Собрать мозаику (СИ)

— Вам страшно, лера Тубертон? — насмешливо спрашивает он меня.
— Страшно, генерал, — как можно спокойней отвечаю я, но голос все же задрожал, и генерал замечает это. — Я — простая женщина, — в конце шепчу я.
Генерал Мирадович впивается в меня жадным взглядом убийцы, почуявшим жертву, медленно встает, и я вижу, что он невысок, как подумалось вначале, но все же выше меня на голову. Он обходит стол плавными текучими движениями опасного хищника и медленно подходит к нам. Останавливается в шаге от меня и впивается в лицо холодными, почти черными глазами. Мои колени дрожат от страха, а глаза наполняются ненавистью, потому что я понимаю, что передо мной стоит главный убийца вражеской армии.
— Простая женщина? — ядовито цедит генерал слова. — Позвольте не согласиться, лера Тубертон, — он еле улыбается уголком губ, как будто у нас светская беседа. — Разве вы простая женщина? — он изящно приподнимает как будто в удивлении одну смоляную бровь. — Разве не на вашей совести смерть тысяч марилийских солдат? Разве не на вашем счету кража древнего артефакта? Разве не вы украли документы, предназначенные совсем не вам? — перечисляет он мои "заслуги" и последние слова почти шипит в лицо.
Я вздрагиваю и невольно отшатываюсь от него, как от ядовитой и опасной змеи.
— Если бы вы были простой женщиной, лера Тубертон, — продолжает медленно цедить слова генерал Мирадович, — я бы не поставил вашу выдачу условием спасения оставшихся зарданцев. Я бы просто приказал сравнять с землей остатки города и размазать кровавой кашей всех оставшихся в живых зарданских ублюдков, — последние слова он с ненавистью выплевывает мне в лицо.
Я испуганно вздрагиваю, а Джонатан, у которого погибли жена и двое сыновей, в бешенстве набрасывается на него с яростным криком:
— Сам ты ублюдок, марилийская свинья! Убийца невинных женщин и детей!
Но генерал одним небрежным движением руки… сжигает его тело. Джонатан даже не успел вскрикнуть от боли. Я же захлебываюсь криком ужаса и боли и не могу оторвать глаз от кучки пепла, лежащей у меня возле ног. Кучки пепла, которая еще несколько секунд назад была живым дорогим мне человеком, который не раз прикрывал мне спину во время боя, который не раз приносил кусок хлеба, чтобы я не умерла от голода, который не раз выносил раненую меня из-под вражеских атак.
Меня шатает, и я уже не понимаю, что происходит, обвожу шатер безумными глазами, но рядом снова кто-то поддерживает меня, стискивая руку до боли.
— Менталисты пришли? — слышу словно сквозь сон холодный голос генерала Мирадовича.
— Так точно, мой генерал. Менталисты на месте, — четко отрапортовал солдат зычным голосом.
— Зови их, — распорядился генерал.
— Лера Тубертон, очнитесь, — шепчет мне кто-то из зеленых лучей, и я медленно прихожу в себя.
Встречаю оценивающий взгляд генерала Мирадовича. Ненавижу. Как же я ненавижу его. Почему он такой сильный маг?! Что мы можем против него? А я сначала удивилась, почему нам не связали руки, почему нас не опасаются. Наивная дурочка. Я слышала, что главнокомандующий армией Марилии очень сильный маг, но даже не догадывалась насколько.
— Я думал, вы немного старше, — задумчиво проговаривает он, разглядывая меня. И в это время несколько человек в серой форме заходят в шатер. — Хотя… так даже интересней.
— Приступайте! — тут же приказывает менталистам генерал, отворачиваясь от меня и спокойно возвращаясь за свой стол. Он был так невозмутим, словно это не он только что одним движением руки убил человека.
Новые пришедшие берут нас в треугольник. Их трое. И я понимаю, что моя голова сразу начинает болеть, а меня начинает тошнить. Реакция организма на ментальное вмешательство. Так продолжалось недолго.
— Трое мужчин чисты. Ничего интересного, — произносит старший из троих. — Все, что они знают и могли бы рассказать, теперь не имеет значения для нас, мой генерал.
— Лер Тубертон? — отрывисто спрашивает генерал.
— Мертв, — уверенно отвечает старший из тройки. — Всех считали одинаково. Все уверены, что Джейсон Тубертон мертв, один из них видел своими глазами его мертвое тело.
 
