Тринадцатые Звездные войны

Да нет, не о магии. О чем-то другом. О какой-то психической энергии. А Мэт в это время не сводил глаз с Полли и не мог вспомнить теперь, что говорил Худ.
Жаль. Ведь это его единственный выход. Осталось только предположить, что он обладает пси-энергией, хотя понятия не имеет, что это такое и в чем это выражается. Но по крайней мере это в какой-то степени может объяснить, что же случилось.
— Я обладаю психической энергией,— громко произнес Мэт. Голос его прозвучал четко и отчетливо в ночном воздухе.
Прекрасно, ну так что же?
Если Худ что-либо говорил о природе пси-энергии, то Мэт ничего не мог вспомнить. Но идею о перелете через утесы Альфа-Бета он должен был отбросить. Летать он не мог, несмотря на пси-энергию. Нет, нужно обязательно поговорить с Худом. Но Худ в больнице. И может уже мертв.
Тогда...
Мэту было одиннадцать лет, когда дед принес домой две игрушки для детей. Это были две миниатюрные модели автомобилей и они светились в темноте. Мэт и Джен полюбили их с первого взгляда и навсегда.
Однажды они оставили игрушку в шкафу на несколько часов, надеясь, что они будут ярче светиться. Но когда Джен открыла шкаф, то увидела, что они не светятся вовсе.
Джен разрыдалась, а реакция Мэта была совсем другой. Если мрак лишил игрушки их могущества...
Тогда он положил их под лампу и оставил на час. Когда он выключил лампочку, то модели машин светились в темноте, как две маленькие голубые лампы.
Небольшое облако плыло по ночному небу, пряча звезды. В городе постепенно погасли огни, только больница оставалась ярко освещенной. Плато засыпало, погружаясь в глубокую тишину.
Ну что же... нужно попытаться пробраться в больницу. Его обнаружили тогда. Но когда он стоял в свете прожекторов, они почему-то не видели его, не могли видеть. Причина этого оставалась для него тайной, но он был уверен, что так оно и было.
Он решил рискнуть. И пошел.
Вообще-то ему нужно было бы одеться во что-нибудь яркое — голубая рубашка с оранжевым свитером, зеленые брюки, алая шапочка с буквой «С» в желтом треугольнике... и роговые очки? Впрочем, это не важно, Мэт решил идти, как есть.
Он шел по краю пустынной равнины, пока не добрался до домов. Теперь он пошел по темной улице.
Странные дома окружали его. Хотелось бы посмотреть на них днем. Что за люди живут в них. Беспечные, веселые, вечно юные и здоровые... хорошо быть одним из них...
Однако он заметил одну особенность в этом городе. Все дома были разными: они отличались, и по форме и по цвету, и по стилю, и по строительному материалу, но в одном они были схожи. Их фасады смотрели в сторону от больницы, как будто она внушала им ужас.
Впереди показались огни и Мэт ускрил шаг. Он шел уже минут тридцать. Да, это была дорога, ярко освещенная двумя рядами фонарей.
Мэт вступил на освещенную полосу дороги и направился к больнице.
Снова он ощутил всем телом присутствие смерти. Впереди его ждала опасность. Банк органов внушал ужас всем жителям планеты: это была жуткая смерть, но Мэт боялся чего-то более страшного.
Люди, которые выходили из больницы, много рассказывали о ней. Таких людей было мало, но они были и они говорили. Так что Мэт вполне мог представить, что ждет его впереди.
Они заметят его, затем в его тело вонзятся усыпляющие пули и его тело на носилках внесут в больницу. А когда он проснется, то у него состоится первый и последний разговор с Кастро. Горящие глаза главы полиции вонзятся в Мэта: «Келлер, да? Помню, мы упустили твоего дядю. А, Келлер. Ты шел сюда, как поселенец с приглашением. Интересно, о чем ты думал при этом, Келлер?»
Что же он ответит на это?
