Страсти Челси Кейн
Она махнула ему рукой, указывая на один из оставшихся ленчей, но он отрицательно покачал головой.
– Попозже, – сказал он и тихо добавил: – Ты сегодня очень красивая.
– Спасибо, – ответила она с трудом.
– Мне нравятся твои волосы.
Донна сделала себе такую же прическу, какая была у Челси в первый день ее приезда. Мэтью бросил на нее один взгляд, когда она вошла в кухню сегодня утром, и сказал, что она похожа на ошпаренную овцу, посоветовав ей сделать обычный пучок на макушке. Она уже было поднялась наверх и взяла в руки расческу, но, взглянув на себя в зеркало, то ли из-за того, что ей понравилась новая прическа, то ли назло Мэтью решила не трогать волосы. Донна улыбнулась, пусть они были чересчур кудрявые, пусть прическа была необычной для нее, главное, что Нолану нравилось.
– Хорошую работу вы сделали, мисс Плам. Похоже, что все уже сыты. Не могли бы вы отпустить Донну ненадолго? Мне нужна кое-какая помощь, – сказал он, глядя на Маргарет.
Донна с любопытством посмотрела на Нолана.
Он вытащил из кармана деньги и положил их на стол. Захватив одну коробку с ленчем, Нолан взял ее за локоть и повел к дальней стороне лужайки. Прислонившись к стволу высокого дерева, там сидела Челси и с задумчивым, почти грустным выражением лица наблюдала за игрой детей.
Она вздрогнула, когда они подошли ближе, но тут же улыбнулась.
Нолан положил перед ней коробку с ленчем.
– Вы ничего не ели, – сказал он и, указывая подбородком на Донну, добавил: – Так же, как и она. Я бы взял два ленча, но люди могли бы подумать, что я взял их для Донны и для себя, а если у нас пойдут сплетни о человеке, то спокойной жизни ему не видать.
Он нежно взглянул на Донну:
– Ты заслужила отдых, поешь, пожалуйста.
Донна не знала, расстраиваться ли ей, что он не станет есть вместе с ней, или радоваться, что он привел ее к Челси. Нолан был особенным человеком, правда другие об этом не догадывались.
Донна вопросительно посмотрела на Челси. Та отодвинула шляпу и сказала:
– Не отказывайтесь, Донна. Я люблю есть в компании. «Спасибо», – Донна знаком поблагодарила Нолана. «Пожалуйста», – так же знаком ответил он и сказал, обращаясь к Челси:
– Оставляю вас вдвоем.
Отсалютовав ей и ласково прикоснувшись к плечу Донны, он ушел.
– Какой хороший человек, – сказала Челси и жестом пригласила Донну присесть рядом.
Она подождала, когда Донна сможет увидеть ее лицо.
– Мне нравится твоя новая прическа. Ты сразу помолодела. «Спасибо», – показала Донна.
"Пожалуйста", – показала Челси в ответ и с удовлетворением заметила, что Донна очень удивилась.
– Я буду рада, если ты научишь меня другим жестам. Видишь, я легко запоминаю.
"Я вижу", – показала Донна и кивнула, чтобы Челси могла догадаться о значении жеста.
Чем больше они общались, тем больше знаков запоминала Челси. И хотя жестикулировала она очень медленно, Донна все равно была ей бесконечно благодарна.
Донна вспомнила о ленче и достала из коробки сэндвич. Разломив его, она протянули половину Челси.
"Цыпленок", – показала Донна и пальцами по буквам спросила: "О'кей?"
"О'кей". – Челси повторила движения, но сэндвич есть не стала.
Донна забеспокоилась, не заболела ли она. В отличие от цвета ее нарядного платья, Челси выглядела не такой жизнерадостной.
"По-моему, сегодня у тебя плохое настроение, – знаками сказала Донна. – У тебя что-нибудь случилось?"
– Ты совсем забыла про меня, – сказала Челси с улыбкой. – Повтори, пожалуйста, вслух.
Донна почувствовала замешательство. Она ненавидела свой глухой голос, звучащий то слишком громко, то слишком тихо. Она состроила гримасу и зажала уши руками.
– Твой голос совсем не такой ужасный, как ты думаешь, – запротестовала Челси. – Я понимаю каждое твое слово.
Донна показала на свои щеки и опустила глаза.
