Бесконечная дорога к солнцу (ЛП)

Низкие басы музыки отдавались в моей груди, пробуждая похороненный там инстинкт подвигать бедрами и покачать головой. Я не мог этому противиться. Втиснувшись в уголок в сторонке за барной стойкой, я пил воду из стакана и наблюдал за танцующими людьми, пока Хантер пододвигался все ближе.
В выходные не бывало временного затишья, чтобы уходить на перерыв, так что мы, официанты, перехватывали пару минуток, когда удавалось.
Мои щеки болели от улыбки, но я изображал невинность, избегая зрительного контакта с Хантером, а сам подхватил завораживающий темп движущихся на танцполе тел.
— Вообще не знаю, о чем ты говоришь.
— Эм, хрень собачья, — он встал передо мной, заслонив мне обзор, забрал у меня воду и отставил ее в сторонку. В его глазах стояло нетерпение и рвение, когда он смял мои щеки ладонями и тряхнул меня. — Чего он хотел? Ты не можешь оставить меня мучиться в неведении. Доктор Палмер, твоя влажная мечта, мужик, на которого ты пускал слюни с самой первой пары, сидел прямо возле тебя на психологии. Всю пару. Прямо возле тебя. Чувак, он не студент. Ему там не место. А потом, а потом он не ушел, когда пара закончилась. Вы двое почему-то задержались. Все это очень конспиративно. А ты с тех пор был подозрительно веселеньким. Расскажи мне!
Эта игра была обречена на поражение. Если Хантер не прочтет это по моему лицу, он поймет сразу же, как только я не пойду сегодня домой. Лучше я заручусь его молчанием, иначе он проболтается не тем людям. Я доверял Хантеру и Мэверику. Мы были крепким трио. Они меня не подведут. Они знали про тот украденный поцелуй на парковке, но на этом все. Я не мог скрывать это вечно, особенно если доктор Палмер тоже в игре.
— Ладно, хорошо, — я оглянулся по сторонам. Бар был переполнен, но никто не обращал на нас внимание. — Но из-за сути того секрета тебе надо держать рот на замке, иначе у него будут большие проблемы. Черт, да и у меня, наверное, тоже.
— О божечки, ты точно перепихнешься с доктором Палмером.
— Он пригласил меня к себе, — я улыбнулся, комично похлопав ресницами. — Это все мой неотразимый шарм. Он не смог держаться вечно.
— Твою ж мать, — Хантер открывал и закрывал рот как рыба. — Я правда не думал, что это случится, — его руки опустились вдоль боков, и он помотал головой. — Ну типа, одно дело — поцелуй по пьяни, но это...
Я похлопал его по щеке.
— Упорство, друг мой. Упорство.
— Чувак, ну ты даешь, — он подставил мне кулак, чтобы я по нему стукнул, и его лицо все еще выражало изумление. — Мэв знает?
— Нет.
— Можно я ему скажу?
— Нет, — я рассмеялся. — Я скажу ему завтра. Тебе придется держать это дерьмо в тайне.
— Я буду молчать. Ты же знаешь, что я бы не стал навлекать на тебя проблемы, — в его глазах мелькнула обида, после чего он хлопнул меня по плечу и наклонился поближе, чтобы прошептать мне на ухо: — Но в этот раз без подробностей, бро. Я знаю, тебе нравится хвастаться своими подвигами и заставлять нас с Мэвом слушать, пока ты рисуешь яркие и отвратительные картины своих утех, но чувак, мне приходится сидеть на паре и смотреть на этого мужика, пока он преподает. Меньше всего мне надо представлять, как он нагибает тебя и... — Хантер задрожал. — ...ну ты понял. Не круто. Совсем не круто.
Я оттолкнул Хантера на шаг, и мы оба рассмеялись.
— Ладно, я ничего тебе не скажу. Я запишу все в свой драгоценный секс-дневник, который я прячу между матрасом и пружинами кровати. «Дорогой Дневник, вчера ночью Джейсон нагнул меня над диваном и лизал мою жопу...»
Хантер зажал мне рот ладонью и толкнул к стене за моей спиной.
— Нет. Никаких историй про лизание жопы, потому что у меня от них кошмары. Зачем это вообще надо? И чувак, его зовут Джексон. Пожалуй, не стоит произносить не то имя в постели, да? Отличный способ убить настроение.
