Счастливое число Кошкиной (СИ)

— Хочешь сказать, что твоему слову можно верить, мелкий?
— А ты рискни и узнаешь! — огрызнулся Серёжка, растирая суставы.
— Борзый, — одобрительно хмыкнул Владка, с подозрительным интересом рассматривая Корюшкина с ног до головы. Повернул голову к Ляльке с Люлькой и больше утверждая, чем спрашивая, произнес. — Всегда такой, да?
— Ага, — кивнули Корюшкины. — Задолбал уже.
— Это хорошо, — кивнул Влад. — Очень хорошо, — снова осмотрел парня и спросил уже его. — Доказать сможешь или только на словах пацан?
— Легко! — фыркнул Сережка. — Говори как.
— Замечательно, — заулыбался Влад. — Я тебе предлагаю компромисс. Если ты докажешь, что твоему слову можно верить, тебя никто пальцем не тронет. Нет — сам выберешь мыло или ремень. Согласен?
— Пф-ф-ф. Не дождешься такого! Что сделать надо?
— Отходить год на рукопашку. К моему бывшему тренеру, — уточнил Влад, протягивая ладонь Сережке. — Я даю слово, что буду звонить ему исключительно поинтересоваться о твоей посещаемости. Забьешь хотя бы на одну тренировку — ты не пацан и твоё слово ничего не значит. Согласен?
— Год? Легко, — фыркнул Сморчок и скрепил договоренность рукопожатием.
— Лучше бы я за мыло проголосовала, — надула губы Лялька. — Хотя бы что-то. А тут…
— И не говори, — кивнула Люля. — Зря только телефон достала.
Обе Корюшкины посмотрели на своего избежавшего прилюдного наказания брата и скривились кажущейся "гуманности" компромисса, а он показал им в ответ язык, плюхнулся на свое место и с наглой рожей упёр кусок торта, который Лялька собиралась съесть после гаданий.
Если бы девчонки знали к кому Влад отправил Сморчка и заметили довольные ухмылки ребят, особенно Дюшки, догадались бы, что через год уровень борзоты Сережки гарантированно станет в разы ниже.
Выдав свои последние предсказания всем желающим, Ляля уже не в первый раз с надеждой посмотрела на меня и принялась собирать карты. Уж кто-кто, а я не раз убедилась на собственной шкуре, что все сказанное подругой сбывается. При чем всем вокруг карты обещали что-то приятное, а мне какую-то жесть. Вспомнить только ее первое предсказание хромать пол лета. Посмеялись тогда втроём, а через два дня я споткнулась на ровном месте и сломала ногу. Почти два месяца проскакала на костылях и в первый раз зареклась гадать. Правда после Нового года Лялька снова умудрилась уговорить меня на погадать, выдала что-то вроде "берегись кипящего котла", и я в этот же день чудом не обварилась, перевернув на себя кастрюлю борща. Уже тогда надо было сделать выводы, но мне потребовалось ещё четыре "добрых напутствия", чтобы дошурупить, что лучше до победного отбрыкиваться, чем услышать новую предупреждалочку.
Поэтому-то я и помотала головой, увидев Лялькин взгляд. А после вопроса Совунчика замотала с утроенной силой.
— А мы? — поинтересовался он. Посмотрел на меня, показал на Ляльку и уже тише спросил. — Мы не будем что ли?
— Ни за что! — отрубила я. — Я тебе потом расскажу почему.
— Это же всего лишь карты, — попытался успокоить и одновременно с этим уговорить, только я снова наотрез отказалась:
— Даже не проси. Не буду и точка!
— Ну ладно. Нет, так нет, — пожал плечами Совунчик. — А мне можно или тоже нельзя?
Я на несколько секунд задумалась и без особой уверенности кивнула:
— Можно.
Пересела поближе к обрадовавшейся возможности попредсказывать Ляльке, а Совунчик опустился напротив подруги и задумчиво поднял глаза, услышав ее просьбу загадать вопрос, на который он хочет услышать ответ.
— Загадал, — кивнул Денис и огорошил меня тем, на что он хотел услышать предсказание. — Пусть будет про личную жизнь.
— Ага, — ещё больше обрадовалась Лялька, выкладывая первую карту. Посмотрела на нее и произнесла. — Вижу сильную любовь, — подмигнула мне, мол зря паниковала и ничего страшного не происходит, опустила вторую и заулыбалась шире. — Яркая и жаркая, как огонь!
