Посланник (СИ)

Долго расслабляться нам не дали, сначала мужики, услышав что-то, резко сорвались с места, затушили окурки и бросились внутрь, потом из крайнего окна выглянул Винокур, который, увидев меня, громко крикнул:
— Димка, давай, завязывай с любовью, быстро к начальству.
Я, естественно, бросился в бункер. Марина, которую приказ непосредственно не касался, отправилась следом. В большом зале бункера было шумно, явно все уже там. Внутри было собрание, мужики сидели на лавках, ящиках и табуретах, кажется, притыренных из столовой. Всего человек сорок, остальные, надо полагать, на постах или спят. Трибуны здесь не было, поэтому Рогов просто стоял впереди.
— Все собрались? — спросил он.
— Кого смогли от дел оторвать, — развёл руками Винокур. — Давай уже, говори, где чего прорвало?
— Петрович, — сказал Рогов сидевшему в углу технарю. — Включи запись.
Петрович щёлкнул клавишей самодельного магнитофона, раздался треск, через который начали прорываться слова:
— …около шести утра, точно численность не знаю, рыл, наверное, триста, это писаных только. А с ними люди…
Раздался непродолжительный треск, после чего магнитофон снова заговорил:
— …это не кадавры, те тупые и медленные, если химией не накачаны, это настоящие люди, живые, они за писаных воюют. Все с оружием, автоматы, пулемёты, патронов куча, не берегут. И техника, грузовики, стальным листом обшиты, пулю держат, даже танк один есть, но, то ли снарядов нет, то ли пушка неисправна. Про БТР говорили, но я не видел.
Из магнитофона послышалось тяжёлое дыхание, человек этот смертельно устал или тяжело ранен.
— …подошли с юга, увидели их поздно, атаковали сразу по всем постам, даже толком проснуться не дали. Люди огнём давили, а писаные подбирались и в рукопашную… Маги там были, двое точно, сам видел. Остальные гранатами и ножами дрались. Всё, нет больше нас. Я чудом выжил, они рацию сломали, но не сильно, получилось починить. Сейчас в вашу сторону направляются.
На этом запись оборвалась. Мужики в зале негромко матерились.
— Думаю, всем всё ясно, — подытожил Рогов. — Нам повезло, что связь с Прокопьевском в тот момент была.
— Если оттуда ушли, то к нам уже должны прибыть, — заметил Винокур. — Сомневаюсь, что люди на технике, а писаные за ними ножками топают.
— То-то и оно, — сказал Петрович. — Сейчас объявляем тревогу, поднимаем соседей. Я их, собственно, уже поднял.
— Если живы, — сказал кто-то из толпы.
— Если живы, — согласился Петрович.
— Надо военных известить, — добавил Седой. — Пусть с опозданием, но помощь отправят.
— Извести, если сможешь, — раздражённо сказал Рогов. — Сам знаешь, там область повышенной ионизации, связь раз в году работает. А телефон, как второй раз оборвали, так и стоит мёртво.
— А гонца послать? — спросил я.
— Могут перехватить, — заметил Винокур. — Если с юга идут, то… Шурик?
— Я, — отозвался молодой парень в заднем ряду.
— У тебя мопед твой на ходу?
— Да.
— Заводи, прихвати с собой бензина канистру и… Где мост через реку Ночку знаешь?
— Ну.
— За него заедешь, оттуда поворачивай направо и по просёлку, он почти параллельно идёт, в Тишково приедешь, сразу панику поднимай. Кричи, что писаные батальоном напали, нет, лучше полком. Пусть вертолёты поднимут и сюда.
— Нет у них вертолётов, — проворчал Петрович. — Если только из тыла запросят.
— Тогда, три часа туда, полчаса там, три часа обратно, — подсчитал Рогов. — Всё, беги.
Парень сорвался и быстро убежал. Рогов начал отдавать приказания, но тут в помещение вошёл новый человек. Это был молодой мужчина в форме и с короткоствольным автоматом в руках, лет двадцати пяти, в очках и худосочного телосложения, даже под военной формой проглядывал человек интеллигентной профессии.
— Доброй ночи, — сказал он. — Можете объяснить, что у вас творится? Нас по дороге обстреляли, кое-как прорвались.
— Значит, уже здесь, — сделал вывод Рогов. — Короче, вы, я так полагаю, Башкин?
— Да, старший научный сотрудник, а мы знакомы?
— Военные о вас упоминали, я знаю, зачем вы приехали, но, боюсь, сейчас некогда этим заниматься.
