Развод. По осколкам обмана (СИ)

— Ну привет, дорогой, — здоровается мужской голос с неизвестного номера.
— Это кто? — спрашиваю напряжённо.
— Сергей Анатольевич Нестеров — собственной персоной, — насмешливо произносит он. — Пора бы нам уже поговорить начистоту
  
Глава 39
 
Алексей
— Сергей Анатольевич Нестеров — собственной персоной, — насмешливо произносит он. — Пора бы нам уже поговорить начистоту.
Зубы сводит от желания послать его куда подальше за такой тон, но осознавая ценность возможной информации о Степанове, я не сбрасываю. Если эти двое что-то не поделили, то вполне вероятно Нестеров захочет сдать товарища. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, как договорится.
— Говори, — произношу ровно. — Слушаю тебя очень внимательно.
— Нет, это не телефонный разговор, наверняка Большой Брат немножко подслушивает, — смеётся. — Давай лучше встретимся?
— Приезжай ко мне в офис в любой день до девяти, — предлагаю, зачем-то кивая.
Его тон больше поход на насмешку, будто держит меня за дурака, но, честное слово, им я и окажусь, если позволю гордости взять верх. Хочу спросить про Большого Брата, понимая кого он имеет ввиду, но мне не дают сказать слова.
— Хорошо, до встречи, дорогой, — прощается Нестеров и тут же кладёт трубку.
Несколько минут вдыхаю прохладный воздух, наслаждаясь ощущением охлаждения кожи. Лицо приятно пощипывает от летящего снега, успокаивая пульсацию в висках. Но впереди ещё продолжение разговора со Златой, так что приходится вернуться.
— Кто звонил? — прищурившись спрашивает Злата, осматривая мои покрасневшие руки. — Замёрз? На, согрейся…
Принимаю бокал из её рук и делаю глоток. В голове прокручиваю варианты скорой встречи — установить микрофоны для звукозаписи разговора? Может скрытые камеры?
— Не Анжелика, если ты об этом, — отвечаю садясь обратно. — Что ты думаешь обо всём этом?
— Что я могу думать? — отворачивается, пряча вселенскую печаль во взгляде. — Я не готова расставаться, пусть без свадьбы, но лишь бы сохранить всё. Не прогоняй, дай шанс мне. Что касается ребёнка, если он правда твой, то мне придётся смириться. Только надеюсь сама Анжелика не будет влиять на наши отношения, ты же знаешь как я ревную.
— Никто тебя прогонять не собирается, живи здесь или на квартире, как пожелаешь, но отношения мы заканчиваем в любом случае. Ни Лика, ни Ярослав никак не влияют на моё решение.
Какое-то время мы снова сидим в тишине, а потом я допиваю остатки напитка и встаю. Доктор явно не будет в восторге от такой самодеятельности, но этот разговор был нужен нам обоим.
— Я пойду спать, наверное, этот день был слишком долгим, — оповещаю бывшую невесту. — Ты тоже долго не засиживайся.
После разговора об окончании отношений Злата спит в отдельной комнате и сейчас это кажется наиболее лучшим вариантом.
Всего полторы порции, каких-то 70–80 грамм, но в голове уже умиротворяющий туман. Скопом навалившиеся трудности выжимают все соки, поэтому стоит мне лечь в кровать, как я тут же засыпаю.
Снова она. Продолжает преследовать меня во сне. Наша гостиная, кожаный диван, тусклый свет от бра. Анжелика стоит позади сидящего меня, массирует мои плечи, периодически наклоняясь, чтобы поцеловать в шею или за мочку уха. Запах тех самых духов проникает прямо до мозга, заставляя глупо улыбаться самой счастливой улыбкой. Знаю, что сон, ведь только так я могу позволить себе мечтать о ней.
Руками тянет назад и запрокидывает мою голову. Нежными ручками проходится по груди, даже сквозь рубашку даря тепло. Целует в щёку, подбородок, добираясь до губ. Сплетаемся языками, вытесняя всю нежность страстью. Расстёгиваю пуговицы рубашки, желая чувствовать её руки на голом теле, утопаю в бурлящей лаве.
Лика отрывается на секунду и грациозной кошкой обходит диван. Разворачивается спиной, намекая на застёжку платья. Медленно стаскиваю красную ткань, обнажая желанную фигурку, каждый новый открытый участок покрываю поцелуями.
В предыдущих снах мы не заходили так далеко, но сегодня я точно намерен это исправить, чтобы вытравить всю болезненную тягу, освободится наконец, очиститься. В реальной жизни для меня больше не будет этой женщины как возлюбленной, она останется исключительно матерью моего ребёнка.
 
