Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2 (СИ)

— Да че ты? Да начерта тебе этот лошара нужен? Пойдем, с нормальными людьми покатаешься.
Побледневшая пуще прежнего девчонка просто водила по сторонам испуганным взглядом. Кажется, она медленно смирялась с тем, что ее ждет. И это была типичная реакция. Я видел ее уже не один десяток раз за все эти долгие годы работы охранником.
— Э! — Крикнул я, а потом свистнул, — а ну, стоять, мля.
Решительно я пошел к браткам, с ходу отпихнул лысого от девчонки. Братки тут же повыскакивали из машины. Было их всего четверо.
— Че? Ты попутал, брат? — Выпучив глаза, ссутулился лысый, словно разъярённый бык.
Я уже был готов к тому, что он меня вот-вот ударит, но, кажется, здоровяк сразу не понял, кто я такой. Тогда я решил, что это моя фактурная внешность снова сыграла мне на руку, и меня просто приняли за бандита.
— Она с тобой не пойдет, понял? — Ответил я, и за руку оттянул девчонку себе за спину.
Податливая, словно безвольная кукла, она подчинилась, будто бы и не была вовсе человеком, а лишь предметом, за который идет борьба.
— Че? Почему это? — Пошел на меня лысый.
Пацаны, что были вместе с ним, вальяжно выстроились разношерстной группой позади него: один поигрывал ножом-бабочкой, другой вертел на пальце кастет, третий, хоть и был не вооружён, до хруста разминал сбитые кулаки.
— Я так сказал, — уставился я лысому в глаза.
— А ты кто такой? Кто ваще по жизни? — Запищал пацанчик с ножом.
Худощавый, но высокий, он напоминал подгавкивающего шакала, как голосом, так и вытянутым лицом.
Я сжал кулаки, понимая, что в любой момент начнется драка. Если закрутится, стоять нужно до конца. Упаду — затопчут.
Внезапно дверь Эллады открылась, и оттуда вышли четверо наших. Их вел Женя. Братки тут же перевели свое внимание на парней. Рожи гопников разом потемнели, сделались серьезными и напряженными. На лице лысого заходили крупные желваки.
Охранников в нашей толпе было трое: я Женя и еще один парень по имени Сережа. Оставшийся — крупный спортсмен оказался просто знакомыми Женьки, которого он попросил вписаться.
— Ну че вы тут? — Приблизился Женя, — че тут за терки?
Девушку тут же забрали у меня из-за спины, и она исчезла среди наших. Я знал, что сейчас ее отправят к парню.
— Че, смелые, что ли? — Деланно нахально заулыбался лысый.
— А че, проверить хочешь? — Сказал я, уперев в него свой свинцовый взгляд.
— Да че мне проверять-то? — Улыбка соскользнула с лица главаря пацанов. — Че я не знаю, что ли таких как ты? Щас поднажмешь, и ты в штаны обоссысся. Перевидал всех этих смелых.
— Смотри как бы сам не обоссался, — буркнул Женя, и лысый бросил на него злобный взгляд.
— Слышь? А ну, пойдем, один на один выйдем, — сказал я. — Посмотрим, кто из нас с тобой обоссытся.
Лысый урод нарвался. Сложно было ожидать от такого, что он будет следить за языком, но теперь я его просто так не отпущу. Да и будет битый — трижды задумается, прежде чем в следующий раз ходить на свои рыбалки.
— С тобой, что ли? — Лысый показал желтоватые зубы.
— Нет, с папой Карло, мля, — огрызнулся я.
Он посмотрел на своих пацанов, те стали подначивать.
— Ну лады, — сказал он и угрожающе посмотрел на меня.
— Вон там, за клубом, есть площадка. Погнали туда, — сказал я.
Толпа: мои и его, в молчании пошла за клуб. Только Женя шепнул мне тихонько:
— Давай с ним не жести. Так, помахались и хватит.
— Не переживай, — ответил я. — Вырублю его просто. Полежит, поотдыхает немножко.
За Элладой раскинулась старая стоянка. Покрытая древним, усеянным выбоинами, бетоном, она освещалась единственным фонарем, что висел на задней стене клуба. Сюда из Эллады вел черный ход, которым, однако, много лет уже никто не пользовался.
Наши группы стали друг напротив друга. Я скинул и отдал Жене свою куртку, потом стянул серый свитер в ромбах. Оставшись с голым торсом, я почти не почувствовал холода. Адреналин от предвкушения драки грел тело покрепче любого алкоголя.
