Те слова (СИ)
- У вас не очень хорошие отношения? - уточнил Тони заинтересованно.
Для него, как для любого итальянца, семья была очень важна. Он поддерживал связи даже со своими пятиюродными братьями и сёстрами, не говоря уже о более близких родственниках.
- Да так, - Броди пожал плечами, - мы не очень близки.
- Почему? - Тони реально было интересно, потому что сам он, хоть и считал себя вполне взрослым, но звонил маме и папе по два-три раза в неделю, и их беседы не бывали короче получаса. С братьями тоже перезванивались и пересекались регулярно. Сложно было представить, что у кого-то может быть иначе.
- Да так, - снова повторил Броди, явно было видно, что он не хочет говорить на эту тему.
Тони решил придержать коней.
Впрочем, правда раскрылась через несколько дней, когда, в один из вечеров, он застал Броди за разглядыванием фотографий на планшете.
- Это твоя родня? - спросил Тони, бесцеремонно подныривая у Броди под рукой.
- Да, - Броди тяжело вздохнул, видимо смиряясь с тем, что придётся показать родственников.
На фото, которым было лет двадцать, было несколько человек. Несколько очень стройных взрослых и детей, и Броди, который уже в возрасте десяти лет выделялся своим массивным телосложением.
- А ты был крупным мальчишкой, - дипломатично заметил Тони.
- Да, - Броди выглядел совсем несчастным, - меня усыновили, потому что мама не могла иметь детей. А потом у неё родился Стив, за ним Эндрю и Ники. И они все очень похожи. Я всегда был как Шрек на фоне эльфов.
Тони забрал у него планшет и полистал фотки. Было видно, как семья с появлением собственных детей постепенно отдаляется от приёмного сына. Семейство было светленьким, тогда как Броди - тёмный шатен; кареглазым, на фоне голубоглазого Броди. Принять его за родного ребенка не представлялось возможным. Но и сами позы становились всё более говорящими. Броди был как будто чужой для них. Посторонний человек, попавший на семейное фото. Тони стало его безумно жалко, и он решил, что они никогда не поедут на Гавайи.
- Я всегда был образиной, - сказал Броди.
- Заткнись! - рявкнул Тони зло. - Никогда не смей так говорить! Ты - нормальный! Ты - симпатичный! Ты - высокий, широкоплечий, талантливый парень. Ты - мой парень! Не смей никогда говорить о себе в уничижительном ключе.
- Прости, - Броди немного растерялся от его напора.
- Идём, - бросив планшет на диван, Тони потащил его в свою спальню, - сейчас.
Он нырнул в шкаф и извлёк из его недр обычный альбом для фотографий.
- Вот смотри! - он открыл третью страницу. - Это я! Красавец, правда?
На фото криво стоял маленький мальчик. Мальчик сутулился и был ужасно тощим.
- У меня в детстве одна нога была короче другой, - принялся исповедоваться Тони, - и мне пришлось её ломать и лежать в больнице в специальном аппарате, пока она не отросла такой же как другая. А до этого мне нельзя было бегать и прыгать, потому что мог пострадать позвоночник. Я носил специальную обувь с платформой, и ребята надо мной смеялись из-за неё. Даже родной брат. Дети очень жестоки. А ещё я носил брекеты. Семья была не слишком богатой, и брекеты тогда ещё не достигли такого прогресса, как сейчас. Так что это были ужасные железки на моих кривеньких зубках. Вот, смотри, - он перевернул страницу. - Это мои очки, потому что у меня было косоглазие. А теперь смотри сюда.
На фото Тони было восемь лет. Он всё ещё был ужасно тощим. Нога была в аппарате для дистракции кости, на носу были очки в ужасной толстой оправе, Тони улыбался во весь рот, демонстрируя миру брекеты. Волосы ему никогда коротко не стригли, и из-за того, как сильно они вились, он был похож на чёрный одуванчик. Рядом с ним улыбался хорошенький Томазо, который был младше всего на год и у которого никогда не было проблем ни с ногами, ни со зрением, ни с зубами.
- Ну, что скажешь? Образина?
- Нет, - Броди яростно затряс головой, - ты такой хрупкий тут.
- Да уж, ужасно хрупкий, - припомнил Тони свои будущие переломы, ушибы и трещины, - теперь смотри дальше.
