Истина всегда одна (СИ)

И потерял интерес к штрафникам.
Рощин одними глазами показал на дверь, и «антиснайперская группа» поспешила свалить от греха подальше.
— Вах! — восторженно озвучил Мамед случившееся.
Остальные промолчали, но полностью согласились с товарищем.
Чуть позже появился Рощин и вернул штрафникам все имущество, даже трофеи. Судя по его злой морде, он с большим удовольствием лично расстрелял бы их, но вслух прозвучал только приказ:
— А теперь есть и спать. Вечером вас разбудят.
— А кто этот капитан, товарищ старший лейтенант? — машинально поинтересовался Ваня у него.
Розин недовольно зыркнул и нехотя ответил:
— Начальник дивизионной разведки.
Когда он ушел, Ваня в голос озадачился.
— А чего он злится? Нормальный же мужик был.
Правильный ответ подсказал комод:
— Он и остался нормальным. Просто… просто… как это правильней сказать… карьерист немножко. Раньше мы лезли за языками, по его инициативе. И все изговняли. Так сказать, в душу нагадили. А сейчас… а сейчас если возьмем, за пленного ему ничего не обломится. Знаешь за что его в штрафроту назначили?
— Нет.
— До этого он был командиром роты. В третьем взводе есть боец, который в его дивизии служил. Так вот, наш взводный роту свою положил в атаке. Вроде выполнил приказ, честь и хвала, но командование дивизии все равно сплавило его в штрафроту, да еще с понижением. Вот он и старается обратно выбиться.
Ваня не поверил:
— Что-то не сходится. Нами он командует грамотно.
Комод пожал плечами.
— Значит борется с собой человек, но не всегда справляется. Чувствую, мы с ним еще хлебнем лиха.
Иван про себя согласился и больше глупых вопросов не задавал.
Мамед сходил за пайкой, штрафники плотно пообедали, а потом, как и приказано, дружно завалились спать, в том же блиндаже, где сидели под арестом.
Перед тем как заснуть, Ивану вспомнились слова Жан Жаныча:
— Нам, попаданцам, везет. Очень везет, главное ничего не бояться!
Ваня тут же припомнил, что, начиная со второй попытки, он боялся. Боялся всего, гораздо сильнее чем в первый раз.
«Ну что же, — подумал Ваня. — Наверное, он прав. Ключевая фраза: не бояться…»
Разбудил снова Рощин, уже в сумерках, но этот раз с ним был тот самый начальник разведки дивизии.
Он отпустил взводного, одобрительно кивнул, глянув на лохматые маскхалаты, а потом заинтересовался Ваниным автоматом на трехточечном ремне.
— А ну одень…
Покрутил Ивана, заставил вскинуть оружие несколько раз, померял сам и довольно улыбнулся:
— Сам придумал? Молоток! Надо своим такие же спроворить. Справитесь, заберу к себе. А теперь смотрите…
Он присел на ящик из-под патронов, подвинул поближе снарядную гильзу с горевшим фитилем и начал рассказывать.
— Вот подробное расположение позиций немцев на вашем участке. Карта есть? Нет… тогда запоминай. Но свою обязательно заведи и не стесняйся интересоваться у командиров разведобстановкой. Прямо иди и спрашивай. Запомни — от знания обстановки, прямо зависит успех выхода за языками. Легче всего будет пройти здесь, здесь и вот здесь, на стыке дивизии СС «Полицай» и двести тридцать пятого пехотного полка. На стыках частей проще просочится, как правило, командиры стараются не перемешивать своих бойцов, оттого получаются бреши в обороне. Лучше за языком заходить с тыла, с фронта они ждут. Но смотри сам, если поймаешь момент, решай по ситуации. Не старайся брать офицеров, порой, простой ординарец или денщик, бегающий за едой для офицеров знает больше чем сами командиры. И не надо переть на рожон, сначала внимательно изучи обстановку. Перед отходом — тоже. Правильно отойти, гораздо сложнее, чем взять самого языка. Языка надо холить и лелеять пуще своей жены. Не жалей бинтов, если раненый. Видишь, что тяжелый, не дотащите — бросай нахрен. Из-за него можете сами лечь. Все сразу не лезьте, оставляй прикрытие на рубеже подхода и отхода. А теперь, я нарисую схему боевого порядка в поиске. Можешь себе перерисовать…
Инструктаж продлился долго, до самой темноты, капитан рассказал очень много интересного, о чем Ваня даже не подозревал и ушел, еще раз пообещав забрать штрафников к себе.