Развернувшись, бестия толкает меня на диван, ножкой упираясь в грудь. Любуюсь как завороженный на тонкое кружево лифа, на крохотные полоски низа из сеточки. Помню этот комплект, дарил его на день влюбленных в первый год наших отношений. Только та Анжелика не была такой наглой и уверенной, стеснялась от каждого жаркого взгляда.
Чуть не рычу от томления, желая приступить к делу как можно быстрее. Лика, правильно истолковав, больше не искушает и не играет, устроившись сверху. Кровь вскипает внутри, сердце пробивает рёбра, ощущения такие реальные, я чувствую каждое движение как наяву.
Хватаю её за горло, рывком притягивая для поцелуя, вдыхаю сладкие звуки удовольствия из её рта. Кусаю, не сдерживаясь — страсть окутывает, я больше не способен на нежность. Голова кружится от количества окситоцина в мозгу.
— Моя, моя, ты моя, Лика, — повторяю как заведённый.
Взрыв. Как бред, как одурь, как помутнение рассудка, пеленой накрывает. Чувства накалены до предела.
Не успеваю прочувствовать как счастлив в этот момент — мгла поглощает.
Утро наступает также внезапно, как и окончание сна. Голова квадратная, в висках трещит, горло пересохло, требуя несколько литров воды. Иронично думаю о том, что слишком стар для большего, чем пару глотков. Похмелье?
Рука затекла, отдавая покалыванием, пытаюсь пошевелить ей, но голова Златы не позволяет. По привычке на ощупь второй рукой аккуратно передвигаю спящую девушку, спросонья не соображая что быть её здесь не должно.
— Доброе утро, любимый, — мурлыкает сквозь сон, проснувшись. — Тебе понравилось ночью?
Сон как рукой снимает, открываю веки и упираюсь взглядом в голое женское тело рядом. Подпрыгиваю, отпружинив от кровати и несусь в ванную. Очистив содержимое желудка, тряпичной куклой сваливаюсь на пол.
«Комаров, ты настоящая скотина и животное. Мало того, что воспользовался девушкой, так ещё и побежал блевать утром после неё».
  
Глава 40
 
Анжелика
— На следующий год перенесли, на февраль пока, — заявляет мама, отпивая чай из кружки. — Злата говорит, что хочет красивые фотографии и пока Алексей полностью не поправится, то нечего и жениться.
— Какие их годы, — бросаю небрежно, стараясь изобразить максимальное равнодушие.
После отъезда Алексея, я бесчисленное количество раз прокручивала наш диалог в голове. Почему мне показалось, что он между строк заявил о каких-то чувствах ко мне, если свадьбу в итоге никто и не думал отменять? Я, когда успокоилась полностью, вспоминала все эмоции — сожаление, извинение, грусть на его лице. Ошиблась? Придумала?
— Злата говорит, что свадебное путешествие не стали отменять, так что будет сначала медовый месяц, а потом женитьба, — смеётся мама.
— Подожди, — обрываю новый поток слов. — Мне показалось что Злата не хотела переносить свадьбу, а сыграть её как можно скорее.
Естественно, о странной сцене, которую я видела в больнице, рассказывать родителям я не стала. Во-первых, мало ли как они воспримут, вдруг ещё волноваться будут, а во-вторых, не то, чтобы у меня были какие-то веские доказательства.
— Не знаю, — пожимает плечами. — Она сама сказала, что настаивает на переносе торжества из-за фото.
С того дня в доме родителей, я ежесекундно пыталась прийти к смирению, а сейчас мероприятие перенесли, продлевая агонию в моей душе. Не готова и никогда не стану. Собственная гордость и уважение к выбору как Алексея, так и сестры, тормозят любые действия с моей стороны. Да и смогла бы я набраться смелости, даже будь иные факты?
«Мои чувства — только моя ответственность» — в который раз напоминаю себе.