Он принялся листать альбом. И ребенок на фотографиях постепенно преображался. Исчез компрессионно-дистракционный аппарат с ноги, вслед за ним очки, последними сдались брекеты. Появилась стильная причёска, блеск в глазах, красивая улыбка, модная одежда. На последней фотографии в день выпускного, Тони, на фоне ничем не примечательного Томазо, выглядел потрясающе эффектно.
- Понимаешь? - Тони взял Броди за руку. - Не важно, что было. Важно твоё желание что-то изменить. У меня вышло, получится и у тебя!
Броди в ответ поцеловал его и прижал к себе. Тони аккуратно отложил альбом на тумбочку и решил закрепить урок минетом. Потому что минет никогда не помешает. И потому что ему хотелось поднять Броди настроение.
С того дня они больше не заговаривали о родителях Броди. Зато Тони взял за привычку возить Броди на свои еженедельные визиты к братьям и родителям, которые были искренне рады паре своего сына и брата и привечали его со всем радушием настоящих итальянцев. И хотя Броди смущало такое горячее отношение, он всё же выглядел довольным. Тони был рад это видеть, потому что Броди заслуживал, чтобы его любили.
***
Секс. Этот вопрос витал в воздухе. Даже можно сказать, стоял. Конечно, дрочить друг другу и отделываться отсосами можно было долго, но Тони хотел поебаться по-настоящему. Тем более, что за несколько месяцев совместной жизни он уже привык к Броди и начал испытывать к нему реальное влечение. Конечно, Броди не похудел разом, он уже скинул семьдесят пять фунтов, живот подтянулся, Тони даже трусливо успел испугаться, что Броди станет костлявым и на нем нельзя будет валяться. Но потом уверил себя, что на Броди поместится три таких как он, а когда Броди похудеет, то места останется только для двух.
И вообще, Тони нравился Броди, его чувство юмора, его привычка таскать Тони на руках, на плече, под мышкой. Это было ужасно глупо, но и ужасно мило. И ещё Тони тащился от того, какой у него сильный парень. Никогда прежде он не замечал в себе фетиша на силу, и вот на тебе. Стоило Броди подвинуть диван, когда Тони захотелось сделать перестановку в гостиной, как Тони накинулся на него с поцелуями, потому что его прошило желанием от плеч до самого копчика.
Забавно, но Броди всё ещё смущался, когда они делали что-то, относящееся к сексу, при свете дня, или вне спальни. На эту тему у Тони было пару теорий, но он пока никак не мог найти повода, чтобы вызнать правду. В конце концов, сил терпеть больше не было. Толстый попец Броди уже мерещиться наяву начал. Поэтому Тони, как всегда, решил взять инициативу в свои руки.
Однажды вечером, после вкусного ужина (рыба на пару, салат из риса с овощами и укропом, на десерт - яблочная гранита), Тони решил обойтись без экивоков и предложил напрямую:
- Как насчёт заняться сексом. Прямо сейчас?
Броди посмотрел на него непонимающе, а потом его лицо приняло испуганное выражение.
- Что, вот так сразу?
- Нет, конечно, - успокоил его Тони, - я сейчас помою посуду, ты пойдёшь в душ, потом я приму душ и потом мы классно потрахаемся. Презервативы и смазка у меня есть.
Броди выглядел так, будто бы Тони собирался оттрахать его как минимум слоновьим хером. Тони и собирался, не слоновьим, правда, а своим. Уж очень ему хотелось прижаться бёдрами к мягкой заднице Броди. Почему-то казалось, что это будет круто. Но и дать выебать себя он был не прочь, хоть у Броди член был немаленький. Пропорциональный его фигуре, так сказать. Когда живот подтянулся, член стал казаться ещё больше.
- Тебя что-то смущает? - с улыбкой чеширского кота уточнил Тони.
- Да нет, - Броди оттянул воротник футболки, - так я мыться?
- Иди, - Тони улыбнулся ещё шире, - я скоро. Если хочешь, приду потереть тебе спинку, или ещё что…
Броди как ветром сдуло. Тони только диву оставалось даваться. Не может же он быть девственником в тридцать два? Ну не может же, правда? Вообще, многие берегли себя для своей родственной души. Считалось, что это очень романтично. Тони же придерживался прямо противоположного мнения. Нет ничего лучше, чем встретить свою родственную душу во всеоружии. Поэтому он очень старательно готовился к тому, чтобы стать отличным любовником, и нареканий к его технике ещё ни у кого не было. Так что в этом отношении Тони чувствовал себя довольно уверенно.