Москва и Московия
Вообще-то выяснилось, что этот экипаж имеет двойную численность, то есть тут и основные специалисты, и стажёры – те, кого Мэри ещё не выпустила. Она не выпустила их в полноценные моряки, зато отправила в плавание с подругой. С одной стороны, так надёжней, когда команда большая. С другой – практика. Галантерейщик, кстати, искренне удивлялся уважению, которым пользовалась простая кормилица капитанского сынишки. Он-то по-русски ни бельмеса, да и не стремится разобраться.
А пассат никуда не девался – исправно задул нам в корму. Поскольку для пополнения запасов воды и продовольствия мы никуда не заходили, а непрерывно двигались к цели, то менее чем за месяц по плавной дуге обогнули западную оконечность Африки и двинулись на юг-юго-восток прямиком к цели. Припоминаю, что размышлял насчёт того, стоит ли устроить праздник Нептуна при пересечении экватора – скучно же людям! Но Софи отсоветовала: очень уж нынче народ на веру христианскую ориентирован. Хотя она об этом и с Василием словечком перемолвилась.
Что-то многовато стало этого Василия в Сонькиных мыслях. Уж не сердечко ли у неё заиграло? Или другое место? Она, как-никак, баба. И меня несколько раз ни с того ни с сего отключала. Может быть, решила, что клин клином вышибают?
«Ну да, – мысленно ответила Сонька. – Я баба. А он мужик. И залететь я не боюсь, потому что рожать уже умею. К тому же неженатый он. Так, баловал с девками. Так и я, получается, баловала с парнями».
* * *Стоящие на четвереньках члены команды склонились над расстеленной по верхней палубе тряпицей и что-то сосредоточено высчитывают, передвигая по полотнищу кончиком свайки.
– Да, через три на четвёртую, – согласным тоном произносит боцман. – И так каждый раз. От этого и кажется, будто косина идёт по ткани. А оно, оказывается, нарочно так сделано.
Разумеется, Софи этот разговор заинтересовал, но становиться на четвереньки она не стала – положила обрывок паруса на планшир и пересчитала нити основы и утка между переплетениями. Заковыристо получилось. Это сколько же самого канительного труда ткачу нужно приложить, чтобы добиться подобного? Только ради того, чтобы получить признаки проявления диагонали на поверхности?
– Господин Маас! – обратилась она к пассажиру, по случаю прекрасной погоды находящемуся тут же, на верхней палубе. – Вы ведь разбираетесь в тканях. Скажите, почему материя сия так причудливо со ткана?
– Хм! Саржевое плетение, – удивился голландец. – Оно сообщает полотну отличную прочность на разрыв. Так умеют делать во Франции и в Италии, но продают очень дорого. Заметьте, это довольно тонкий лён, но он мало чем уступит вдвое более толстой пеньковой парусине.
Присутствующие при этом диалоге члены команды тут же устроили сравнительную проверку, оперативно соорудив из подручных средств подходящий стенд. Первым делом измерили прочность саржи, а потом перепробовали и парусины, и сукна, и бязи, и домоткань – много чего испытали на разрыв. И тут же принялись за расчёты, сравнивая отношения удельной массы ткани с усилием, которое она выдерживает.
Поплутали немного среди алгебраических выражений, но формулу вывели правильную. Правда, не учли качества нитей. Пришлось поправить. Это только поначалу кажется, что всё просто, а на самом деле результаты сравнения требуют сопоставимости. Если нить имеет всего два важных параметра – массу единицы длины и прочность на разрыв, – то у ткани работают ещё и количество этих нитей в единице длины и ширины, и эти цифры не обязаны совпадать.
Наш Маас целую лекцию закатил. Галантерейщик как-никак, а тут отличный случай блеснуть знаниями. Знатно он народ просветил. Меня, кстати, тоже. Так-то я слыхивал о подкладочной ткани, именуемой саржей, но ни про какие особые плетения даже не догадывался.
Разговор продолжился в кубрике во время обеда, к которому пассажир с удовольствием подключился. Вернее, не отключаясь, перешёл вместе с парнями к накрытому столу. Тема его увлекла настолько, что про условности он позабыл. Собственно, он давно уже о них позабыл. С другой стороны, ребята Машкиной выучки с правилами хорошего тона знакомы – котлету ножом не режут и птицу вилкой не ковыряют. Опять же, купца заинтересовали рубашки. Не готовые, не ткань, а нитки. Что с него возьмёшь – галантерейщик.
