Сто килограммов для прогресса. Часть четвертая (СИ)
Поезд из трех кораблей собирали несколько часов в километре от острова, непростое это дело. Неф тяжелый, его тащить только стальным тросом, которым мы мавны дергали. А он тяжелый и жесткий, подводили его двумя шлюпками. "Орф" работал буксиром. Но вот все готовы, и корвет, прибавив пару, потащил корабли на север.
Буксировать сразу два корабля - задача сложная. Тут еще ветер поднялся. Не шторм, но довольно сильный. У нефа с фелюкой парусность приличная, и они очень неприятно оттягивают буксировочный канат в сторону - по ветру. Корвету пришлось сильно заложить руль на сторону, двигаясь немного боком. Еще и снос ветром - из-за всего этого невозможно определить абсолютную скорость и пройденный путь. А идти приходится вдали от берегов, чтобы никто не увидел эти корабли вместе. Качка приличная, точно определить широту по солнцу и звездам сложно, а нужно точно определить - когда выйдем на широту Рима, чтобы не подойти к берегу слишком близко.
Хорошо, можно взять радиопеленг - в Риме у нас сразу две радиостанции: у резидента и у группы подготовки операции. Но и пеленг надо брать быстро и не часто, рации батарейные и работать на передачу долго не могут.
Когда сигнал римских раций стал приходить точно с востока, караван повернул сигналу навстречу. Теперь нужен еще и пеленг на Лампедузу, чтобы оценить расстояние до италийского полуострова. Хорошо, там радиостанция работает круглосуточно, длительными сеансами. Они еще и точное время передают, чтобы корабли долготу места могли определить. Но точность этого измерения в исполнении наших штурманов пока не велика, ошибка часто превышает сотню километров. Но они тренируются. А пока у навигаторов самый точный способ определения своих координат такой: в спокойную погоду определить широту по Полярной звезде (с учетом суточной поправки) и взять пеленг на две радиостанции. Если базовые радиостанции располагаются удачно, то треугольник погрешности получается весьма небольшим. Вот как сейчас - Рим на востоке, Лампедуза на юге.
Пока корабли шли к Риму, мне тут хозяйственные проблемы пришлось решать. Телеграмма из Шахтинска пришла - "куда смолу сливать? Тара кончилась!" В Шахтинске теперь же у нас рабочие наемные - греки, в основном. И осенью до ледохода в Мавролако мало кто ушел. Удалось запасти довольно много железной руды, и у этих рабочих была хорошая перспектива поработать еще несколько месяцев и хорошо заработать. Вот только запасти руды на всю зиму не удалось, в Тамани на Железном мысу выработка руды все меньше и меньше. Жила с рудой становится тоньше - боюсь, что месторождение иссекает.
К середине зимы в Шахтинске переработали всю руду. Переработали даже очень бедную руду, ее много скопилось, когда была осенняя "чугунная гонка", тогда вручную выбирали руду богатую, чтобы увеличить производительность домны. От такой работы получилось много шлака - им отсыпали все дорожки в Шахтинске. Не бесплатно, коменданту я оставил много денег на зиму.
Руда кончилась, остановили домну - когда кокс в избытке, это несложно. Металлурги отдохнули неделю, и начали коменданту вопросы задавать - "может еще работа есть? Что без дела сидеть" Комендант сначала подумал послать людей лес рубить. Но лес в округе мелкий да кривой остался, за прямым надо дальше идти. А этот только на дрова. Да вот только и дров много не надо - своего угля сколько угодно. Хороший лес, если надо, привезут по заказу из Мавролако, пиленый да ровный. Остается шахта - угольщиков на зиму осталось мало.
Шахту к зиме обустроили. Над самой шахтой поставили большой сруб, а к нему пристроили несколько изб с печами. В них шахтеры отогреваются. Шахта у нас совсем неглубокая, зимой в ней холодно.