Лысый хмыкнул. Сняв свою куртку, он расстегнул черно-зеленую ветровку. Остался в майке-алкашке и спортивных штанах с лампасами.
 
Когда мы подняли руки и пошли друг на друга, толпа за нашими спинами зашумела, заволновалась, подначивая каждая своего бойца.
Лысый был крепким и высоким, выше меня на полголовы, шире в плечах и весил, видать, килограмм на десять тяжелее. Пропущу один хороший удар — поплыву. В партер с ним тоже переходить нельзя. Задавит весом. Придется сработать ударником.
Лысый встал по-боксерски: низко ссутулился, закрыв верхнюю часть тела, до самых глаз, массивными руками. Я также дрался в боксерской стойке.
Мы стали топтаться на месте, прощупывать, друг друга взглядами, ждать, кто же сделает первый ход.
Он ударил первым: рванулся вперед, выбросил широкий крюк, метя в голову. Я закрылся локтем. Бабахнуло. На миг мир вокруг затрясся, но я выдержал. Рефлекторно подсел на ногах и ударил тоже хуком, правда, метя в печень. Попал. Кулак хлопнул о жирный бок лысого. Под жиром, правда, я почувствовал крепкий каркас тренировочных мышц.
Лысый не подал вида, но по тому, как заходили на его лице жевательные мышцы, я понял, что он терпит боль от удара. Вторым показателем было то, что лысый стал двигаться медленнее. Этим я и воспользовался.
Налетел, провел серию из нескольких быстрых ударов. Бил, куда попаду: в голову, лицо, плечи. Здоровяк защищался, но два удара пропустил. Народ просто взорвался криком, когда он пошел на меня.
Лысый низко опустил голову, стал махать вслепую. Я отскочил. Тогда он, красный как рак от злости, рванулся ко мне, схватил. Войдя с ним в клинч, я не растерялся: впился ему в одежду, стал бить свободной рукой снизу в челюсть.
Лысый был и правда крепким. Поплыл только после четвертого удара в зубы. Хватка его тут же ослабла, и я перехватил инициативу. Взял его покрепче, и дал под дых коленом, потом еще раз. Наконец, мы расцепились.
Лысый покраснел и тяжело дышал. Я тоже боролся с дыханием.
— Мразь… — выдал он, сверля меня взглядом и поднимая непослушные руки. Потом сплюнул кровь.
— Че такое, жирный? — Хмыкнул я. — Дыхалка подводит?
Со злости он метнулся ко мне. Я — ему навстречу. Ударили мы почти синхронно. Правда, я защитился, а лысый держал левую слишком низко, под грудью.
Щелкнуло. У меня перед глазами все поплыло, когда его удар пришелся в защитившее мое лицо предплечье. Сукин сын бабахнул так, что пробил через руку. Дрожь пробежала по всей верхней части тела. Я даже моргнул, не ожидая такой силы. Когда открыл глаза, лысый уже обмяк и падал на колени. Мой кулак пришелся ему точно в челюсть, и теперь она не выдержала.
Жирный рухнул на колени, смешно сложился назад, вздернув руки за голову. Его пацаны тут же бросились к вожаку.
— Ты че, попутал? — Возник передо мной худой с ножом-бабочкой. Порежу щас!
— Ну давай, рискни, — сказал я, сверля его взглядом.
За моей спиной тут же появился Женька и остальные.
— Худой, мля! — Прикрикнул на него один из тех, кто приводил в чувство лысого. — Че там стоишь⁈ Помогай!
Заколебавшийся Худой бросил растерянный взгляд назад, на своих.
— Повезло тебе, — сложил он бабочку.
Потом кинулся к остальным.
— Что б я больше не видел вас возле клуба, ясно? — сказал я холодно, провожая братков, уносящих поплывшего лысого к машине.
* * * 
— Слышь, Ваня? — Спросил Худой, нагруженный тяжелой тушей лысого Черепа, когда они волокли его к машине. — А че? Эллада под пацанами с Черемушки?
— Да не, вроде, — выдохнул пацан по имени Ваня. Жилистый и белобрысый, он тащил Черепа под левую руку. — Вроде армян, кому Эллада принадлежит, с пацанами с Кирпичного трется. А че?
— Да узнал я этого парю, что Черепа ушатал, — сказал Худой, сбивая дыхание. — Мы с Игорьком и Генкой, царство ему небесное, ездили до него поговорить как-то.
При этих словах Худой, к своему стыду, вспомнил, как парень разогнал их от двора выстрелом из пистолета.