БОЛЬНИЦА
Во сне Иезус Пьетро выглядел лет на десять старше. То, что спасало его днем — прямая спина, тугие мышцы, каменные черты лица — все было расслаблено сном. Его пронзительные голубые глаза были закрыты. Его обычно тщательно причесанные волосы были растрепаны и из-под них виднелась лысина, которую он скрывал. Он спал один, отделенный от жены дверью, которая никогда не запиралась. Он ворочался во сне, спал очень беспокойно, а иногда у него бывала бессонница и он лежал целыми ночами, глядя в потолок. Поэтому Надя спала в отдельной комнате. Но этой ночью он спал спокойно.
 
Он вполне мог бы выглядеть тридцатилетним. Несмотря на стареющую кожу, он был в хорошей физической форме. У него было хорошее дыхание, благодаря пересаженному легкому, мышцы под морщинистой кожей и жировой прослойкой были тверды, пищеварение хорошее. Зубы, правда, переставленные, были прекрасными. Дайте ему новую кожу, новые волосы на голову, новую печень, замените некоторые кишки...
Но для этого нужно специальное постановление конгресса поселенцев. Если ему предложат пересадку, он согласится, но сам за это бороться не будет. Трансплантация была полностью привелегией поселенцев и они награждали ею колонистов лишь за выдающиеся заслуги. А Иезус Пьетро... нет, он не был слишком щепетилен, но он с неохотой думал о пересадке органов. Ему не хотелось жить с органами какого-то незнакомого человека. Ему казалось, что при этом он теряет свое я. И только страх смерти заставил его несколько лет назад пересадить себе легкое.
Он спал спокойно.
И все события проходили у него перед глазами.
Снимки Полли Турнквист. Кто-то позапрошлой ночью выскользнул из его сети. А вчера от него сбежал Келлер. Какое-то странное ощущение, вернее, пока подозрение, что груз рамробота N 143 имеет гораздо более важное значение, чем полагают поселенцы. Черт побери, простыни все сбились в кучу. И одеяло слишком тяжелое. К тому же он забыл почистить зубы на ночь. Келлер, падающий вниз, в бездну, в ядовитый туман. Может это он вернулся, чтобы преследовать его, мучить его кошмарами?
Шум откуда-то с улицы. Слабый шум, который разбудил его и который до сих пор еще не получил объяснения. Его похотливое желание по отношению к девушке и чувство вины, которое последовало за этой вспышкой. Он даже захотел использовать препарат, который бы заставил пленную девушку ощутить влечение к нему. Прелюбодеяние! Страшный грех!
Искушения. Беглецы. Горячие измятые простыни.
Он снова проснулся.
Он лежал на спине, сложив руки и глядя в потолок. Бесполезно бороться с бессонницей. Вчера он нарушил свое расписание: позавтракал в двенадцать тридцать. Но почему он все время думает о Келлере?
Иезус Пьетро повернулся к телефону.
Незнакомый голос ответил:
— Больница, сэр.
— Кто у телефона?
— Старший сержант Леонард В. Уатт, сэр. Ночной дежурный.
— Что случилось в больнице, сержант?
Вопрос был самым обычным. Иезус Пьетро задавал его каждое утро уже много лет.
— Позвольте мне заглянуть в журнал. Вы ушли в семь, сэр. В семь тридцать майор Янсен приказал освободить тех из задержанных, у кого не было в ухе микрофона. Майор Янсен ушел в девять. В десять тридцать сержант Гелиос доложил, что все освобожденные доставлены по домам. Ммммм...— шелест бумаги.— Все, которые подозреваются в измене, находятся под стражей. Гроб с девушкой функционирует нормально. Произошла ложная тревога в двенадцать . ноль восемь, вызванная кроликом, который пересек линию. На полосе не было обнаружено ничего подозрительного.
— Почему вы думаете, что это был кролик?
— Сейчас я узнаю у дежурных на стене.
— Не нужно. Они сами не знают.— Иезус Пьетро отключился и снова лег на спину. Он стал ждать прихода сна.
Мысли его снова потекли...
... Он не был у Нади уже довольно долго. Может начать уколы тестерона? Он поморщился при этой мысли.
... кролик.
— А почему нет? Из леса.
Иезус Пьетро повернулся на бок.
... Как может кролик оказаться в лесу, где полно ловушек?
... Как может оказаться в лесу живое существо больше, чем полевая мышь?
... Что может кролик делать на Альфа Плато? Что он будет есть здесь?