И пошли металлурги в шахтеры - работа схожая - там кокс кидали, тут уголь. Только уголь рубить - навык нужен. Но подсобной работы в забое тоже немало: уголь загружать-выгружать, вагонетки катать. Наладились работать мелкими сменами: два часа в шахте - два часа в избе, отдыхать и отогреваться. Работа быстро пошла, почти как летом. Курганы угля начали заполнять все место от речного терминала до здания шахты.
Решили запустить коксовую батарею на полную. Металлургам она привычна, и часть угля переработается - кокс из этого угля немного меньше места занимает. Но при производстве кокса еще получаются продукты коксохимии - "смола". Там не только смола, там еще горючий газ, вода и летучие вещества. На газ мы не замахиваемся, его трудно улавливать и хранить, а вот все остальное мы собираем в бочки. В Шахтинске нет оборудования для разделения этого выхода на фракции, поэтому бочки везут на Лампедузу для дальнейшей переработки. Но на такой объем производства в Шахтинске мы не рассчитывали - пустые бочки кончились.
В штабе даже собрался спонтанный хозяйственно-технический совет - решали что делать. Делать новые бочки - листового металла в Шахтинске очень мало, только на случай аварий. Хотя сварка, сварщики и электроды там есть. Больше никаких вариантов хранения агрессивных веществ мы не придумали, и дали команду - сжигать, завернуть трубу в топку.
Жалко, конечно. Из нужного там фенолы, бензольная группа - бензол, толуол и ксилол. Из бензола мы получаем анилин, но производство анилина ограничивается не количеством бензола, а потребностью в анилине. Из толуола делаем тротил, и тут больше проблем с самим процессом нитрования и производством азотной кислоты. Фенол используется при производстве фенолформальдегидной кислоты, которая сейчас у нас в большом дефиците. И тут проблема схожая - нас давно преследует дисбаланс между поступлением фенола и формальдегида. Так что продуктов коксохимии мы накопили много за эти годы интенсивного производства кокса. Так что - жечь. А на завод отправил заказ на полсотни бочек.
Вот в Воронеже этой зимой как раз наладили производство формальдегида. Там для этого все условия - перегонка древесины и зимний холод. Производство это непростое и опасное. И метанол, и формальдегид ядовиты. Но это производство мы уже несколько лет как освоили, так что запустить установку на новом месте - задача посильная даже специалистам "второго эшелона". И отчеты из Воронежа радуют - с наступлением морозов формальдегид стал получаться. Ну и другие важные продукты лесохимии копятся там на складе. Ацетон - очень нужный при производстве пироксилина, уксусная кислота - ацетилцеллюлозу делаем. Весны теперь дождаться, и все это сюда привезут.
К этому производству в Воронеже готовились заранее. Осенью, до морозов, лесорубы корчевкой пней занимались. Из сосновых пней самый лучший скипидар получается. Пни корчевать тяжело, проще три дерева спилить чем один пень выдернуть. Сначала послал я им в помощь инструмент - несколько ломов. Ломы сильно удивили новичков - "полпуда железа на жердину потратить". И хотя лом оказался удобнее жердины при корчевке, но толку с него тоже было мало - рычаг короткий. Сначала решил сделать длинные ломы, но понял что это неэффективно - он и так будет тяжелый, а его еще придется делать толще, иначе будет гнуться при нагрузке.
Сделали другой инструмент. Из четырех полос сварили квадратную трубу. Пятьдесят миллиметров сторона, два с половиной метра длина. С одной стороны приварили наконечник по форме зубила. С другой - сделали раструб слегка. Тяжеловато вышло - ровно пуд весом. Но один человек может воткнуть такой лом под пень с размаху. Если удачно вошло, подставляют чурбак-опору. В задний раструб рычага - дубовый черенок, еще полтора метра. Усилие очень приличное развивает. Дело пошло быстрее.
Это дела хозяйственные, а у нас тут война. Следим по телеграфным отчетам. В штабе, на оперативной карте, передвигаем значки. Значков немного - три штуки, и все они вместе, но все равно интересно.
Берег уже должен быть близко, "Юпитер" перешел на дрова. Дыма стало меньше, и он уже не чёрный, а почти белый. А облако белого дыма на горизонте - это всего лишь облако.