Предназначенная Богиней (СИ)

— Хорошо, — тут же согласился Берий. Его голос всё ещё звучал рассержено.
— А мне завтра предстоит тяжелый день. Нужно собрать совет. Объяснить как-то случившееся. Выбрать нового советника…
— А что с Лараной? — вдруг спросил Берий, прерывая.
— Что с ней? — Аснар снова отвернулся, сцепив руки за спиной.
— Её отец совершил тяжкое преступление. Нужно выслать её из города.
— Зимой? Даже со стражей ей не добраться до соседнего города, а корабли не ходят.
— И что? — вскинулся Берий.
Аснар резко обернулся, сверкнув глазами.
— Предлагаешь отправить её на верную смерть?
— Её отец виновен, а не она, — сказала Дея.
— Почему ты защищаешь её? — возмутился Берий, явно жаждущий мести. И если месть Кертану была уже невозможна, то его дочь была совсем рядом.
— Разве должна она отвечать за преступление отца? — тихо спросила девушка, погладив разгоряченного мужчину по щеке. Берий резко выдохнул, не найдя, что ответить.
— Всё хорошо, ведь так? — продолжила Деамара. — Я не пострадала. Ты и Аснар рядом. Нам ничего не угрожает.
Дея сама не знала, кого успокаивает на самом деле: Берия или себя. Внутри всё ещё жило беспокойство.
«О Богиня, защити детей своих, будь рядом».
Девушка потянулась к Берию, нежно целуя упрямые губы. Радуясь, что он тут же ей ответил, растворяясь в ощущениях, и на мгновение забыв о своём страхе.
***
Ларана схватила тяжёлое зеркало в золочёной дубовой раме и с силой метнула его в стену. Хрупкое стекло разлетелось в дребезги, усыпав пушистый ковёр острыми, как лезвие, осколками. Рама раскололась на части.
Девушка упала на колени, обхватив голову руками, и завыла, корчась от боли и срываясь на крик. Ногти опасно удлинились, а на светлом лице прорезались рыжеватые короткие волоски, скулы заострились.
Зарычав, девушка взвилась на ноги, метнулась к столу, громя всё на своём пути: посыпались, разлетаясь на части украшения и драгоценные камни. Посыпалась стружка с поверхности стола, когда по ней прошлись когтями. Полетело в сторону и перевернулось тяжёлое кресло. Рассыпалась под ударом ваза из горного хрусталя.
— Проклятая анмарка! — прорычала дочь советника. Схватила тяжёлую шкатулку и швырнула в окно. Та со звоном пробила стекло, и в комнату ворвался студёный воздух.
Ларана тяжело вдохнула его, приходя в себя. Подошла к окну, ощущая, как холод терзает нежную кожу. Чувство было болезненно-приятным, словно боль физическая заглушала собой душевную. В комнату начали залетать редкие снежинки: они оседали на ковёр и медленно таяли.
Ларана подняла голову и посмотрела на холодные звёзды, их было так много на тёмном, почти чёрном небе. Ярких, чистых, сияющих. Безумно далёких. Таких же, как её отец теперь.
Из груди вырвался странный хрип, который перешёл в стон. По лицу побежали солёные горячие слёзы. Ларана всхлипнула. По-настоящему она плакала только в детстве. Так, что не могла это контролировать. После никогда её слёзы не были искренними. Они всегда были только средством достижения той или иной цели. До сего дня.
Потеря контроля взбесила девушку: она резко сжала кулаки, чувствуя, как собственные ногти царапают кожу, как бежит по рукам тёплая кровь. В нос тут же ударил знакомый металлический запах и Ларану передёрнуло.
— Придёт день и моей победы. Я обещаю тебе, отец…
***
С утра в спальне было непривычно людно: вокруг суетились слуги, Шали предлагала Деамаре одно платье за другим. Берий сидел в кресле, закинув ногу на ногу, хмурился и критиковал каждый наряд.
Аснару помогали одеться сразу двое слуг: седой очень худой старик мягкой щёткой разглаживал светло-серый камзол на спине господина, и двенадцатилетний мальчишка: он быстро и ловко пришивал болтающуюся драгоценную пуговицу на рукаве. В углу зачем-то устроилась пожилая травница, наблюдая за суетой, от неё тянуло дымком от тлеющего пучка трав в руке.
— Что это? — любопытно спросила Дея, когда шали развернула её, примеряя очередную голубую шёлковую накидку.