— Да? — бросив на меня быстрый взгляд, Совунчик с растущим интересом придвинулся ближе, а я буквально затаила дыхание, смотря на новую карту, которую Ляля положила к двум предыдущим.
 
— Тут непонятно. Эта может означать и бесконечность — то есть любовь надолго, а может и повторение чего-то.
— В смысле, повторение? — внезапно напрягся Совунчик. — Повторение чего?
— Сейчас узнаем.
Лялька покосилась на меня, прикипевшую взглядом к колоде, с опаской подняла карту и замычала, когда я увидела какая она, а моя ладонь заткнула ей рот, чтобы подруга не проронила ни слова.
— М-м-м! — протестуя попыталась что-то произнести Ляля, только я усилила давление и зашипела:
— Только попробуй что-нибудь ляпнуть, прибью! — зыркнула на удивлённое лицо Совунчика и не успела остановить его движение.
Он выхватил карту с изображением смерти, посмотрел на нее и севшим голосом спросил:
— Что это значит, Гель?
— Ничего! Ничего она не значит! — выкрикнула я и взвизгнула от болезненного укуса.
— Гелька, блин, она же… — едва успела протараторить Лялька и снова замычала, пуча глаза. — М-м-м!
— Я сказала прибью! — повторила, снова запечатав подруге рот. — Ты мне уже нагадала гадостей, а теперь ещё и Совунчику решила!?
Осознав, что именно только что выпалила, я с хлопком припечатала уже свои губы и чуть не разревелась, когда Денис медленно опустил карту к уже лежащим на столе и поднялся. Он хлопнул себя по карманам, вытащил пачку сигарет и пошел на улицу, а все вокруг — даже Серёжка, — внезапно притихли, смотря на изображенную на карте Смерть с косой, и вздрогнули, когда в тишине мелодично тренькнул прикрепленный над дверью колокольчик.
46. Калейдоскоп. POV. Денис
"Любовь, бесконечное повторение и смерть…"
Первое — да, хочу.
Второе — не хочу!
Третье…
От одной мысли о последней карте волосы на загривке встопорщились дыбом, и я передернул плечами, чтобы стряхнуть с себя явственно ощутимые ледяные пальцы той самой изображенной старухи с косой в руках.
— Блядь, да не может этого быть! Не может! Хуета полнейшая!
Вытащив из пачки и отшвырнув в сторону урны сломавшуюся в пальцах сигарету, я развернулся на дилинькнувший колокольчик и замер, увидев выскочившую из кофейни Гелю.
В распахнутая курточке и с сумочкой в руке, она рванула в сторону припаркованного Старичка и резко остановилась, крутя головой из стороны в сторону.
— Гель, — я поднял руку с пачкой сигарет и вышел из тени, обозначая свое местоположение раньше, чем она сорвётся не пойми куда.
Увидел на лице и в ищущих меня глазах панику похлеще той, что шваркнула меня, и напустил в голос побольше беззаботного веселья, чтобы не портить настроение именинницы больше, чем уже испортил.
— Кошка, и далеко ты собралась? От меня свинтить собралась?
Я улыбнулся, но улыбка сползла раньше, чем мы столкнулись взглядами. В секунду прочитали мысли друг друга, увидели, что шваркнуло обоих, и отвели глаза в сторону, не зная что сейчас сказать. Только и молчать было нельзя.
— Застегнись, замёрзнешь, — пробурчал я первое пришедшее в голову.
— А? Угу.
Кивок, только вместо того, чтобы застегиваться, Кошка сделала шаг ко мне и всхлипнула, а меня накрыло с головой какой-то безысходностью. Крохотное и пугливое движение. Шажок, совсем не вяжущийся с той девушкой, которая несколько часов назад всерьез собиралась приласкать молотком курьера за цветы или выскакивала из подсобки в одном халате. Будто не асфальт у нас под ногами, а тончайший лёд, и расстояние друг до друга увеличилось с пары метров до той самой нагаданной и блядской бесконечности.
— Это все пиздеж и полная хрень! — процедил я сквозь зубы, доставая сигарету из пачки. Только сам не поверил в то, что произнес.
Не поверил, но хотел, чтобы поверила она. Слишком спокойно Кошка слушала "хрень" предсказаний для всех других, а на моей…
Блядь, лучше было даже не заикаться. Ведь видел, как ее накрыло от одного моего вопроса. Она испугалась, будто чувствовала чем все обернется, а я вместо того, чтобы прислушаться, ещё и выбрал то, о чем вообще не стоило заикаться. Лучше бы промолчал.