Ты моя проблема (СИ)

В зал пробираюсь воришкой. Отказываюсь от помощи услужливой девушки с рецепции. Не хочу, чтобы меня провожали. Дорогу и так знаю.
Толкаю дверь и переступаю порог.
Соколов колотит грушу. Звуки ударов гулким эхом раскатываются по залу и застревают в ушах. В помещении мало света. Очень радует, что он здесь один.
Вздрагиваю от хлопнувшей за спиной двери, машинально прижимая ладони к груди. Сердце колотится как бешеное.
Денис лениво поворачивается в мою сторону, ухмыляется. Эта его улыбочка не обещает ничего хорошего. Переминаюсь с ноги на ногу. Теперь идея приехать сюда кажется глупой. Кому и что я доказываю? Лучше было просто вычеркнуть его из жизни. Забыть.
Говорить на его территории — самый ужасный выбор. Здесь все пропитано им. Он здесь главный. Он здесь прав.
Соколов вытирает лицо полотенцем и кидает его под ноги. Переступает через белую ткань и идет ко мне. Несколько широких шагов, и вот он уже стоит напротив. Медленно склоняет голову вбок.
К счастью, не предпринимает ни одной попытки дотронуться.
— Зачем пришла?
— Сказать, как сильно я тебя ненавижу, Соколов.
— Уверена? — Денис прищуривается, а я теряю запал. Нужно бежать отсюда со всех ног.
— Куда пошла? Я не отпускал, — не церемонится. Дергает за руку, и я врезаюсь ему в грудь. — Девочка обиделась на мою шалость? Да, сестренка, — шепчет. — Но ты же помнишь, что обещала мне за победу?
— Помню и желаю тебе проиграть бой.
— Но этого не случится, — улыбается, обхватывая мои щеки, — ни-ко-г-да, — шепотом прямо в губы, — ты моя, Ксю, запомни это.
Он зарывается пальцами в мои волосы. Втягивает носом их аромат. Такой простой жест, а меня накрывает волной предательских мурашек. Не отболело, как бы я ни старалась показывать обратное. Бабочки в животе начинают оживать. Снова.
— Так ненавижу… — до боли кусаю нижнюю губу. — Не люблю…
— Я уже это слышал, — Денис тянет мой подбородок к себе. Заставляет посмотреть в глаза. — И по-прежнему тебе не верю.
— Плевать.
— Придешь в субботу? — продолжает удерживать меня. Демонстрировать, что сильнее.
Он спрашивает о бое. Хочет меня там видеть?
— Боюсь крови, — смотрю на его руки, пальцы, что обхватывают мои запястья.
— Прости за то, что уехал, но так было нужно.
Денис касается губами моего виска.
Зажмуриваюсь. По телу расползается тепло. Откидываюсь спиной на его грудь, чуть запрокинув голову.
— Тебе было необходимо время, а мне холодная голова. Что бы ты себе ни придумала, но этот бой действительно важен для моей карьеры.
— А я нет? — всхлипываю. Рушу свою бетонную стену из обид.
— Ты передергиваешь. Только черное и белое, Ксень, так не бывает, родная. Так не бывает.
— Ты думал о том, чтобы все закончить?
— Думал. Я много о чем думал. Все стало бы проще…
— Идея прийти сюда была глупой, — отталкиваюсь, но Денис обнимает меня крепче.
Снова хочется зарыдать. Сказать, что тогда все кончено. Зачем нам лишние сложности?
— Самой глупой.
По голосу слышу, что он улыбается. Трогает мои волосы, лицо. Прикасается губами к виску.
У меня сердце от этих прикосновений сжимается. Но в голове до сих пор стоит блок.
— Не надо, пожалуйста, — бормочу, ощущая его пальцы под футболкой.
Соколов отступает. Я слышу его шаги за своей спиной. Удар по груше, от которого вздрагиваю и закрываю лицо ладонями.
Ну почему я такая? Почему вечно все порчу? Сама до сумасшествия хочу закончить этот затянувшийся скандал. Хочу, но постоянно делаю все с точностью до наоборот.
Торопливо иду на выход, не оглядываюсь. На улице с размаху влетаю в маму.
— Ксюша?
— Мама? Что ты тут делаешь… хотя…
— Даже не смей так думать. Я просто хотела обсудить всю эту ситуацию. Гадкую ситуацию. Ты же меня видеть не хочешь, мне нужен был совет, как действовать… Давай я отвезу тебя домой и мы спокойно поговорим. Я же не могу тебя потерять, правда?