 
— Редкосная гадость, — тут же сморщил нос Берий.
Атара хрипло рассмеялась, помахав пучком, так что дым стал ещё гуще.
— Это целебные травы, девочка. Отгоняют злые помыслы и тёмных духов. В такой важный день тебе нужна вся возможная защита.
— Я в безопасности, пока меня стерегут двое, — Дея улыбнулась, скосив глаза в сторону Берия, который ревностно прислушивался к её словам.
— Всё равно, не помешает, — стояла на своём травница. — В наши времена люди серьёзнее относились к таким вещам.
Аснар незаметно возвёл глаза к потолку, пользуясь тем, что стоит спиной к знахарке.
— Это! — Берий вдруг ткнул пальцем в одно из платьев в руках Шали. Оно было нежно-розового оттенка, из тонкого струящегося шёлка, длинное и свободное. Лиф, шею и плечи прикрывало тончайшее кружево, оставляя открытыми руки.
— Ты уверен? — задумчиво уточнила Дея, когда служанка помогла ей надеть наряд: платье село идеально, плотно на груди и свободно струясь по ногам. Тонкая ткань мягко облегла и довольно чётко обрисовала небольшой животик.
— Конечно, — к ней подошёл Аснар, явно любуясь. — Ни у кого не должно остаться никаких сомнений и возражений.
Он осторожно положил ладонь на живот жены. И Дея тут же ощутила тепло и лёгкое покалывание.
— Нужно собрать твои прекрасные волосы, — маркат убрал светлую прядь с лица Деи. — У меня кое-что есть для тебя.
Он отошёл к столу и вернулся с маленькой шкатулкой. Внутри, на черном бархате лежало красивое ожерелье из розовых, грубо обработанных турмалинов. Словно ледяные кристаллы окрасил свет рассвета.
— Очень красиво, — искренне сказала девушка. Повернулась, приподнимая руками тяжёлые волосы, и ожерелье легло на её шею. Принцесса развернулась, обнимая мужа за шею, привстала на носочки и ласково шепнула ему на ухо: — Спасибо за подарок.
— А теперь мой, — Аснар наклонился к её губам, поцеловал нежно и жадно, чуть прикусывая нижнюю губу. Целовал бы и дальше, но их поторопил Берий, сказав, что пора выдвигаться.
Огромный бальный зал… Дея ещё не была здесь и поразилась размеру помещения: весь пол был выложен цветным и гладким блестящим мрамором молочно-белых и бежевых оттенков. Декоративные колонны разделяли высокие полукруглые окна с полупрозрачными золотистыми портьерами. Поток представлял собой высокий купол.
Но больше всего Дею взволновало количество приглашённых гостей: люди были всюду, куда падал взгляд, бродили по залу, танцевали, толпились у столиков с едой, отдыхали на мягких диванах под окнами. И все они поворачивались в её сторону, стоило им заметить вошедших.
— Это зал для самых больших приёмов, — шепнул ей на ухо Берий, собственническим жестом обнимая Дею за талию и притягивая ближе к себе. Похоже его тоже обеспокоило, сколько чужих людей смотрят на его Ланарен.
— Не думала, что вы отмечаете праздник зимнего солнцестояния с таким размахом, — растерянно шепнула девушка.
— Это древний праздник. А сегодня твой день, — Берий не сдержался и на мгновение прикусил мочку уха Деи, заставив её вздрогнуть всем телом.
— Веди себя спокойно, — недовольно прошипел Аснар с другой стороны, умудряясь одновременно вежливо улыбаться и махать кому-то рукой. — На вас смотрят люди.
— Вижу, — нервно огрызнулся младший брат. — Это и бесит.
— Возьми себя в руки, — строго ответил Аснар.
Они вместе проследовали под внимательными взглядами к возвышению под большим балдахином. Там уже были приготовлены три роскошных высоких кресла. Одно из них ещё и заботливо укрыли толстыми белоснежными шкурами, туда и усадили девушку.
Братья заняли места по бокам от неё. И тут же превратились в величественных правителей: уверенные позы хозяев, властные взгляды, ощущение скрытой немного жуткой силы. Посмотрев на них, Дея постаралась сесть ровнее и выше поднять голову, вспоминая всё, чему её учили в замке отца. Чем заслужила одобрительный взгляд из-под ресниц от Аснара.