 
— Так что случилось?
— Нас атакуют, писаные, пополам с людьми. Вам очень повезло, что прорвались, а сейчас они будут здесь. Сколько с вами людей.
— Я сам, помощник и два водителя. Мы груз привезли, там цистерна солярки, продукты, лекарства.
— А патроны? — жадно спросил Петрович.
— Немного.
— Тащи сюда, машины загоняйте во двор, хотя… цистерна… тут стрелять будут.
— А где вообще оборону держать? — спросил я.
— Здесь, где же ещё, здесь для этого всё есть.
— Разрешите, — снова вклинился я в разговор. — Территория завода, туда только один вход, нам ведь продержаться нужно, а потом помощь придёт. Ну, если Шурика не завалят.
Он на секунду задумался, потом посмотрел на Петровича.
— Арсенал унести реально.
— На машинах? Отчего нет? За полчаса всё загрузим, да и их подарки туда загоним. Димка дело говорит.
— Звони речпортовским, девкам и монахам, пусть хватают всё, что только унести можно, потом валом на завод. Продукты и остальное оставить, ещё найдём, только оружие и патроны.
Дальнейшее было делом техники. Как ни странно, но быстрее всего обернулись упомянутые девки и монахи. Девки пришли компактным строем, загрузились в грузовик до отказа, после чего их отправили на завод. Увы, на весь коллектив имелось всего три винтовки, будут балластом, который лучше всего спрятать. Следом прибыли на своём транспорте монахи. Полсотни мужчин разного возраста в чёрных рясах. Эти, в отличие от женщин, нонкомбатантами не были. Каждый держал в руках ружьё, а на поясе имелся приличных размеров патронташ. Видимо, не тот случай, когда следует пацифизмом заниматься. Правда, против автоматов ружьё — это так, мёртвому припарки, не говоря уже о тяжёлой технике.
А наши сейчас занимались погрузкой в кузова военного имущества, Петрович велел выгребать всё, чтобы не досталось противнику. Откуда-то с окраин уже доносилась стрельба. Но это дозорные, их задача — задержать врага, создав побольше шума. В последний момент отойдут.
— А мне что делать? — спросила Марина, которая сейчас пыталась помогать нам тащить большой ящик.
— Почему со своими не уехала? — спросил я, в ящике этот явно свинцовые болванки, весит тонну.
— Не хочу, я вам помогать буду, оружие мне дадут?
Вот бы знать. Так-то оружия на складе полно, а вот хорошего оружия, дальнобойного… Стоп!
— Сбегай в мой номер, там, над кроватью висит винтовка. А патроны в тумбочке, двадцать штук в пачке и четыре россыпью. Забери, это тебе.
Она убежала, а я подумал, что зря кидаю девку под молотки. Толку от неё с это винтовкой и двадцатью патронами.
Но Петрович в это раз меня удивил. Когда очередной грузовик с ящиками отбыл в направлении завода, мужики выкатили из бокса пушку. Стомиллиметровую противотанковую «Рапиру». Значит, где-то в ящиках были снаряды. Ситуация заиграла новыми красками, с пушкой наше противостояние не будет таким уж безнадёжным.
— Я готова, — за спиной у меня материализовалась Марина, запыхавшаяся, но с решительным видом.
— Раз готова, прыгай в кузов, это последний транспорт, — велел я, указав на откинутый борт.
Сборы заняли у нас почти всю ночь, последняя машина, к которой и прицепили пушку, въехала в ворота уже около пяти утра. А следом заехало подкрепление от речпортовских, тех самых, которые жили по соседству, но я ними я пока не пересекался. Их было довольно много, человек пятьдесят, да плюс ещё те, кто сейчас бьётся с врагом, прикрывая наше отступление. И они тоже прибыли не с пустыми руками. В один из корпусов побежали люди с разобранным миномётом в руках. Потом пронесли ещё один. Надо полагать, установят на крыше, восемьдесят миллиметров — не весть какая артиллерия, но куда лучше, чем ничего. Следом понесли ящики с минами.
У нас одна бригада устанавливала пушку, старательно баррикадируя позицию обломками. Остальные получали боезапас. Автоматов в отряде насчитывалось двенадцать штук, но, с учётом патронного дефицита, нужную плотность огня не создадут. Ещё имелся затёртый до белизны пулемёт Дегтярёва, старый, времён Войны, сейчас пулемётчик, получивший боекомплект первым, старательно набивал диск.