Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ)

Вытащив из сумки последний кусок вяленого хоркера, я уставилась с горы на едва заметный на соседней гряде изломанный силуэт полуразрушенной арки, оставшейся от какой-то нордской постройки. Закат растаял далеко на западе, на небе повисли первые искорки блеклых далеких звёзд. Мороз с наступлением темноты усиливался, но имперца ничто не могло остановить. С моря, загораживая луны, на берег двигались плотные чёрные тучи, несущие снегопады.
Поднявшись по лестнице, я задрала голову вверх, чтобы увидеть статую Мерунеса Дагона. Гора стала троном для Владыки Разрушения, раскрывшего каменную пасть, высунув длинный язык и скаля острые клыки. Казалось, что он вот-вот оттолкнется руками от скал, встанет с трона и, победоносно подняв массивную секиру, сделает первый шаг к повторному порабощению Нирна. И попутно раздавит букашек, осмелившихся ступить в его святилище. Мерунес Дагон смотрел невидящим каменным взглядом сверху вниз, и плотная холодная тень от его изваяния чёрным саваном ложилась на мои плечи. Перед статуей стоял прямоугольный алтарь, на котором Сил торопливо разложил осколки Бритвы и, встав на колени, взмолился Лорду Разрушения о возвращении артефакта. Тот, к счастью, оставался лишь недвижимой частью горы, и мой страх вдруг сменился чувством скептического недоверия – Дагон нас не слышит.
Эрандур выглядел напряженным: он крепко сжимал рукоять меча и бросал во все стороны очень суровые взгляды. Святилище лорда даэдра нервировало жреца Мары, чего и следовало ожидать.
Под статуей я разглядела наглухо запечатанную, железную дверь.
Сил, не вставая с колен, нараспев тянул:
– Владыка Разрушения, я взываю к тебе с просьбой восстановить священное оружие! – но Лорд Разрушения ясно давал понять, что на подобные молитвы ему глубоко наплевать, если не сказать хуже.
– Может, вы попробуете? – сдался имперец, с надеждой взглянув на меня.
– Конечно, – саркастически пропела я. – Сейчас паду на колени и стану молиться Дагону! Нет уж, Сил, не дождешься!
От жреца молитв даэдра ждать было и вовсе бесполезно.
– Неужели всё зря? – сокрушался Сил, попеременно то заламывая руки, то хватаясь за голову. Он метался кругами возле алтаря, а мне, между делом, уже хотелось нормально поужинать и лечь спать в таверне, радуясь полученной награде.
– Эй, ты! Дагон! – крикнула я статуе, вскинув над головой Ваббаджек. – Я не хочу торчать тут всю ночь из-за этого полудурка! Сделай уже хоть что-нибудь!
Меня вмиг опрокинуло на спину неведомой силой, словно ухватившей меня за лодыжки и потянувшей вперед. Надо мной, лежащей у алтаря, властно навис Принц Разрушения, разве что не облизывающийся своим изогнутым длинным языком. Голову вдруг заполнил грубый мужской смех, полный презрения, похожий на тот, что звучал во сне. Я, прерывисто дыша, поднялась на ноги и отряхнулась от снега, Сил Весул, увидев, что творится, в ужасе отпрянул от алтаря.
Сквозь меня прошел поток чуждой силы, от которого будто вывернулась наизнанку и застонала каждая клетка моего тела. Окружённая пылающим сиянием, я потеряла ощущение того, что стою на ногах – нечто оторвало меня от земли и приподняло вверх. Показалось, что Мерунес Дагон тонким когтем играючи провел по моему подбородку, а после резко сдавил горло одной из своих ручищ. Рядом со мной, пытающейся безуспешно сделать вдох, над алтарем вращались осколки Бритвы и сплавлялись между собой, образуя целый кинжал.
Когда оружие было восстановлено, вновь раздался смех, и Владыка Разрушения отпустил меня. Я упала на руки Эрандура. Из носа и ушей на мантию данмера хлестала кровь. Жрец читал молитву Маре, но я слышала только Дагона, рычащего так громко, что едва ли не лопались мои барабанные перепонки.
«Ты – ничтожный червь! – гремел голос в моей голове. – Твоя жизнь в моих руках! Однако твоя смелость радует меня! Мы так славно поиграли! Покажи мне, что ещё ты можешь! Возьми Бритву и убей этих глупцов на потеху мне!»
– Нет… нет! – я вяло замотала головой и замахала руками, пытаясь нашарить рядом Ваббаджек. Жрец исцелил меня, а Сил, сжавшись в комок, сидел за алтарём и трясся.
 
