Шеф-повар придорожной таверны (СИ)
Старые приятели, сообразил я по их переругиваниям. Пока путники занимались лошадью, я перемешал кашу, отодвинул ее в сторону и наложив себе полную миску переставил котелок по другую сторону костра, как бы давая им понять, чтобы они садились там. Запашок от них и правда был… резкий. Явно в этой одежде не меньше десятка дней, и пропотели изрядно, а костер частично запах заглушал. Намек они поняли и тесниться не стали, расположившись у котелка. Странные путники — даже мисок и кружек нет, только ножи да ложки… Так с котелка и принялись есть. Спальников нет, с собой только жиденькая заплечная сумка, из которой вытащили горсть сухарей, два сморщенных яблока, головку лука и пяток помятых вареных яиц. Все это кулинарное богатство было тут же предложено мне, но я великодушно отказался, побоявшись после испоганить все окрестные кустики. Как то с гигиеной у них было слабовато, даже руки с дороги не помыли. Здоровяк как протер наскоро соломой свою кобылку, так и сел кушать.
— А изрядно готовишь, малец! — похвалил Гязель, торопливо накидывая кашу в рот, стремясь обойти своего приятеля, — где так научился?
— Знакомая научила, — коротко ответил я, чувствуя себя несколько напряженно, хоть и не понимая причины. Мужчины не проявляли враждебности, но что-то в их поведении меня напрягало.
— Хорошая знакомая. Зазноба твоя?
— Скажите тоже, зазноба, — смутился я, — рано мне еще…
— А сколько тебе лет? А то и не понять. Лицом вроде отрок, а статью — витязь!
А это уже откровенная лесть. Про такое я слышал, благо в таверне разговоров много ведется, уж историй, жизненных и не очень я наслышался…. Решил просто промолчать не зная как правильно реагировать.
— Смотрю копьем управляешься? — подал голос Бронт, обтирая тыльной стороной жирные губы, — новик поди?
Я чуть было по обоим вопросам не ответил отрицательно, но меня остановил быстрый взгляд обоих мужчин на черенок в траве и на мой топор, лежащий рядом. Уж урок льеры Асты я запомнил четко.
— Новиком меня назвать сложно, я не в дружине учусь. Дядя бывший дружинник — он и учит.
Врать я побоялся, и решил говорить правду на второй вопрос, а первый просто “забыл”.
— О-о! — уважительно протянул здоровяк, — дядя дружинник — это серьезно. А как его звать то?
— Ивер.
— Слыхал… погоди, так тот Ивер, что при таверне, на тракте живет?
— Он, — не стал отрицать очевидного, внутренне напрягаясь.
— Так и ты там же живешь? Так вообще здорово! Нам по пути, мы на рудник едем, устраиваться на работу!
— Вот и здорово! — Тут же оторвался от каши Гязель, — ты еще не большой, я легкий, на одном коне поедем, а то я ноги ужо стоптал.
Восторга, понятное дело, я не испытал, представив, что придется ехать весь день по жаре с вонючим Гязелем, но спорить не решился. Просто утром пораньше уеду, если что, сошлюсь, что спешу. Не нравиться мне, как они на мой топор смотрят… и на черенок. Они что, думают что это копье?
— А знатное у тебя седло, — не дождавшись от меня ответа перевел вопрос Гязель, — ехать в таком одно удовольствие! Тоже дядя выдал?
— Нет, льера Аста, стражница Храма подарила, — не удержался, прихвастнул я, — за то что я ее чуть не задел в шутовской схватке.
У здоровяка сразу пропала улыбка.
— Знаю такую, наслышан. Злобная баба. А ты что, такой хороший воин, что ее задел?
— Чуть не задел. Даже не знаю, кто ее задеть сможет, уж очень она быстрая, — поправил мужчину, опять ловя его взгляд на черенок, а потом и на топор. Что им так мое оружие покоя не дает? Неужели… Как там льера Аста говорила, про крестьян, что зимой бандитствуют и летом не брезгуют одинокого путника ограбить? Да вроде не похожи на бандитов. Хотя много ли я бандитов видел? Один раз всего, когда зимой пришли пограбить, но эти на тех, зимних, совсем не похожи. Да и замышляй чего, разве сидели бы сейчас? Давно бы отобрали все ценное, уж Бронту я совсем не противник.
