Конец российской монархии

Вместе с тем после войны с Японией наши сухопутные собратья потеряли доверие к боеспособности флота и, не отдавая себе отчета в последовавшем затем громадном прогрессе его в этом отношении, считали весьма рискованным вверить ему судьбу десантных войск для Босфорской операции.
Но и помимо всех этих ошибочных соображений, нельзя не указать на то, что наш сухопутный Генеральный штаб при недостаточной широте взглядов и при не вполне ясном понимании национально-государственных задач России был всецело во власти «континентальной» идеологии, так что широкие морские проблемы России были ему чужды и на связанные с их решением морские операции он смотрел более чем скептически.
Чтобы иметь полное представление о положении перед войной вопроса о завладении Босфором, необходимо еще знать, как к нему относился государь.
Как известно, в начале царствования императора Николая II безответственная и корыстолюбивая группа лиц внушила ему идею, что вследствие значительных сопротивлений, на которые неизменно наталкивается решение нашей национальной проблемы о проливах, следует искать обеспечения наших морских сообщений с внешним миром не на Черном море, а на Тихом океане. Вследствие этого наша политика в конце прошлого столетия была направлена на Дальний Восток и главное внимание государя было поглощено делами этой дальней нашей окраины.
После катастрофы в войне с Японией и ослабления нашей военной мощи невозможно, конечно, было и думать о решении проблемы проливов, тем более что надвигалась угроза со стороны Германии, борьба с которой требовала сосредоточения против нее всех наших сил. Под влиянием настоятельных требований нашей союзницы Франции о сосредоточении всех сил для борьбы с общим врагом государь принял точку зрения Генерального штаба о том, что «ключи от проливов находятся в Берлине», и утвердил разработанный Главным управлением Генерального штаба план войны с Германией, в котором не было отведено никакого места подготовке к Босфорской операции.
Таким образом, мы вступили в Первую мировую войну со всех точек зрения — политической, общественной, военной и морской — совершенно неподготовленными к завладению проливами, т. е. к решению главной национальной проблемы, от которой, как показало само течение военных действий, зависел исход войны и дальнейшая судьба нашего отечества.
Вскоре после начала военных действий русское правительство, как известно, было вынуждено поставить целью войны решение вопроса о проливах.
Вынеся из переговоров с нашими союзниками по этой проблеме впечатление об их неискренности и наученный опытом более чем странных обстоятельств, при которых Англия тайно от нас предприняла и вела Дарданелльскую операцию, министр иностранных дел С. Д. Сазонов пришел к убеждению о необходимости прочно обеспечить решение этого вопроса фактом beati possidentds (блаженны имущие). Вследствие этого он обратился к Верховному командованию, в компетенцию коего этот вопрос после начала войны перешел, с представлением о необходимости завладеть Босфором, и это требование неоднократно и настойчиво повторял.
Казалось бы, раз правительство с соизволения государя поставило единственной целью войны решение вопроса о проливах, и в частности завладении Босфором, Верховное командование — как бы это ни было для него неожиданным — должно было бы приложить все старания для приведения этого решения в исполнение.
К сожалению, в действительности это оказалось далеко не так. Конечно, флот и все органы его управления, в первую очередь Морское управление штаба Верховного главнокомандующего, с воодушевлением приняли это решение правительства и после неудавшейся попытки осуществить Босфорскую операцию в начале 1915 г. в связи с Дарданелльской операцией приложили все старания к тому, чтобы в кратчайший срок устранить недостатки нашей подготовки для завладения Босфором.
В результате напряженной работы к весне 1916 г. удалось подготовить силы и средства для перевозки за один раз и высадки на занятый неприятелем берег десантного корпуса усиленного состава — до двух с половиной дивизий со всеми обозами и службами. С морской стороны операция для завладения Босфором была подготовлена: мы ожидали лишь назначения десантных войск для ее осуществления.
 
Но в штабе Верховного главнокомандующего, и в частности в управлении генерал-квартирмейстера, дело обстояло совсем иначе: Генеральный штаб и после заявления правительства, что целью войны является решение вопроса о проливах, продолжал придерживаться той точки зрения, что «ключи от них находятся в Берлине», и, несмотря на выраженное правительством пожелание о завладении Босфором, относился к этому отрицательно.
Весьма показательным в этом отношении является такой случай. Однажды в начале войны, за завтраком в вагоне-ресторане у великого князя Николая Николаевича, мой сослуживец В. В. Яковлев и я, сидя за одним столиком с генерал-квартирмейстером генералом Даниловым, завели с ним разговор о решении вопроса о проливах, на что он нам ответил: «Об этом поговорим, когда будем на Одере», иными словами, после победы над Германией. Этой же точки зрения держался впоследствии и начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев, считая Босфорскую операцию ненужной затеей, способной лишь отвлечь войска от главного театра войны и тем затруднить эту победу.
Но так как государь был горячим сторонником Босфорской операции, а министр иностранных дел Сазонов на ней настаивал, генерал Алексеев не отвергал ее категорически, но ставил для своего на нее согласия такие, по мнению нас, моряков, необоснованные требования, кои были невыполнимы. Так, он считал, что для исполнения Босфорской операции необходима целая десантная армия силой в три с половиной-четыре корпуса, между тем транспортная флотилия была не в состоянии перевезти в должный срок столь многочисленную армию и обеспечить после высадки ее снабжение.
При определении численности десанта генерал Алексеев исходил из следующих соображений: ближайшее не занятое противником удобное место для высадки войск — устье реки Сакарьи — отстояло к востоку от Босфора на расстоянии четырех-пяти армейских переходов (при полном бездорожье). Так как противник за это время успел бы предпринять меры для усиления своих войск, наша десантная армия должна была бы, по мнению генерала Алексеева, быть достаточно сильной, чтобы иметь возможность успешно вести наступательную операцию в чрезвычайно трудных условиях бездорожья, с далекого расстояния от Босфора.
Не подлежит сомнению, что даже при крайнем напряжении всех транспортных средств Черного моря мы не могли бы осуществить перевозку в район высадки столь многочисленных сил в намеченные сроки. Этим требованием сухопутное командование поставило флот в безвыходное положение, что и было генералом Алексеевым использовано для обоснования своего заключения о том, что Черноморский флот вообще не в силах выполнить Босфорскую операцию.
Между тем Морской штаб Верховного главнокомандующего и командование Черноморского флота в лице адмирала Колчака держались совершенно иной точки зрения, вытекающей из следующих данных обстановки.
К весне 1916 г. вследствие ряда катастроф на Кавказском фронте, постоянных неудач в районе Суэцкого канала и Палестины и особенно из-за громаднейших потерь при обороне Дарданелл боеспособность турецкой армии была сведена почти на нет, запасы исчерпаны и войсковые соединения совершенно расстроены.
Последний удар боеспособности турецкой армии нанесло немецкое верховное командование, потребовав в связи с успехами Брусиловского наступления летом 1916 г. от Турции отправки в Галицию для поддержки терпящей бедствие австрийской армии целого турецкого корпуса. Энвер-паша, верный слуга немцев, не посмел им в этом отказать и приказал для сформирования корпуса, получившего № 15, собрать все, что было еще более или менее боеспособного в составе войск, находившихся в районе проливов и Константинополя. В июле в районе проливов осталось всего три дивизии слабого состава, из которых две были в районе Дарданелл, а одна, 15-я, в районе Босфора.