«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая

– Долго учиться, а результат не гарантирован – многие вообще неспособны.
– Почему долго? Я же…
– Это – «ты же». Я сам более-менее овладел навыком только через год. А про таких как ты, говорят – древняя кровь.
По совету Бурша, Костя не стал объявлять мэтру Гарвилу, что закончил обучение. Теперь за каждого пациента, которому он вырастил зуб, Костя получал золотой, сам же Бурш брал от двенадцати до пятнадцати золотых, – для Кости и такие деньги казались огромными.
В конце концов, мэтр Гарвил однажды поинтересовался у Кости, как идут дела с обучением, по выражению мэтра, -«зубному ремеслу».
Врать учителю он не мог и доложил, что обучение закончил.
– Много сам зубов вырастил?
– Наверное, больше двадцати, – вынужденно честно ответил Костя.
Узнав, сколько ему Бурш отчиняет за операцию, мэтр возмутился и поехал скандалить. В результате Костя стал получать за операцию два золотых и пять серебряных, но золотой и пять серебряных, он должен был отдавать мэтру, точнее экономке школы, а последний золотой у него тоже отбирали на возмещение долга за обучение «зубному ремеслу».
Как и предполагал мастер Бурш, ему ещё и пришлось выращивать зубы мэтру Гарвилу, мастеру Мелиусу и их жёнам – в общей сложности тридцать зубов, по расценкам мастера Бурша, где-то на триста пятьдесят золотых. Естественно, никаких денег не получил, но зато его несколько раз сытно и вкусно накормили. Правда, если у Мелиуса он ужинал в столовой вместе с членами семьи мастера, то у мэтра Гарвила, его сухопарая жена, с профилем удивительно похожий на куриный, отправляла Костю на кухню.
Теперь его пятидневка выглядела так: первый день, до обеда, пропуская занятия в школе, он работал в зубном кабинете мастера Бурша, а затем шёл на лекции. Второй день, отучившись в школе – опять зубной кабинет, пропуская лекции. Третий и четвёртый просто учёба, а пятый день, который везде был выходным – работа Древоходцем.
С таким режимом надежды мэтра Гарвила на то, что Костя наберёт вес – рассыпались прахом.
Работа Древоходцем, после получения печати подчинения, у него изменилась. Теперь ему доверяли переноску амулетов из драгоценных камней. В этом случае, к месту силы он добирался в окружении четвёрки стражников. Такой же экскорт его встречал и в точке прибытия. Перемещения с драгоценностями проходили только по местам силы, рядом с городом.
Первый прыжок с ребёнком, он выполнил с девочкой лет четырёх-пяти. У её матери были какие-то близкие отношения с мастером Яричем. Были они родственные, или другого плана, – он не спрашивал.
Костя находился в кабинете управляющего школы, когда Ярич обратился к мэтру Гарвилом, по поводу девочки. Во время разговора Костя услышал, как мастер Ярич ссылается на какой-то договор. Мэтр существование договора не отрицал, но просил перенести прыжок на другой день, на что Ярич упорно не соглашался, объясняя критическим состоянием девочки.
Костя понял, что по использованию его способностей, между Яричем и мэтром существует какой-то договор.
Сам прыжок с ребёнком состоялся на следующий день после этого разговора.
К школе подъехали два экипажа: закрытая четырёхместная повозка и бричка. Из повозки выбралась молодая, достаточно просто одетая женщина с ребёнком. Мастер Ярич, из каких-то соображений, ехал не с ними вместе, и, выпрыгнув из брички, сделал было шаг, помочь женщине, но сразу остановился, увидев, что она уже вышла.
Вместе с Костей все они, прошли в мастерскую артефактов, где к потолку было подвешено коромысло равноплечных весов. Девочку посадили в чашу, а один из старших учеников мастера Тулбаса, стал нагружать другую чашу гирями.
– Двенадцать килограммов, – озвучил результат Ярич, и спросил. – Потянешь?
Костя пожал плечами.
– Давай теперь сам на весы, – приказал он Косте.
– Зачем? Меня и так каждые пять дней взвешивают. Последний раз позавчера – пятьдесят шесть килограмм.