Голос утих, оставив меня выбирать. Бритва кружилась над алтарём, и имперец потянул к ней руки, но у Дагона были свои планы. Коснувшись артефакта, мужчина обжёгся и вскрикнул, прижимая к себе ладонь.
– Я не буду тебя убивать… – заплакала, хватая рукой посох. – Хочу уйти отсюда…
Эрандур помог мне встать, приобняв за плечи.
– Уходим! – отрывисто крикнул он, повернувшись к Силу.
«Тогда прими свою смерть!» – раздалось над горами, и у подножья трона-скалы открылись врата, точно такие, что в моих снах, но меньше размером. Они пламенными вспышками мелькнули перед взором и исторгли из себя двух, вооруженных огромными черными мечами, дремора. Свет, которого в заснеженных горах под северным сиянием было в достатке, отказывался соприкасаться с плотно подогнанными по могучим телам черными доспехами. Только зловещие алые отсветы в прожилках рассеивали кромешный мрак двух высоких фигур, будто внутри них тлело пламя.
Бежать я не могла – ноги от слабости подкашивались. Эрандур подтолкнул меня к лестнице, вытаскивая меч из ножен, Сил пополз вниз, дрожа и плача. Сжав в руках Ваббаджек, я встала на трясущихся ногах и взмахнула посохом – только не подведи!
Ледяные шипы, выросшие из-под земли, ненадолго остановили одного из дремор, второго блокировал жрец, парируя клинком удар за ударом.
– Помоги! – рявкнула я, уползающему Силу, но он, похоже, не услышал моих слов.
Меч дреморы задел руку Эрандура, и его ряса вспыхнула. Я ещё раз направила Ваббаджек вперед и красный дым, окутавший врага, вдруг заставил того начать атаковать своего соратника. Данмер быстро сбил пламя и отступил ко мне, прикрывая собой. Я ловко сплела целебные чары для него и призвала защиту для себя.
– Спасибо, – он быстро обернулся и вновь бросился в бой, где один дремора размашистыми ударами, в которых даже на расстоянии чувствовалась вся мощь Обливиона, с успехом повергал другого.
Эрандур вонзил клинок в шею оставшегося монстра. Издав жуткий, чуждый этому миру, оглушительно высокий и вместе с тем до дрожи низкий, стон, будто хор голосов разом вскрикнул за границей сознания, дремора осел на снег, забрызгав рясу жреца тёмной кровью.
– Охренеть, – выдохнула я, глядя на алтарь, где Бритва Мерунеса вновь рассыпалась на части.
– Знал бы, вышел бы из таверны в полном облачении, – данмер, жмурясь от боли, придирчиво осмотрел порванный рукав рясы с почерневшими краями и следы ожогов на предплечье. – Зачарованные клинки…
Жрец поднял меч, внимательно осмотрел чёрный, испещрённый даэдрическими рунами металл и отбросил в сторону.
– А разве это не легендарное даэдрическое оружие? – уняв дрожь и вытерев остатки размазанных слёз со щек, спросила у него.
– Призванные мечи вскоре пропадут, как и тела дремора, – Эрандур наклонился к поверженным созданиям Обливиона.
– А где Сил? – наконец-то, вспомнила я про имперца.
Всклокоченный, перепуганный до полусмерти мужчина сидел на лестнице, обняв колени, и глядел на приближающиеся тучи. Я призвала свет, внимательно всмотревшись в его остекленевшие глаза.
– А говорил, что готов и на смерть, – язвительно припомнила имперцу.
Он вдруг привстал, дополз до меня на коленках и обнял, уткнувшись носом в живот:
– Простите! – раненым оленем заревел Сил. – Я… Я не знал… Клянусь! Я не думал! Я закрою музей! И больше никогда… Просите, что хотите! Золота! Я дам вам золота!
Чувствуя себя неловко, хотела отодвинуться, но вцепившийся в бока имперец не позволял даже шевельнуться в сторону.
 
– Знаешь что, – выступил вперёд Эрандур, – Ты свернул с истинного пути богов и поддался соблазну даэдра! Поклянись, что примешь свет Восьмерых!
Я задохнулась от негодования. Проповедь! Он издевается?! Мы же могли попросить ещё немного денег!
– Да! Приму! – Сил яростно и фанатично закивал, наконец отпустив меня.
– Надо спешить в Данстар, – произнесла, чувствуя, как поднимается ветер, а тучи подползают всё ближе.