Луны и Творцы (СИ)
***
Глубокий вдох и кашель.
— Кх-кх, что за собачье дерьмо… — произнёс Мирко, протирая глаза.
Всё тело ныло и еле-еле двигалось.
— Мирко.
Мужчина уставился на Калист с доброй улыбкой, смотрящей ему в глаза. На ней уже был плащ, прикрывающий наготу, но плащ же оставался в…
«Где моя шляпа?!»
Мирко пошарил вокруг себя рукой и лишь тогда успокоился, когда отыскал свой головной убор. Грация также была на месте, а вот на нём самом были лишь сапоги, да штаны все в чёрной жидкости и крови.
Он выдохнул и присвистнул, вновь ложась на дно лодки и стараясь найти удобную позу. Выправленный нос жутко ныл, плечи жгло, а живот кололо.
— Ну, мы победили. — сказал он вальяжно, перебарывая самого себя.
— Мирко, я должна поблагодарить тебя. Ты же не против, если я перейду на ты?
— Да, конечно, Калист, однако за что благодарить? Я лишь хотел свои стиксы.
— Ты спас меня в часовне.
— Я люблю бронзу и сталь.
— А потом вынес меня на руках и защищал до последнего, невзирая на раны.
— Хорошо, ОЧЕНЬ люблю бронзу и сталь.
— Спасибо. — она взяла мужчину за ладонь и чувственно сжала её, смотря ему в глаза.
Мирко перестал отнекиваться.
— Пожалуйста… — он встал со дна лодки и присел рядом с Калист. — Госпожа Кианэйт, могу ли я получить вторую часть моего жалования. — он вытащил из-за пояса кристалл угля и хитро улыбнулся, став похожим на лиса, только что разорившего курятник. — Успел вытащить его до того, как мы вышли наружу. Облава на выходе — типично и даже неинтересно как-то. Ну, и я провернул ровно то же самое, что с тем грубияном в корчме, то есть отдал ему камень, искусно сделанный похожим на брусок стали. По весу и размеру схож, да и Пупсику было не до проверок… — он немного посерьёзнел. — Калист… ты в порядке? Я слышал, как тебя ударили. Я его прикончу. — закончил он с нажимом и злостью в словах.
— Обычные пустяки. — она коснулась всё ещё покрасневшей щеки. — Ты его прикончишь только если этого не сделаю я сама, отправив его голову за километры от Шпильграда. Вряд ли после этого он регенерирует и пойдёт искать свой котелок в море.
Мирко расхохотался, чуть дергаясь от боли, и был награждён ответным смехом.
Едва появившееся солнце из-за горизонта освещало водную гладь и одинокую лодку с серым парусом.
Калист помедлила и прикрыла глаза, обдумывая что-то, а потом, резко, словно прыткая птица, поцеловала Мирко в губы. Мужчина не спасовал, мягко коснувшись затылка девушки и почувствовав, как снежно-белые волосы рассыпаются по рукам. Антрацит упал на дно лодки.
Поцелуй был долог и сладок, закончился он лишь тогда, когда воздух в лёгких подошёл к концу.
Лодка всё продолжала плыть, гонимая ветром.
А Шпильград вновь засыпал своим новым дневным сном, зная, что ход истории изменился навсегда, ведь вместе с лодкой на Веридис пришёл долгожданный ветер перемен.
Глоссарий:
[4] Латунь
[5] Низведенный- немертвое существо гротескного вида, часть фольклора Веридиса. Точное описание отсутствует— у каждого народа оно свое.
Интерлюдия: Хроника Последних Дней
«…Суждено Спасителю взять в руки оружие, что им не является, окропить его кровью матерей и отцов, друзей и врагов, став единым и разъединённым, убив миллионы, запугав тысячи. Спаситель будет велик и жалок по сути своей, ведь душа его должна разбиться, чтобы вновь стать единой. Лицо его станет украшать шрам, значащий «Л», что одни поймут превратно, а другие неверно. Окунув свой клинок в воды океанов, пройдёт он по волнам, как по суше, будто бы Герой Эр, исчадье тьмы и судья повинных. Затмит Спаситель тленных и разобьёт устои, чтобы вознестись на Небеса и стать звездой, что поведёт народы в последний бой…»
— отрывок Пророчества Спасителя, героя героев, властителя властителей, короля королей, единоличного Императора Веридиса, до и после которого не будет ничего.
