Надежда умирает последней! (СИ)
Причем от верха идет стрелочка и подписано:
Ношеная пижамная кофта
Броня 1
А низ показывает:
Ношеные пижамные брюки
Броня 1
Даже тапочки прорисованы:
Мягкая обувка домоседа
Броня 1
Урон 0-1
Какие хорошие тапочки. Боевые.
Сверху над рисунком надпись:
Никнейм: ????????
Надо придумать что ли? Как в игрульках не хочется, я там всякую билиберду вечно писал, типа Авырл5412. Может, Великий Воин? Нее… Пафосно слишком. Что-то от имени? Петька, Петруха, Петр Первый? Еще больше неее… Надо красивое и запоминающееся что-то. И желательно, чтобы никаких упоминаний про «Надю»! Может, как его… во! Антоним к слову «Надежда»? Хм… Безнадега? Отчаянье? Слишком по-бабски и слишком мрачно. А вот, если переделать… О! Отчаянный! Как фильм с Бандересом! Осталось понять, как заменить вопросики буквами. Если книжка выпала, когда вслух про функционал сказал, может и с ником сработает?
— Никнейм! — твердо сообщил я кому-то в воздух и ощутил себя идиотом. Потому что на меня воззрилось сразу шесть женских пар глаз.
Но слово возымело эффект, потому что на разворот книжицы упала ручка. Самая обычная, чернильная. Такую за пять рублей купить можно. Еще и кончик кем-то грызеный, да и чернила почти кончились.
Я уверенно вписал «Отчаянный». Неведомая сила тут же выдернула ручку и она растворилась в воздухе.
— Любопытная магия… — пробубнил я.
— Фу, какой ник сложный! — сеструха уже влезла носом в тетрадочку. — Буду тебя Чаем звать, так проще! И почему тебе мою прошлогоднюю тетрадь дали? Я же ее, вместе с этой ручкой только вчера в мусорное ведро выбросила!
Я поморщился и промолчал. Хотя в голове носилось прямо-таки огромное количество всяческих нецензурных слов.
— Он Петр, а не Чай и не Отчаянный! — заявила в этот момент маман. — Точка. Не обсуждается!
— Сами бы лучше посмотрели, что там у вас! Просто скажите: «Функционал»! — разозлился я, когда понял, что уже все смотрят в мою подрипанную тетрадочку.
— А мне тоже такую же мерзкую дадут? — подала голос Птицына. Ох, понимаю, почему Светка с ней поссорилась.
— Говори уже! — рявкнул я. Девчонка осеклась и забубнила, пытаясь выговорить странное для нее слово.
Под бормотание шести женских голосов, я перевернул страничку. Сверху было написало:
Класс
Ниже:
Подкласс
И под этим всем нарисован этакий барабан с делениями, ну, прямо как в передачке, что бабушка смотрела, «Поле чудес», называлось. В каждом отделении что-то накалякано, но таааак мелко, что и под лупой не разглядишь. Под колесом надпись:
Покрутите колесо, чтобы выбрать себе класс.
Что, блин? А где самостоятельный выбор? Я, вот, воина хотел. Ближника с мечом. Или, даже двумя! На крайняк, танка, ну или, если уж припрет, можно и лучником побыть. А вдруг маг достанется? Не люблю я этих белоручек в вечных юбках, даже на мужиках.
Но, выбора, похоже, не предвидится. Придется довериться судьбе. Уже догадываясь, как это сделать, я громко произнес:
— Покрутить колесо!
И оно реально закрутилось, прямо нарисованное. Только надпись поменялась:
Для выбора класса скажите «Стоп»!
— Стоп! — уверенно сказал я. Все равно не видно ничего, не получится, где хочется, сказать. Потому что нет того, что хочется.
Моментально колесо исчезло, а под словом «класс» более крупными буквами появилось:
Танцор с бубном
— Че? Кто, блин? Какой еще, бля, бубен?
— Петя! — резко осекла меня матушка.
— Ты не понимаешь! Мне класс какой-то голимый дали! Танцор, блин, с бубном!
Заржала Светка. Остальные не поняли. Бабы… Что с них взять. А сеструхе я, довольно болезненно, на ногу наступил. А че она ржет?
— Сама бы сначала этот говняный барабан покрутила, а потом смеялась!
