Тринадцатые Звездные войны

Два служащих ввезли подозреваемого в операционную и один из них тут же вогнал в его руку целую пинту жидкости из бака. Затем его повезли к одному из столов, рядом с которым стояла холодная ванна. Подошла женщина и натянула дыхательную маску на лицо человека. Служащие наклонили стол. Юноша соскользнул в ванну без всплеска.
— Это последний,— сказал один.— О, я совсем валюсь с ног.
Женщина посмотрела на него с участием, которое может быть выражал ее рот под маской, но не глаза. Глаза были совсем без выражения. По голосу служащего было ясно, что тот находился на крайней степени истощения.
— Вы оба можете идти,— сказала она.— Поспите до завтра. Ваша помощь больше не нужна.
Когда они покончат с этим, банк органов будет полон. По закону юноша был еще жив. Но темперетура его тела падала быстро, удары сердца замедлялись. Постепенно сердце остановилось. Температура тела продолжала падать. Через два часа она будет ниже точки замерзания, но жидкость соломенного цвета в его венах не позволит замерзнуть крови.
И по закону он будет еще считаться живым. Заключенных, которых хранили в таком состоянии, еще можно было оживить без всяких последствий для здоровья, хотя все последующие дни их жизни будут наполнены ужасом воспоминаний.
Теперь тело юноши подняли на операционный стол. Его череп был вскрыт. Разрез сделали на шее, разрезав спинной мозг, как раз у основания головного мозга. Затем мозг извлекли, чрезвычайно осторожно, чтобы не повредить мембраны. До этого момента доктора действовали с крайней почтительностью: ведь это был человеческий мозг. Но с этого момента человек был уже мертв уже по всем законам.
Затем мозг сожгли и пепел сложили в урну для захоронения. После этого сняли его кожу. Всю работу делали машины, однако машины не могли действовать без контроля человека. Доктора работали так, как будто они решали очень сложную, требующую терпения и аккуратности, головоломку. Каждая часть была помещена в особый бак с физиологическим раствором. Затем были проделаны разнообразные анализы. Все-таки операция трансплантации никогда не была простой. Тело пациента могло отторгнуть чужеродные органы. Когда все тесты на биохимические реакции были закончены, все данные по каждому органу зарегистрированы, баки были помещены в банк органов.
Мэт заблудился. Он бродил по коридорам, отыскивая на дверях надпись «Вивариум». На некоторых дверях были надписи, на некоторых нет. Больница была огромна. Могло случиться так, что он будет блуждать здесь целые недели, пока не найдет этот вивариум, о котором упомянул дежурный у ворот.
Изредка ему в коридорах встречались люди — одни в полицейской форме, другие в белых халатах и масках. Мэт прижимался к стене и стоял неподвижно. Никто не заметил его. Странная невидимость хорошо укрывала его.
Но он так и не нашел ничего.
Карта, вот что ему нужно.
Некоторые из этих дверей вели в офисы. Там наверняка можно найти карту. Возможно она вделана в стену или в стол. Все-таки Больница была так велика, а коридоры так запутаны... А вот дверь с надписью: «Посторонним вход воспрещен». Может быть.;.
Он открыл дверь и замер на пороге, потрясенный до глубины души.
Стеклянные сосуды заполняли все пространство комнаты от пола до потолка. Они были сложены как книжные шкафы в библиотеке. В первый момент Мэт не понял, что находится в сосудах. Но по их асимметричной форме, по темно-красному цвету нетрудно было догадаться.
Мэт вошел в комнату. Он потерял контроль над ногами и они несли его сами. Эти темно-красные предметы, эти прозрачные пленки, эти округлые очертания. Да, это все части человечеcких тел. И на сосудах надписи, как эпитафии:
Тип АБ, РШ. Содержание глюкозы..., РД..., Тироид Гланд, мужской. Класс 02, пн 31, сверхактивен для тела весом менее...
Левый хумерус, тип Марроу О, РШ-, И, 0, 2, Длина... Следует учесть: перед использованием в глазницах провести испытания.
Мэт закрыл глаза и прижался горячим лбом к одному из сосудов. Поверхность стекла была холодной и это привело его в чувство. Он всегда был слишком чувствителен. Ему сейчас требовалось время, чтобы оплакать этих незнакомцев. Спасибо Демонам Тумана, что они незнакомцы.