А меня тем временем всерьёз озадачила Софи. Она ведь, как и прежде, повёрнута на корабликах. Причём особенно любит парусники. Те самые, которым требуется прочная и лёгкая ткань. Загвоздка в том, что намокшая материя становится тяжёлой, отчего при воздействии ветра рвётся. В принципе, по нынешним парусинам строевой размер паруса полагается около шести метров по вертикали – двадцать футов.
Здесь, конечно, не одна только прочность принимается во внимание, но и вес ткани: толстые и плотные, они и весят немало. Со слишком большими полотнищами трудно работать. Нечто подобное послужило причиной забраковывания больших куттеров, где оказалось тяжело справляться с гротом-переростком. А использованные на «Селене» высокие бермудские паруса чуть ли не сплошняком простёганы шнурами – они ведь не просто отрезы ткани, а серьёзные сооружения. И эта серьёзность не замедлила сказаться на их весе. К счастью, нас крепко выручают лебёдки.
Отсюда неумолимо следует вывод о том, что нашему шебутному сообществу предстоит приложить усилия к созданию ткацкого оборудования. Поначалу, несомненно, простейшего, но впоследствии и чего-то с хитростью, позволяющей и саржу ткать.
«Правильно мыслишь», – отозвалась Софи.
Больше ничего примечательного до самого Капштадта не случилось. Ветер слабый, волна умеренная, парусность полная, скорость так себе – то семь узлов, то восемь. И прибавить не можем, потому что вывесили решительно всё.
Дошли, частично разгрузились и взяли новый груз. На этот раз до Батавии. Как я понял, везли мы какое-то военное снаряжение, потому что сопровождающие – сплошные солдаты с офицером во главе. А уж что в тех ящиках и тюках – не наше дело.
Капитан, теперь уже Жданов, полагая, что в порту назначения снова найдёт груз, цену транспортной услуги назначил умеренную. Сонька же радостно предвкушала проход через Индийский океан.
Глава 25. Скорее домой
В Индийский океан мы вошли в разгар здешнего южного лета, совпадающего с нашей северной зимой. Жарко было просто до полной невыносимости. Матросы поначалу окатывали друг друга забортной водой, но постепенно оформили на корме подобие душа, куда захаживали прямо в исподнем, которое намокало и, пока просыхало, более-менее отводило тепло. После чего с него осыпалась выпарившаяся соль.
Под лозунгом «бабы тоже люди» в процесс включились обе нянюшки и моя реципиентка. Чуть погодя идею поддержали действием и сопровождающие груз голландские военнослужащие – три солдата и офицер.
Ветер менялся нечасто, отчего работы с парусами воспринимались как долгожданная смена деятельности на фоне тягостного однообразия длинного перехода. Пару раз налетали шквалы, придавшие путешествию неповторимую изюминку. И ещё команда пошила прямые фок, грот и бизань, сразу увеличившие площадь парусов на добрые двести квадратных метров. К сожалению, бегин-реи не были предусмотрены на наших мачтах, да и на нижних марса-реях отсутствовали специально предназначенные для крепления полотнищ снизу элементы – эти паруса устанавливались с использованием традиционных приёмов. Зато взятие на них рифов предусмотрели.
С такой прибавкой «Селена» побежала веселее. Три обвальных тропических ливня ненадолго сделали атмосферу не столь горячей, а потом мы угодили в полосу дождя умеренной интенсивности, притом что ветер стал крепким – лаг показал четырнадцать узлов. Когда тучи унесло, наша скорость возросла ещё на пол-узла, но увы, ветер постепенно ослабел, зато опять навалился зной и возобновились водные процедуры на корме за орудийной башней.
Иногда мы медленно ползли, узлов пять-семь, иногда неслись, как пришпоренные, но пять с лишним тысяч миль покрыли менее чем за месяц, показав среднюю скорость порядка восьми узлов. Аккуратненько, подгадав светлое время, миновали Зондский пролив и добрались до Батавии. Это нынче центральный узел голландской колониальной активности в здешних местах. Очень большой выбор товаров на любой вкус. Фрукты, провизия растительного происхождения. Я даже порой понять не мог, с чем это едят или что из этого готовят.