Мое лицо покраснело, когда адреналин выбросился в мою кровь. Хантер, похоже, не заметил. Он развернулся и прислонился спиной к стене рядом за мной, соприкасаясь со мной боком. Это была ужасная оговорка, но Хантер оставался в неведении. Одно дело — говорить своем лучшему другу о моих сексуальных забавах с нашим преподавателем истории, но совсем другое — разболтать секрет Джейсона об его бывшем. Я не такой. Я не хотел портить ему жизнь.
 
— А потом не будет неловко? — спросил Хантер.
Моя голова шла кругом, и я не мог понять смысл вопроса.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, мы оба знаем, что ты любишь повеселиться. Чувак, я сам такой же. Я понимаю. Но давай будем честны, ты не особо строишь серьезные отношения с парнями. Ты никогда этого не делал. В лучшем случае несколько недель хорошего секса, а потом ты двигаешься дальше. Или они двигаются дальше. Знаю, знаю, ты готов рожать ему детей, и сейчас он самая горячая штучка для тебя, но ведь так всегда в начале, верно? Разве потом не будет неловко? На парах? Ну типа, этот парень ответственен за твои оценки. Играешь с огнем, чувак. Ты можешь оказаться по уши в проблемах. Просто будь осторожен.
— Не порть мне настроение. Дай мне получить ночь моей мечты. Или две. Или десять.
Хантер пихнул меня и положил голову мне на плечо.
— Просто забочусь о тебе. Надеюсь, ты повеселишься сегодня ночью. Отвратительное лизание жоп и все такое.
— Планирую.
Но слова Хантера угодили в точку. Это правда. Я был немного склонен к самосаботажу, когда дело касалось любовников. Я из тех, кто прыгает в омут с головой. Обычно после нескольких недель парни начинали считать меня раздражающим. Мой язык болтал без умолку, чиня мне проблемы. Мои хаотичные повадки во сне буквально выпинывали их из постели. Мое гиперактивное, зашкаливающее, жизнерадостное поведение становилось уже не так привлекательным. Или я становился слишком приставучим. В итоге я всегда делал что-то идиотское и отталкивал их.
В прошлом году Мэверик в ссоре обвинил меня в том, что я намеренно саботирую все свои отношения. Он сказал, что я убежден, будто меня нельзя любить, и потому я из шкуры вон лез, отталкивая всех мужчин в своей жизни, чтобы подтвердить свою правоту.
После той ссоры мы две недели не разговаривали. Всякий раз вспоминая те резкие слова, которыми мы швырялись друг в друга, я невольно думал, что он может быть прав.
После работы я подвез Мэверика и Хантера до дома, поскольку мы приехали на моей машине. Когда я переоделся, затолкал несколько вещей в рюкзак и опять направился к двери, Мэверик дернулся, сидя на полу спиной к дивану. Он обжирался сухими завтраками Fruit Loops, и молоко стекало по его подбородку.
— Ты куда пошел?
— Ухожу.
— Куда уходишь? Середина ночи на дворе.
— Ну просто ухожу.
Лицо Хантера чуть не треснуло от улыбки, и Мэверик переводил между нами взгляд.
— Но... куда ты просто уходишь? С кем? Я хочу знать. Скажи мне. Хантер знает. Я тоже хочу знать.
Я сунул ноги в кроссовки и зашнуровал их.
— Я тебе завтра выдам полный пересказ, — показав пальцем на Хантера, я сказал: — А ты держи рот на замке.
— Только частичный пересказ, помнишь? Мы говорили об этом, — сказал Хантер.
Я рассмеялся.
— Ага. Частичный. Мне пора.
Когда дверь закрылась, я услышала, как Мэверик сказал:
— Кто это? Расскажи мне все.
Я застонал, развернулся и снова открыл дверь. Хантер уселся на край журнального столика, наклонившись поближе к Мэверику и явно приготовившись прошептать все мои секреты. Он дернулся и выпрямился, широко раскрыв глаза.
— Я не успел уйти, а ты уже сдался? Позор тебе, — а Мэверику я сказал: — Если ты кому-нибудь расскажешь о том, что этот идиот вот-вот тебе сообщит, тогда абсолютно все в кампусе узнают про Джуда.
Вся кровь отлила от лица Мэверика.
— Ты не посмеешь.
— А вот увидишь.
— Чувак, я был пьян. Это была одноразовая, глупая, пьяная ошибка. Будь я трезвым, этого бы никогда не случилось. Хантер, ты же мне веришь, да?
— Мне пришлось слушать, как вы двое развлекаетесь на заднем сиденье моей машины, — я запрокинул голову к потолку и стал издавать стонущие звуки, похожие на те, что я слушал всю дорогу домой той ночью больше года назад. — О да, вот так. О боже, да, детка, вот так.