– Когда же ты вес набирать начнёшь! – с раздражением высказался Ярич.
– При такой жизни – думаю нескоро.
Мастер Ярич, под расписку, получил заряженные амулеты.
 
– На всякий случай, —пояснил он.
Костя, с мастером Яричем и девочкой, сели в одну из колясок и поехали к месту силы, неподалёку от города, и, как уже знал Костя, достаточно дорого берущим за переход. Мать же в другой, отправилась встречать его с ребёнком после переноса.
По дороге к месту силы, мастер Ярич не сказал ни слова, чувствуя его нежелание что-то обсуждать, молчал и Костя. Тишину внутри повозки нарушало только хриплое дыхание девочки, иногда перебиваемое кашлем.
Перенос прошёл удачно, даже не понадобились амулеты.
Пока, с ребёнком на руках, Костя добирался до места у сторожки, где их должна была ожидать мать, он оглох от криков. Раньше, еле живая и не имевшая сил плакать от душившего её кашля, девочка сейчас показывала всю силу своих вновь здоровых лёгких, требуя маму. Та побежала навстречу, преследуемая пузатым сторожем, выхватила из рук Кости дочь и начала обсыпать её лицо поцелуями.
– Не надо, нельзя! – неожиданно для себя произнёс Костя.
– Почему нельзя? – удивлённо переспросила женщина, перестав целовать дочку.
– Действительно, почему я это сказал, почему нельзя? – мысленно, сам себе задал вопрос Костя, и тут же пришло понимание – почему, почему нельзя.
Оказывается, совершенно машинально, он просканировал внутренним зрением мать с дочкой и заметил, что у обеих, по-видимому, какое-то инфекционное поражение лёгких, но переживая, удастся ли ему перенести ребёнка с таким весом, про больные лёгкие у женщины Костя забыл.
Сейчас же, видя, как мать целует дочку, его подсознание сформулировало мысль, что так делать нельзя, и он сначала остановил женщину и только затем понял почему так сделал.
– Вы тоже больны, – сказал он, – Можете опять её заразить! Вы должны как можно меньше с ней общаться, тем более, не стоит её целовать.
Женщина опустила голову, молча передала девочку на руки Косте и также молча направилась к ожидающему их извозчику. Подслушавший разговор сторож, предусмотрительно отошёл подальше, пропуская её.
Подойдя к пролётке, она сначала села сама, затем приняла с рук Кости девочку, усадила её рядом и протянула золотую монету, которой, по традиции, обязаны расплачиваться родители за услуги Древоходца.
Отдав золотой, женщина скомандовала извозчику и уехала, а Костя, уверенный, что его подвезут, остался в растерянности стоять перед сторожкой.
– Давно здесь службу исполняю, насмотрелся, как за лечение дитятка родного Древоходцев одаривают: и оружие, и драгоценности. Однажды, даже породистого скакуна степняки подарили. Но чтобы вот так: просто здесь оставили– такое впервые, – прокомментировал пузатый стражник.
Костя в ответ с безнадёжностью махнул рукой и пешком отправился в сторону города. В сам город заходить опасался – вдруг кто узнает в нём целителя, а он без очков и шляпы. Пришлось в обход, кругами, повторяя все изгибы реки, добираться домой – так про себя теперь стал он называть школу целителей.
История на этом не закончилась. К вечеру, наконец -то добравшись до своей комнаты, решил убрать полученный золотой к остальным монетам.
Свои богатства, Костя хранил в тайнике, доставшийся ему по наследству от предыдущих жильцов комнаты. На тайник он наткнулся случайно, передвигая кровать.
Надо заметить, что в школе мэтра Гарвила, да и в остальных подобных заведениях, воровства практически не было. Объяснялось это просто: из-за печати подчинения, ученик не мог врать учителю, и тому достаточно было, собрав всех учеников, приказать похитителю подойти к нему и всё – кража раскрыта.
Но для надёжности и внутреннего спокойствия, Костя всё же прятал деньги в тайнике. В тот раз, он уже хотел было бросить монету к остальным, но его насторожила какая-то в ней неправильность. Сравнивая с другими, заметил, что новая имеет острые края, и почему-то более рельефные буквы, что легко чувствовалось на ощупь.