— Жаль, что не мы убили этого гада. — разочарованно цедит генерал. — Я бы лично сжег ему руки, которые выкрали артефакт императора.
Усилием воли я заставляю себя не накидываться на мерзкого ублюдка.
— Что с… — генерал делает паузу, и кидает на меня быстрый насмешливый взгляд, — с нашей "простой женщиной"? — договаривает он.
С тайным злорадством я перевожу взгляд на лицо старшего менталиста. На нем выражение растерянности. И я знаю почему.
— Это действительно лера Тубертон, они все знают ее под этим именем, — медленно отвечает он. — Но мы не можем ее прочитать — у нее стоит блок.
— Так взломайте его, — раздраженно отвечает генерал. — В чем проблема?
— Не получается, мой генерал. Я не пойму, что за блок у нее. Мне нужно время, чтобы разобраться, — менталист бледнеет на моих глазах, как до этого солдат.
Генерал отрывает от меня свой ледяной взгляд и переводит его на главного менталиста:
— Не поймете? Разве вы не лучший менталист в империи?
Менталист как будто скукоживается на глазах и уменьшается в росте.
— У нее стоит ментальный блок "королевская слеза", мой генерал, — прохрипел менталист, хватаясь за горло. — Но ведь это же не может быть он.
— "Королевская слеза"? — переспрашивает с недоверием генерал Мирадович и перестает испепелять взглядом менталиста. Тот судорожно вдыхает полной грудью.
— Подведите женщину ко мне, — приказывает генерал своим солдатам. Насмешливое выражение ушло с его мерзкого лица.
Меня грубо толкают в спину и снова ставят перед ним, и я понимаю, что так сильно ненавижу этого недочеловека, что готова голыми руками его задушить.
— Какой ментальный блок стоит у вас? — задает вопрос генерал Мирадович.
— Я не понимаю, о чем вы, — бормочу я.
— Это же не "королевская слеза" Марилии? — недоверчиво смотрит на меня генерал. — Этого не может быть.
— Я не понимаю о чем вы, — снова повторяю я тихо.
Генерал молча одним взглядом отдает приказ своему солдату, ближе всего стоящего к моим "зеленым лучам". Тот также молча вынимает из ножен кинжал и с невозмутимым лицом пронзает им стоящего ближе всего к нему Петера. Последний с тихим вскриком замертво падает к моим ногам.
Бледная и потрясенная, я смотрю на тело погибшего мужчины.
— Теперь вы понимаете, о чем я спрашиваю? — снова насмешливо спрашивает генерал.
— Нет, не понимаю, — отвечаю дрожащим голосом.
Я не имею права ни о чем рассказывать. Я просто не могу это сделать. Одно небольшое признание может повлечь за собой другие, которые уже ни в коем случае нельзя знать врагу тангрийцев.
Генерал в фальшивом недоумении поднимает бровь. Бросает быстрый взгляд на своего солдата-убийцу и тот снова вскидывает кинжал. Только теперь остальные "лучи" предупреждены и так легко не отдадут жизни. Начинается столкновение "лучей" и солдат Марилии. Но "лучей" меньше, они безоружны и слабы и их быстро скручивают. Солдат-убийца смотрит на своего генерала, ожидая приказа.
— Ну? — обращает на меня свой заинтересованный взгляд генерал Мирадович, и я вдруг не выдерживаю, нервы сдают:
— Да, "королевская слеза", — признаюсь я.
Все равно они рано или поздно это узнают. Менталисты быстро вычислят, почему они не могут прочитать меня. Почему они НИКОГДА НЕ СМОГУТ прочитать мои мысли. Генерал хмурится, сверлит меня нечитаемым взглядом, но я чувствую исходящее от него еле сдерживаемое бешенство. Он не ожидал этого. Совсем не ожидал. Он начинает понимать, что так просто он не получит такую ценную для него информацию.
 
Генерал переводит взгляд на солдат, делает еле заметное движение плечом, и двое из них слегка склоняют головы, а затем молча молниеносным движением рук перерезают горло последним "зеленым лучам".