 
Сборы много времени не заняли, но, когда группа выдвинулась в передовую траншею, прибежал взводный, почему-то вместе с политруком и отменил выход.
— Никто никуда уже не идет. По боевым местам, марш. И снимите с себя эту хрень… — он ткнул пальцем в лохматую накидку на Петрухе.
Долго ждать причины отмены выхода не пришлось. Уланов затеял политинформацию, а потом взводные начали инструктажи отделенных командиров, из которых стало ясно, что с утра начнется наступление.
К этому времени в тылу уже стоял густой гул выходящей на позиции техники.
А потом рев двигателей заглушил свирепый вой реактивных снарядов, расчертивших черное небо сплошными огненными стрелами.
Артподготовка началась еще ночью и гораздо более сильная чем перед разведкой боем. От грохота артиллерии земля дрожала словно при землетрясении, а немецкие позиции сразу заволокло дымом, сквозь который часто проскакивали всполохи разрывов.
Даже бывалые бойцы терялись от такого ужасного грохота и зрелища, зажимали себе уши руками и старались забиться в ниши в стенках траншей.
Но Иван, к своему удивлению, не чувствовал никакого страха и тревоги. Грохот тоже почти не досаждал.
Он спокойно скрутил и увязал накидку к вещмешку, а скатанную шинель не стал брать с собой. Немного пожалел, что отдал СВТ комоду, но забирать ее назад не стал. Загнал патрон в патронник «Люгера», убрал его в кобуру, проверил как выходит нож из ножен, вкрутил запалы в гранаты и, баюкая в руках ППД, начал ждать.
Почти сразу же к нему присели, плечом к плечу, комод, Мамед и Петруха.
Так и сидели до самого утра.
Артподготовка продолжалась без остановки всю ночь.
Немцы тоже стреляли, но гораздо слабее и не по переднему краю. Хотя, когда начало светлеть небо, штрафникам тоже стало доставаться.
А утром, раздался рев моторов уже с неба, к немцам двумя волнами потянулись штурмовики, в сопровождении истребителей.
Впереди заново вплеснулось зарево.
Иван думал, что после такого артналета немецкие позиции выжгли дотла, но вокруг закрутивших карусель штурмовиков вспухли плотные облачка разрывов.
Несмотря на обстрел, штрафники повскакивали в окопах и принялись оживленно комментировать происходящее.
— Дави тварей!!!
— Блядь, подбили?..
— Заткни пасть, сука!!!
— Нет, нет, это он реактивными снарядами саданул!!!
— Да много ты знаешь…
— Это вам, суки, за мою Наташку!!!
— Еще, еще!!!
— А-а-аа…
Из карусели в небе вдруг вынырнул самолет и, оставляя за собой отчетливый дымный след, пошел со снижением в сторону наших траншей.
За ним шел еще один, немного поменьше, угловатый и хищный силуэтом.
С оконечностей его крыльев в сторону нашего самолета срывались дымные струйки.
— Твою мать!!! Немец…
Из двигателя штурмовика выплеснулось пламя, но почти в то же мгновение, немец резко отвернул и, тоже дымя, пошел в обратную сторону.
— Так тебе и надо, сука! Тяни, тяни!!! — снова заревели штрафники. — Давай, давай, милок…
Самолет становился все ближе и ближе, уже стало слышно надсадный, кашляющий вой его движка и видно болтающиеся лохмотья на крыльях.
Казалось, штурмовик летит прямо в траншею.
Штрафники начали разбегаться, но штурмовик промчался прямо над головами, грохнулся на пузо, проскочил сотню метров по земле, вздымая облака густой пыли с искрами и остановился, сильно накренившись на нос.
Было хорошо видно, что ИЛ-2* весь изуродованный, крылья зияли огромными дырами, а от хвостового киля остались одни тряпки. От мотора густо шел дым, но сам самолет не горел.
Ил-2 — советский штурмовик времён Второй мировой войны, созданный под руководством авиаконструктора Сергея Ильюшина. Самый массовый боевой самолёт в истории авиации, было выпущено более 36 тысяч штук. Выпускался в одноместном варианте на ранних этапах производства, затем в двухместном.