.
На следующее утро несколько человек из деревни встречали рассвет на нашем берегу.
Ирх недовольно хмурился, ему не нравилось, что Лиль привела сюда всех этих людей. И его грусть передалась мне. Я скучала по тем рассветам, которые мы встретили вдвоем…
А когда солнце вновь поднялось над горизонтом, случилось ужасное… Правила, регламентирующие поведение в исследуемых мирах создавали не зря. И мне не стоило его нарушать. Но было уже поздно… С первыми лучами солнца я почувствовала, что теряю контроль над собой. Истовая вера этих людей изменила меня, и я снова на короткое мгновение стала видимой. На глазах у десятка зрителей.
Слаженный вздох…
— Великая Мать! Это Великая Мать! Богиня!
Истеричный вопль Лель разбил тишину. Ее крик подхватили остальные, падая на колени и воздевая руки в мою сторону.