***
Перо опустилось на страницу дневника, не проронив ни капли лишних чернил на безупречно чистый лист бумаги. Изящная женская рука аккуратно выводила символы на оксианском языке, излагая свою мысль красиво и точно.
«…в связи с чем нет больше уверенности в «избранности» господина Фитсроя, не смотря на все возможные и невозможные знаки, что, казалось, были даны нам Свыше. Я могу сказать единственно верно — Фитсрой не тот, кто был обещан этому миру на роль объединителя и героя. Он не Спаситель, а лишь зазнавшийся мелочный человек, который смог взять власть в свои руки, убедив в своей правоте сильных мира сего, кого-то из них запугав, а кого-то подкупив. Кроме того, Фитсрой — это не один человек. Фитсрой — это целая группа. Писари, искусные ораторы, заимодавцы, солдаты, да, даже крестьяне. И, самое главное, Роксана Шанлин — та, на чьих плечах лежит тяжёлая ноша по минимизации ущерба, приносимого сумасбродными поступками Фитсроя. Моя личная встреча с Лжеспасителем так и не переубедила меня в обратном. Он молод, слишком порывист и обычен, что бы это ни значило. Вместо того, чтобы спасти нас — он погубит всё к чему прикоснётся, если…»
Женщина вздохнула, откинув выбившиеся на лицо пряди медово-русых волос.
Она устала. Сильно устала от происходящего. Вот уже месяц внутри неё тлело некое предчувствие, что приводило её в смятение и не давало ясно мыслить. Оно всё нарастало. Смерть Мэриха стала отправной точкой. Всё шло плохо, и женщина понимала это. Но вот причина… Причина была не ясна. Конечно же и смерть Этель подкосила её, но… она не была так уж близка женщине. Они были подругами, да, но далеко не лучшими. Всегда было много «но».
Женщина отложила перо и встала из-за стола. Её взгляд устремился на настенные часы, пробившие 5 часов вечера.
Она вздохнула, испытывая некоторое облегчения от того, что работу можно закончить и позже.
«Время пришло. Я должна с Ним поговорить. Должна. Прошло слишком много лет с нашей последней встречи. Если не сегодня — то уже никогда.»
Женщина вышла из своего кабинета и бросила взгляд в огромные четырехметровые окна Золотого Дворца, давно уже ей не принадлежащего. Вид вечернего Таранталя с его солнечными оранжевыми черепичными крышами и распростёртыми по районам зелёными садами лишь усугубил чувство чего-то неминуемого, неотвратимого.
Она миновала этажи и коридоры Дворца, воспользовавшись одним из множества тайных проходов, не желая, чтобы кто-то из родственников или же слуг заметил её отсутствие. Золотой Дворец женщина знала, как все пять пальцев на правой или левой руке, ведь именно она приказала его достроить сотню лет назад.
После относительно долгого перехода по подземным тоннелям, она вышла за черту города, в луга.
Женщина обернулась и вновь посмотрела на Таранталь.
Грандиозные, тонкие, устремленные ввысь башни Золотого Дворца прикрывали собой Солнце, бьющее сегодня светом, как никогда прежде. Красные и оранжевые тона заполняли небо. Всё казалось каким-то странным и несбыточным, но при этом тревожным, будто бы цветок, держащейся изо всех сил корешками за почву и уносимый ветром.
Красота. Красота неизбежности.
Женщина вздрогнула и отвернулась.
Пройдя ещё где-то с километр по лугам, ей удалось обнаружить каменную арку, испещрённую узорами и рунами.
Шаг вперёд.
Движение тонкими пальцами по холодному монолитному камню.
Всплеск потоков всех стихий.
Синяя линия пробежала по узорам арки, как песчаная змейка с Запада. Женщина моргнула и за этот краткий миг в арке возникла пелена, казалось, тугая и вязкая, как нафта.
Женщина просунула в неё руку, ощущая, как её обволакивает тягучей жидкостью, а затем она шагнула вперёд и… оказалась во влажном помещении, похожем на грот какого-нибудь соляного месторождения. На самом деле так оно и было, однако соль в этих местах закончилась ещё во времена правления Вечного Императора, а теперь всё это стало личными владениями одного древнего творца, почти отошедшего от дел в связи не с возрастом, а с моральным истощением.