Зоя (СИ)

— Откровенно говоря, — заговорщически подмигнула мне Ньевес, — Давид меня порядком утомляет своими намерениями улучшить навык в этой игре, дабы отыграться при встрече.
— Ну что же ты раскрыла весь мой хитроумный просчет! — рассмеялся тот.
— Мама любит раскрывать коварство, отец! — прозвучал голос Виктора, подошедшего к нам под руку с Латти.
— Привет, милая! — поцеловала меня Злата в красивом белом платье, пошитом в стиле ампир.
— Зоя, твой подарок — это наш официант? — насмешливо спросил меня Виктор, потягивая шампанское из хрустального бокала.
— Виктор! — тактично осадила его мать, а тот лишь передернул плечами и усмехнулся, сверкая ямочками на смуглых щеках.
— Мой подарок держит этот милый парень, любезно предложивший свою помощь, — чуть смутившись, проговорила я и жестом подозвала официанта. — Думаю, что иногда снимать упаковку с подарка приятней самого подарка.
С замиранием сердца я смотрела, как Ньевес и Давид срывают оберточную бумагу, а потом отходят на несколько шагов, чтобы рассмотреть мою работу.
— Зоя!.. — выдохнула герцогиня, прижав к губам сложенные, как в молитве, ладони. — Это… это потрясающе!
— Господи… Какое совершенство! — качал головой Давид, чуть склонившись вперед, чтобы быть поближе к портрету.
Я зарделась, глядя со всеми на картину. Я нарисовала только их лица. Словно они стояли, чуть повернувшись друг к другу. Герцог взирал на жену восхищенными, полными любви глазами, а герцогиня — смущенно отвечала ему тем же, подняв взгляд на мужа. Именно так они и смотрели друг на друга в жизни. По крайней мере, я пыталась это перенести на холст.
Судя по восторженным откликам, мне это удалось. Я светилась довольной улыбкой, принимая слова благодарности от супругов и комплементы от их гостей.
***
— Не осматривайся. Он еще не приехал, — протягивая мне бокал, объявила Латти, сделав глоток сока из своего стакана.
Стоя рядом с подругой у одной из застекленных стен террасы, я пыталась слушать живую музыку и мягкий голос певицы, которая исполняла американский джаз. Но мои глаза все скользили и скользили по лицам гостей, и это не ушло от внимания будущей молодой мамы.
— Все никак не могу перестать! — тихо пожаловалась я, с трудом опустив взгляд к миниатюрному гейзеру из пузырьков в своем бокале шампанского.
Тяжело вздохнув, я сделала глоток вкусного напитка и снова посмотрела в толпу.
— Виктор говорит, что он очень изменился. Совсем замкнулся в себе и плюется огнем подобно дракону, стоит спросить, как у него дела, — грустно заметила Злата.
— Не думаю, что это связано со мной, — в очередной раз я убила в себе проблески робкой надежды.
— А я вот как раз в этом уверена, — твердо заявила она.
— Сеньора Эскалант, вы потрясающе выглядите! — воскликнул мужчина невысокого роста и очевидный ровесник герцога Торегросса.
— О, благодарю вас, сеньор Карраско! — сдержано ответила Латти. — Позвольте представить вам мою подругу, сеньориту Зою Рольдан. Зоя, это давний друг семьи Эскалант — сеньор Хайме Карраско.
— Добрый вечер! — прохладно кивнула я ему, чувствуя на себе неприкрытый наглый взгляд ловеласа преклонных лет.
— Невероятно приятно, сеньорита! Должен сказать, что я в неописуемом восторге от вашей работы! Вы потрясающе талантливы…
— Столько эмоций за один вечер и в таком возрасте — чревато печальными последствиями! — неожиданно прозвучал голос Себастьяна: — Поберегите здоровье, сеньор Карраско!
Мы с Латти вздрогнули и одновременно обернулись. За нашими спинами стоял Себастьян с высокомерным видом человека, владеющего этой территорией, и рассматривал любвеобильного друга Давида и Ньевес.
— О, ну что вы! В моем возрасте все эмоции и чувства вспыхивают с завидной силой, друг мой. Чего и вам искренне желаю! — парировал тот.
Взгляд Себастьяна чуть сузился, а на губах заиграла легкая улыбка-издевка:
— Современная фармацевтика творит чудеса, и вы тому явный пример. Кстати, будь у вашей жены способность воспламенять взглядом, от вашего смокинга не осталось бы и следа!
 