Мама поджимает губы и выглядит несчастной.
Киваю и, шаркая подошвами по снегу, иду в сторону ее джипа.
 70 
 
 
Денис
Она под кожей. Въелась в кровь как второй кислород.
Каждое слово — удар. Мы словно на ринге.
Моя милая, маленькая девочка, что сводит с ума. Ты даже представить себе не можешь, как много для меня значишь.
Стала значить за такой ничтожно короткий срок.
Две недели — каждая мысль о тебе. Временами хотел сердце себе выдрать за собственную жестокость. Плюнуть на все и вернуться в Москву. Но нельзя.
Разве это что-то бы изменило?
Свалить к Вяземскому на Камчатку — единственная правильная идея.
По сотому кругу выяснять отношения с импульсивной девятнадцатилетней девчонкой в данном промежутке времени не было никакого смысла. Не отмоешься и не оправдаешься.
Ксюша у нас правильный квадрат. Все линии одинаковые, идеальные. Чтобы до нее достучаться, нужно башку свою разбить о стену ее отчуждения.
На носу бой, подготовка слетает к чертям. В голове только эмоции и ни единой здравой мысли. Полнейший апокалипсис. Нервы на пределе.
Ситуация с Рикой всплыла не вовремя. Дед постарался на славу. Конечно он. Больше некому. Да и вряд ли кто-то особо в курсе.
Решил показать, что все в его руках. Как бы не так. Если раньше я еще допускал мысли о приемствовании его бизнеса, то сейчас ситуация сложилась в категорическое нет.
Что бы ни происходило, я не должен был себе ее позволять. Уж точно не сейчас. Ксюша…
Огромный проделанный путь в карьере не может закончиться на встрече с девушкой, что бы я к ней ни испытывал. Со стороны этого легко не понимать. Осуждать. Разве карьера может быть важнее чувств? Один — один. Нужно уметь разделять. Холодная голова — залог здравых мыслей.
Нельзя потерять карьеру. Недопустимо. Я многое вложил, шел к этому не один год.
Во внешнем мире никто этого не заметит. Все видят только обратную сторону — успех. Нутрянку знают единицы.
Я не любитель громких сцен. Оправданий — тем более.
Хотя Зайцева успела о себе заявить. Слушать ее короткие звонки с проклятиями та еще радость. А потом молчание. Полный игнор. Я себя не оправдываю и жертвой не делаю. Но вот она на всех парусах несется в этом направлении. Обвиняет, жалеет себя. Выплескивает агрессию.
Когда я улетал — хотел уединения. Отстраненности.
Два месяца. За каких-то шестьдесят дней она вывернула все, до чего дотянулась. Теперь потопталась. Никогда не думал, что вообще буду перед кем-то распинаться о любви…
Психанул. До нее мне всегда было плевать на подобные всплески чувств. С ней иначе, и это загоняет в ловушку. Делает слабее. Ставит перед выбором. Каждодневно склоняет на одну-единственную сторону…
Ксюхин приход в зал удивил. Я был уверен, что она продолжит бегать, хоть по итогу все закончилось именно этим — ее бегством.
Стоит смирно. Дышит. Слышу, как втягивает воздух через нос. Чувствую, как вздымается грудная клетка.
Моя красивая. Идеальная. Моя девочка.
Не хочу отпускать. Злюсь. Терпеть не могу подобные выходки. Убил бы за упрямство и эти метания.
А она мечется. Сама не знает, что ей нужно. Разве в подобной ситуации можно принуждать?
Стукнуть по столу и сказать, как будет, — не наш с ней вариант. Любовь через смирение и страх. Сегодня одно, а завтра уже другое.
Она сбежит, так же, как делает это сейчас. Снова выводит меня из себя и делает ноги.
Никогда не связывайтесь с малявками. Эмоций вагон, а разумности ноль. Качели.
Сколько мы уже на них качаемся? Неделю, две, три?
Сам эмоциональный, понимаю. Но мириться с подобным история не обо мне.
 
Она хочет сказки. Загнувшейся в буднях этого мира сказки. Но они остались в детстве. Теперь это так не работает. Но я снова списываю все на возраст. Ее возраст.
Снова отпускаю. Потому что не на ринге и силой ничего не решишь. Нужно, чтобы сама пришла. Добровольно. Обдумала, переварила. Приняла решение. Свое собственное. Взрослое.