Вкус к жизни (СИ)

– Практически! – намеренно подчеркнул Женька, и я горько рассмеялась, припоминая, насколько тяжело дались первые два года.
Тогда мы общались с ним как-то особенно тесно. Никаких признаний и ключевых фраз в переписке не мелькало, но мы чувствовали друг друга, и это нас объединяло.
Женька поджал губы, старательно всматривался в снежную глубину леса, как вдруг посмотрел на меня.
– Но я так и не понял…
– Я оказалась до невозможного коварна и посмела соблазнить его младшего брата, – опередила я вопрос и призналась в грехах. Женька недоумённо вскинул брови.
– Андрюху? – на всякий случай уточнил друг, и я отчаянно кивнула.
– Ну а что… он красавчик! – возмутилась я сомнению в его голосе.
– Соблазнила?! – недоумённо нахмурился Женька.
– Милый мальчик был сражён моей красотой в самое сердце! – категорично кивнула я.
– В сердце? Уверена? А, может, куда пониже? – с выразительным смешком пошловато фыркнул Женька и неодобрительно покачал головой.
– В любовном треугольнике лишней сочли меня, – развела я руками, но едва ли сокрушалась по этому поводу.
Повзрослела и переросла. Мне так казалось. А вот Женька явно считал по-другому и старательно подбирал правильные слова, чтобы донести свою мысль.
– Чёрт, Юль, если бы ты раньше сказала… – поморщился он, но недоговорил и махнул рукой как на пустое.
– Всё в порядке, – поторопилась пояснить я, но Женька снова махнул. На этот раз призывая меня не выступать.
– Мне почему-то кажется, что Стаф так не думает, – озвучил он свои мысли. – Что собираешься делать?
– Э-э… Отдаться во власть чувств? – проронила я так, будто интересовалась авторитетным мнением. Женька в ответ на подобный номер неприязненно причмокнул губами.
– И ведь его теперь палкой не выгонишь… – посетовал он, напряжённо сглотнул. – Сама-то ты чего хочешь?
– Цветочки, печеньки и платьице! – капризно процитировала я девочку из анекдота, на что Женька беззлобно фыркнул:
– Дура!
После он дёрнул меня вверх, не позволяя и далее сидеть в снегу, и старательно отряхнул отдельно примёрзшие к джинсам снежинки. Всю обратную дорогу Женька сосредоточенно молчал, а перед входом в наш банкетный домик, решительно выдал:
– Дело, конечно, твоё, но… Юль, чисто потрахаться со Стафом, конечно, можно, вот только чего-то большего я бы на твоём месте не ждал. Не подходит Пашка для семейной жизни. И считай, что это моё… чисто субъективное мнение, к которому всё же стоит прислушаться.
– Кто знает, может, у меня не складывается именно оттого, что я когда-то не поставила точку? – сделала я осторожное предположение и с каким-то нечеловеческим отчаянием ждала от Женьки ответа.
– Ну и задачки ты задаёшь, мать твою! – зло пробубнил он и обнял меня, с силой вдавив в своё крепкое тело. – Рассчитывай на меня, ладно? – требовательно проговорил он, придерживая меня за подбородок и заставляя смотреть в глаза. – Я всегда прикрою.
– Есть, мой капитан! – паясничая, отчиталась я, за что была тут же жёстко поцелована в лоб.
  
Глава 7
 
– Интересно, а здесь всем раздают или только чужим женихам? – прозвучало пусть и насмешливо, но с долей упрёка. «Страстный» поцелуй тут же прервался. – Жека, ты смотри, не влипни накануне свадьбы! – с серьёзным видом заметил Макс, перекатывая по зубам зубочистку.
– Каждому женатику по любовнице! – выкрикнул Женька негласный девиз несвободных мужиков.
– Ага, надо будет добавить этот пункт в твой брачный договор, – зло пошутил адвокат, на что я обиженно надулась:
– Э-э, брат… а я, наивная, думала у вас любовь… – поспешно осудила я друга и с наигранной брезгливостью потыкала в него пальцем.
Женька поморщился как на кислое и театрально вскинул руки к небесам.
– Ох, знала бы ты, Юлька, как там сложно… – едва не прорычал он. – Не с Никой, конечно, – поторопился уточнить Женька, даже сквозь призму градуса заметив, как загорелись азартом мои глаза. – С ней мы душа в душу! – существенно добавил он, вознеся указательный палец вверх. – А вот Никин отец, генерал-майор в отставке, попортил мне столько крови… Мол, не надо нам эти ваши буржуйские замашки! – Женька издал эмоциональный возглас и аж передёрнулся от упоминания о будущем тесте. – По контракту мы не претендуем на добрачное имущество друг друга, а в случае развода каждый уходит с тем, что заработал за этот период, прикинь!
 