Он резко дернул головой и, удостоверившись, что находится на пике плейбойского провала, быстро откланялся.
— Жестко ты с ним! — заметила Латти, явно в восторге от его пикировки с этим Карраско.
Себастьян чмокнул ее в щеку в знак приветствия и коснулся ладонью ее живота:
— Ну как ты, племяш?
— Минуты две назад перестал икать, — хохотнула будущая счастливая мать. — И снова требует еды, так что мы должны вас покинуть. До встречи!
И упорхнула. А вместе с ней, казалось, ушла непринужденность и легкость светской беседы.
Остро ощущая на себе проникающий в душу взгляд золотистых глаз, я намеренно смотрела в бокал игристого вина. Но этот аромат, пришедший с ним, его магнетизм и чувственность даже на расстоянии брали меня в плен.
— Привет! — тихий голос Себастьяна наполнен волнительной красотой.
— Как твои дела, Зоя?
Мой жаждущий взгляд скользнул по его фигуре снизу вверх. Черный смокинг с таким же тонким галстуком на фоне белой рубашки сидел на нем безупречно. Приталенный пиджак отчетливо выделял завидную ширину его плеч и узкую талию.
Ах, дьявол, как же он красив! Так, спокойно! Дышать, главное дышать равномерно и не спеша. О, господи, как же сложно дышать рядом с ним!
— Нормально. И… мне пора! — я решилась на побег, так как кислородного запаса в легких становилось все меньше.
— Зоя? — он перегородил мне путь. — Я хочу поговорить с тобой! — гипнотизирующий голос звучал над моей головой.
Осторожно подняв глаза, я спросила:
— О чем?
И зачем я смотрю на его лицо?! Зачем запретно наслаждаюсь его взглядом?! Зачем впускаю в себя понимание, что безгранично истосковалась по нему?!
Его глаза опустились. Вдох-выдох. И они снова смотрят на меня.
— О нас.
Та-а-ак! Пора уносить ноги. Очень и очень быстро!
— Нет никаких «нас», Себастьян. И никогда не будет. Извини, но меня ждут!
Круто развернувшись, я скрылась в толпе. Все, нужно уезжать отсюда и как можно быстрее. Отказываться от Себастьяна на полкапельки легче, когда его нет рядом. А стоя в непосредственной близости с этим запретным и совершенным мужчиной можно потерять голову так же легко, как и совесть, принципы, мораль.
Ах, мама, как же теперь тебя понимает твоя дочь! Как же похожи наши судьбы! Но я сдержу слово, мамочка. Я не совершу твоей ошибки.
Прощаясь с семьей Эскалант, я извинилась за столь ранний отъезд и вышла из особняка. Поежившись от дуновения холодного осеннего ветра, я достала мобильный, чтобы вызвать такси.
Но телефон в моей руке пикнул от входящего сообщения, и я взглянула на экран. «Милая, сейчас к тебе подъедет наш Бенедикт Раблес и отвезет домой. Напиши мне, пожалуйста, как доберешься!»
Я невольно улыбнулась счастью, которое появилось в моей жизни после встречи со Златой.
***
Что может быть больнее: горечь от утраты или разочарование от несовершенных поступков? Глядя на одно и то же событие, можно рассуждать по-разному, долго раздумывать и сопоставлять. Это будет происходить до тех пор, пока не наступит жестокое понимание, что ответ уже не важен. Ведь упущенное время для действия вернуть невозможно.
Именно признание этого и придает самую сильную боль.
Я смахивала стекающие по щекам слезы и презирала себя за слабость. Моя рука с кисточкой умело творила над холстом, почти не осмысленно, но одухотворенно.
Я дышала им. Я творила его. Я страдала из-за него. Я рисовала Себастьяна.
Взмах один, второй, третий, сто двадцать шестой… И на меня уже смотрели суровые глаза цвета расплавленного золота. Его сдвинутые брови создавали складочку над переносицей, а ямочка на подбородке делала уникальным.
 
Я не могла изгнать его из своих мыслей. Он вошел в мою жизнь и остался там, словно обрел свое положенное место. Место в моем сердце.
Всхлипывая и утирая слезы рукавом синего свитшота, я сделала пару шагов назад, чтобы взглянуть на доказательство трехчасового помешательства Себастьяном. На его очередной портрет.