— А чего ты в Храме то делал? — зацепился за сказанное Гязель.
— Знакомую сопровождал, — честно ответил я, так же не погружаясь в подробности.
Почему-то и эта информация заметно расстроила мужчин. Ничего не понимаю.
— Давно тренируешься, что тебя в сопровождение одного отправляют?
— Да не особо давно, просто льера сказала, у меня к этому талант.
— Угу, я так понял. Ладно, Бронт, пойду я помоюсь в ручье, да одежу простирну, а то в этой яме провонял как не знаю кто…
Бронт заметно напрягся и быстро проговорил.
— Яму вчера копали, родственнику моему, под нужник, ага. До поздней ночи, а с утра сразу в путь. И правда пованивает от нас, наверное. Тоже пойду ополоснусь.
Странные они… И ведут себя странно и вопросы какие то… А уж то как они взгляд постоянно бросают на мое оружие… Неужто хотят украсть? Пользуясь тем, что мужчины ушли к ручью, взяв с собой котелок, чтобы помыть (все равно после них перемою!), я бросился ломать сухие мелкие веточки с лежащей рядом лесины и раскидывать их вокруг своей лежанки. Потом проверил ногой — да, хрустят изрядно, если наступить. Топор будет рядом с лежанкой под рукой… Хм, а если они про черенок и правда думают, что это копье? Тоже положу рядом, так же один край в траву, пусть думают, что там наконечник. И сам сразу на лежанке устроюсь, чтобы подальше быть. Пусть не лезут с разговорами, я вроде как спать лег. Будет смешно, конечно, если все мои страхи окажутся мнимыми, а они и правда обычные честные труженики идут на заработки, но лучше я потом над собой посмеюсь…
А если и правда захотят обокрасть во сне? Смогу я ударить топором живого человека? Из-за седла убить? Хотя если они одной кражей не ограничится? Вот же накрутил себя! Из-за косых взглядов уже до убийства в мыслях дошел. Что со мной такое? Третий день как боевое оружие выдали, а я уже раздумываю, как им воспользоваться… О! Уже возвращаются. Быстро они.
Мужчины вернулись в мокром исподнем с комками мокрой одежды и охапкой веток в руках. Ветки тут же расставили возле костра, развесив на них одежду, Гязель пошел в сторону дороги, к ельнику, рубить ветки, а Бронт, закончив развешивать одежду, поднял помытый котелок, и пошел в мою сторону.
— Да у костра поставьте, все равно завтра утром варить, — усаживаясь на лежанке, быстро проговорил я, не желая, чтобы здоровяк подходил ко мне близко.
Тот замешкался на несколько мгновений, сделал еще пару шагов, но услышав хруст, остановился, посмотрел под ноги, хмыкнул и поставил котелок у костра. Затем бросил на меня быстрый взгляд и вернулся к своим вещам.
Больше они особо не говорили. Накидали две кучки лапника и травы у костра, завалились и через несколько минут дружно захрапели. Я немного еще посидел, полежал и благополучно задремал.
Проснулся я от какого-то шипения и не сразу разобрал, что это шепот. Оба путника продолжали лежать на своих хвойных подстилках, лицом к друг-другу и что-то бурно обсуждали. Иногда обсуждение становилось насыщенным и до меня доносились отдельные слова из которых я выделил самое главное:
— … Малолетний, что ты его…
— … Копье…
— … Пока не проснулся…
— … Конь очень нужен, да и вооружиться…
Ту они спохватились и оба понизили голоса, но главное я понял — замышляли они как минимум грабеж, а возможно и убийство свидетеля и жертвы в моем лице. Для начала я “проснулся” оглядел вокруг сонным взглядом, повернулся на бок, чтобы можно было легко вскочить и сделал вид, что опять начал засыпать. Грабители сразу притихли, пошептались еще немного и снова захрапели. По настоящему или притворялись — было непонятно, но у меня сон как рукой сняло и пролежав почти полчаса, я примерно придумал, что надо делать. Спал я одетым, поверх спального мешка, используя его как подстилку и поэтому скатиться с лежанки в противоположную костру сторону мне ничто не мешало. Несколько палочек и пару хвойных веток придали спальному мешку объём, словно я в него залез, спасаясь от холода, а сам я, стараясь не шуметь, закинув на спину мешок пополз в сторону кустов, уложив седло на руки перед собой. Котелком и спальником придется жертвовать.