– Боже, твоё эго безжалостно втоптано в грязь, – участливо вздохнула я, приглаживая его взъерошенную от взрывных эмоций шевелюру.
Женька устало прикрыл глаза и пьяно пошатнулся.
– Э, банда! – крикнул он на весь гостевой домик. Гомон за столом тут же прекратился. – Харэ жрать, морды треснут! Айда по койкам, не то пропустим завтрашнюю культурную программу! – скомандовал он и решительно махнул рукой, подзывая всех к причалу, где заскучала яхта.
Стоящий рядом Макс выразил всеобщее, как он считал, недовольство, унылым гулом, но, не получив должную степень поддержки, раздражённо махнул на друзей рукой, и первым отправился к месту временного пристанища.
– А заночевать на берегу не судьба? – поёжившись от внезапного порыва ветра, я с тоской посмотрела на лестницу, ведущую к гостевым спальням – та манила теплом и уютом, а также мягким светом ночников.
Женька требовательно потянул меня на себя и решительно отвернул от близкого комфорта, не позволяя подобным мыслям организовать бунт.
– Это не ро-ман-тич-но! – по слогам проговорил он, пригрозив мне указательным пальцем. – К тому же завтра к обеду нам нужно быть в одном интересном месте... Свадьба – ответственный шаг, мне предстоит хорошенечко гульнуть, чтобы после ещё долго не смотреть в сторону воли – моя невеста от этого жутко расстраивается! – последнее Женька шепнул мне на ухо, вероятно, опасаясь оказаться в незавидной роли подкаблучника.
Мерно покачиваясь, нетвёрдо шагая, он отправился следом за Максом, а я застряла в дверях, включив рабочий режим «наседки» и ожидая, пока ребята в полном составе последуют за временным вождём.
Среди плохо стоящих на ногах мужчин, Астафьев выглядел как-то противоестественно. Он выделялся из скромной по размерам толпы и вообще казался кем-то чужеродным, случайным на этом празднике жизни. Даже в компании близких друзей Павел Сергеевич оставался холоден и отстранён, лишь усиливая сходство с истинным представителем закоренелой аристократии. Он не умел развлекаться как все, потому что даже самому себе казался слишком хорош для всех этих мещанских забав. Что, впрочем, не мешало ему без тени брезгливости или раздражительности тащить из-за стола пьяного вдрабадан Толика и посмеиваться при этом над его невнятными, нечленораздельными шутками.
Доверив Толика не менее «готовому» Артёму, Астафьев притормозил возле меня в дверях. Он не пытался задавить физически и даже в мыслях не имел продемонстрировать несомненно присутствующее нетерпение и мужское желание. Но смотрел при этом так, что всё моё тело, всё женское существо откликалось на негласный призыв! Я не пыталась разобраться в чувствах, как, впрочем, и не пыталась противостоять им. Напряжение, возникшее между нами, вдруг показалось в крайней степени естественным, а порывы правильными. Я протянула руку, чтобы коснуться мягкой ткани его свитера, затейливого узора вязки, но так и не решилась.
– Ты до обидного уверен в себе! – с тоской пояснила я собственную заминку, ведь… подтолкни меня Астафьев к этому шагу, и сомнений бы не осталось…
Он лишь развёл руками.
– Просто не хочу, чтобы ты уже завтра уличила меня в обмане, – мягко улыбнулся Павел и деловито прищурился. – Не затягивай с решением, – шепнул он мне, склонившись над ухом, и обдал тонким ароматом одеколона. Таким знакомым ароматом!..
Я в досаде прикусила губу и отвернулась, не позволяя ему манипулировать собой. Манипулировать так тонко и изящно… А ведь казалось, что за последние годы я приобрела опыт, неуязвимость, в превосходстве овладела самоконтролем. И вдруг всё пошло прахом от пары ничего не значащих фраз, взглядов, улыбок!