— Петр! — маман, похоже, уже еле сдерживалась. Но и мне было хреново.
— Да, мам. И ты! Все вы! — я обвел бабский коллектив взглядом. — Давайте! Крутите этот барабан!
Женщины, и мелкие, и взрослые, и даже старая Сигизмундовна, начали открывать свои блокнотики. Почему только у меня такой жеваный?
У Светки новенький, в розовых блестках и с сердечками. Я, конечно, такой совсем не хочу. Но где справедливость? У Птицыной такой же, как у Светки, только блестки желтенькие. Кажется, маман их недавно купила, да сеструхе еще не отдала. У парикмахерши блокнот самый простой, в синей, однотонной, но плотной обложке. Там мамка рисовала всякие цветочки, когда по телефону болтала. У Сигизмундовны — антиквариат, как и она сама, — обложка потертая, но идеально чистая, черного цвета, вся в каких-то золотых вензелях. Мне кажется, этот блокнот я видел лет пять назад, когда лазил на антресоли в поисках елочных игрушек. От прапрабабки, вроде, остался. У Смородины — моя тетрадь, что валялась уже год не использованая, для записи иностранных слов. Дорогущая, в коричневом кожаном переплете. Я тогда думал португальский язык выучить… Но не срослось. А вот у маман был ее же собственный блокнот для записи рецептов. Вернее — обложка от него. Начинка то у всех изменилась.
— Хочу быть саммонером! — Светка, в отличие от остальных, в играх разбиралась не плохо. Ну да, вечно сидела у меня над душой, пока я играл, и ныла, прося уступить ей место. Иногда я не выдерживал и сдавался.
Мелкая даже кончик языка в предвкушении высунула.
— Стоп! — бровки ее радостно взмыли вверх, потом опустились. Губы затряслись. — Почему? Не хочу…
Казалось, Светка сейчас изобразит Алису в Стране чудес, и затопит всю комнату своими слезами.
— Что там? Может все не так плохо? — я решил побыть старшим братом. А что? И так все не просто, а тут еще что-то, явно, дурацкое досталось.
— Очень толстый танк, — тихо прочитала Светка. Птицына ухмыльнулась. Я позавидовал.
— Сестренка! Это же очень круто! Да тебя все в свою пати будут звать!
— Не хочууу быыыть толстооой! — в голос взвыла Светка.
Все-таки хорошо, когда вокруг женщин много. Все побросали свои блокнотики и бросились утешать сеструху, искренне сочувствуя и понимая ее горе.
— А кто такой Снимающий Грехи? — уставилась в это время на меня Птицына, которая в утешении Светки не участвовала.
Я крякнул. Надо объяснить маленькой девочке что такое грехи? Я на такое не подписывался! Хотя нет, наверное, просто разобраться, что класс делает.
— А что-нибудь написано внизу?
— Так… — Птицына читала еще средненько. Начальная школа, что ждать то? — Класс… Снимающий Грехи… О-пи-са-ние. У-ме-ния. На-ло-же-ни-е свя-тых ба-фоф, сня-ти-е де-ба-фоф. Дальше только слово Подкласс. Там ничего.
— Ну, подкласс, наверное, позже появится. А ты — типа светлый бафер.
— Кто?
— Ммм… — я стал соображать, как попроще объяснить. — Ну, ты можешь других людей благословлять и снимать с них проклятия.
— Я что, долбаный священник?
— Эм… — жуть какая-то, что за дети пошли, так выражаются? — Ну да, наверное…
— Пиздец…
И с кем это периодически дружила моя сеструха Светка? С девочкой, что говорит «пиздец» и «долбанный священник»?
Плюх!
Ни в коем случае не хочу обидеть прекрасных носительниц имени Надежда, а также тех, кому досталась такая необычная фамилия (да, такая фамилия существует!). И тех, кого родители назвали именем Еремей, тоже! Все совпадения случайны и непродуманы!
Следующие полчаса творилась подлинная феерия. Женщины, придумывающие себе ники «покрасивше» и получающие классы, которые им не угодили — это… Форменная дурка.
Но, в итоге на кухне появились:
Я — Отчаянный — Танцор с бубном.
Светка — Ванесса (в честь какой-то известной скрипачки, которую обожала сеструха) — Очень толстый танк.