 
Поджелудочная железа. Классы Ф, 4, пр 21, тенденция к диабету. Использовать только железы секреции, не трансплантировать.
Дверь открылась.
Мэт скользнул за один из сосудов и стал наблюдать из своего убежища. Женщина в халате и маске что-то вкатила. Мэт видел, что она переложила что-то с тележки в сосуды.
Кто-то только что умер.
И женщина в маске была чудовищем. Если бы у нее под маской были бы ядовитые клыки, Мэт и то не боялся бы ее больше, чем сейчас.
Через открытую дверь послышались голоса.
— Нам больше не нужны сухожилия.— Голос женщины оказался высоким, почти пронзительным. Она произносила слова с акцентом, как поселенка.
Саркастический мужской голос ответил:
— Так что нам делать, выбросить их?
— А почему нет?
Секунда тишины. Женщина с тележкой закончила свою работу и двинулась к двери. Затем:
— Мне никогда это не нравилось. Человек умирает, чтобы дать нам здоровье, живые связки и сухожилия. А ты хочешь, чтобы мы выбросили их, как ...— закрывшаяся дверь оборвала фразу.
— Как остатки с пира хищников,— закончил фразу Мэт.
Он повернулся к двери, где заметил сосуды, непохожие на остальные. Их было четыре и все они стояли возле двери. В сосудах находились какие-то механизмы, качающие воздух. В ближайшем сосуде находилось шесть маленьких сердец. Конечно, это были сердца. Они бились. Они были маленькие, не больше детского кулака. Мэт коснулся стенки сосуда. Она была теплая. В другом сосуде находились печени. Маленькие, совсем маленькие.
Одним прыжком Мэт выскочил в коридор. Он прижался к стене. Плечи его вздрагивали, он стонал, в глазах все еще стояли эти маленькие сердца, эти маленькие печени...
Кто-то вышел из-за поворота и остановился.
Мэт повернулся и увидел его: большой толстый человек в полицейской форме. Мэт с трудом произнес:
— Где вивариум? — голос его был сдавлен, но слова вполне разборчивы.
Человек посмотрел на него, затем взмахнул рукой:
— Иди направо и дойдешь до лестницы. Поднимешься на один этаж, затем направо и потом налево. Смотри надпись. Это большая дверь с лампой над ней. Ты не попустишь ее.
— Благодарю,— Мэт повернулся, чтобы идти. Живот у него страшно болел, руки дрожали. Ему очень хотелось упасть прямо здесь, но он заставил себя идти.
Что-то кольнуло его в руку.
Мэт повернулся и поднял руку. Боль от укола уже исчезла, но рука онемела и стала всего лишь куском мяса. На кисти появились следы красных уколов.
Большой человек смотрел на Мэта с явным любопытством. В руке его был пистолет.
Галактики бешено закружились в глазах Мэта.
Капрал Халли Фокс посмотрел, как падает колонист, затем вложил пистолет в кобуру. Куда катится мир? Сначала эта смехотворная таинственность вокруг рамробота, затем две сотни пленников за один вечер, так что весь персонал больницы сбился с ног. И вот теперь! Колонист бродит по коридорам больницы и спрашивает, где находится вивариум!
Ну что же, он его найдет. Халли Фокс поднял колониста, взвалил на плечи, кряхтя от усилий. Доложи и забудь об этом. Он поправил свою ношу и пошел к лестнице.
ВИВАРИУМ
На рассвете острые вершины утесов Маунт Лукиткэт плавали в море тумана. Те, кто вышел в это время на улицу, увидели, что небо из черного превратилось в серое. Этот туман не был ядовитым, как в бездне. Это был всего лишь толстый слой водяного пара, такого густого, что для тех, кто в это время вышел на улицу, дома их совершенно исчезли в тумане. Люди ходили и работали в маленькой вселенной в десять ярдов диаметром.
В семь часов утра отряды полицейских направились в лес. Лучи прожекторов со стен пронизывали весь лес насквозь. Полицейские, дежурившие ночью, ушли домой, а те, что сменили их, не имели понятия, кого им искать в лесу. Некоторые думали, что ищут колонистов.