– С какой стати тебе смущаться? И кого? Не меня же. Давай, Донна, попробуй. Скажи, о чем ты подумала?
Донна уступила, не столько убежденная словами Челси, сколько обеспокоенная ее состоянием:
– Я подумала, что ты выглядишь очень грустной, и хотела спросить почему.
Челси, помолчав минуту, ответила:
– Мне вдруг стало очень одиноко. Иногда чем больше людей вокруг, тем сильнее я ощущаю свое одиночество. Особенно тяжело, когда появляется свободное время. Когда человек не занят делом, он начинает жалеть себя.
Она показала рукой на большую группу людей, стоявших неподалеку:
– Я бы хотела оказаться в такой большой семье, как вон та.
Донна покачала головой:
– Вряд ли. Это семья Стокки Френча. У него три жены.
Челси рассмеялась:
– У него не может быть три жены. Ты, наверное, имеешь ввиду любовниц?
"Они живут вместе с ним", – знаками объяснила Донна, зная, что Челси поймет.
– Три? Не может быть! Тогда сколько у них детей? Донна показала девять пальцев.
– Ого! Мощный парень. И все три женщины живут с ним? У них что, коммуна?
– Скорее притон, – сказала Донна, и Челси опять, улыбаясь, посмотрела на большую семью.
– Он ходит важный, как павлин. Я видела его в каменоломне. Ты только подумай, когда я первый раз приехала туда, он ходил вот так же и передо мной, только тогда не знала почему. Он, наверное, дамский угодник? Донна закатила глаза.
– Как он умудрился обзавестись гаремом в таком городе, как Норвич Нотч?
– Он из Корнера. У них там другие порядки.
– Ты имеешь в виду моральные нормы? – спросила Челси и, неожиданно вскинув голову, сказала: – Здравствуйте, Маргарет.
Донна не особенно удивилась внезапному появлению матери. Маргарет передвигалась бесшумно, как тень, часто объявляясь там, где ее не ждали. В руках она держала две коробки с ленчами. На секунду Донне показалось, что Маргарет хотела проследить за нею и Ноланом, но, похоже, она нисколько не смутилась, застав Донну с Челси.
– Позволите присоединиться к вам?
– Конечно, конечно, – тут же ответила Челси, подвигаясь. – Мы как раз обсуждали с Донной Стокки Френча.
На месте Челси Донна не стал бы предлагать Маргарет такую тему для разговора. Маргарет была скупой на слова, но по определенным вопросам могла высказать свое мнение достаточно резко.
– Скользкий тип, – сказала она, усаживаясь рядом. Положив одну коробку на траву, она открыла вторую. – Он живет недостойно, они все там живут недостойно. – Развернув свой сэндвич, Маргарет сняла верхний кусок хлеба и понюхала начинку. – Так было не всегда.
– А как было раньше? – спросила Челси.
– Было больше порядка. Они не творили, что хотели. Они подчинялись нашим правилам и на работе, и дома. Мужчина жил с женщиной, которая рожала его детей. Если ребенок появлялся не от него, ее наказывали.
– Как наказывали? – нахмурилась Челси. Маргарет положила кусок хлеба обратно и, перевернув сэндвич, сняла сверху второй кусок.
– Выбрасывали прочь.
– Изгоняли?
– Изолировали.
– Ужасно! – воскликнула Челси.
У Донны перехватило дыхание, но Маргарет сохраняла ледяное спокойствие.
– На самом деле очень даже гуманно. – Она закрыла начинку хлебом. – Ей позволяли остаться, а не высылали без гроша в кармане.
– Но ее жизнь превращалась в пытку.
– Да. Она служила хорошим примером для остальных. Челси побледнела. Повернувшись к Донне, она спросила:
– Неужели такое могло произойти? Донна, поколебавшись, кивнула.
– Ты помнишь такой случай?
Донна лихорадочно соображала, как бы сменить тему.
– Донна была еще слишком маленькой, когда это произошло в последний раз. Женщина была женой одного из наших людей. Через двенадцать месяцев после того, как он ее оставил, она родила ублюдка. Вы его знаете. Это Хантер Лав.
Донну передернуло.
Челси открыла рот от удивления.
– Хантер? Невероятно.
– Его мать была проституткой, – заметила Маргарет.
– Его мать?
– Она сошла с ума.