Никогда с тобой (СИ)

— Че ты несешь вообще? Никто из нас это не пробует.
— И что же за рыцарская защита?
— А ты мозги включи вместо эмоций и дойдет. Там — половина наших с универа, в том числе я и Само. И твоя накаченная дурью Ася. Как думаешь, кого бы они взяли? Нас, считая тупыми малолетками, прожигающими жизнь или тех мужиков, у одного из которых даже обручалка на пальце была. Камер там нет, а свидетельства учащихся одного заведения они во внимание не возьмут. Ася — первая бы попала под раздачу.
— Ее накачали.
Я мотаю головой. Трудно разговаривать с человеком, который живет где-то в своем мире. Я бы тоже так хотел, но с матерью не вышло. Я помню, как она избавлялась от героина у меня на глазах, чтобы ее не приняли. Помню, как она смывала его в унитаз на какой-то тусовке и плакала. Не потому что может сесть, нет, а потому что удовольствие оказалось в сточных трубах. Я мало что понимал тогда. Мне было десять, когда мама таскала меня по злачным местам. Прикрывалась мной перед отцом, пока не случилась передозировка. Она не просыпалась, и я запаниковал. Помнил, что нельзя звонить отцу, говорить, где мы, но рядом с ней, бледной и не желающей просыпаться, было очень страшно.
— Тебе бы никто не поверил, — мотаю головой. — Если хочешь их накрыть — сделаем. Отследим этих ребят и потом позвоним в полицию, но не тогда, когда рядом будут ребята из универа. 
Ким шумно выдыхает, но вижу, что со мной согласен, доходит до него абсурдность вызова полиции. Первой подозреваемой была бы Ася. Ее, конечно, отец отмажет, как и меня, как и Само, а остальные? Там не все детки богатых родителей. Были вполне обычные ребята, которые дурь не то, что не пробовали, он ее даже в глаза не видели. 
— Ладно, — выдает раздраженно. — Ладно, — повторяет уже спокойнее. — Но за рулем я поеду. Не хватало еще, чтобы мы разбились.
— Ну-ну.
Остаток пути проходит спокойнее, Ким заметно прекращает нервничать и ведет расслабленней без виражей на дороге.
— Может, останешься? От меня к Роме ближе ехать, чем от тебя. Ну и ночь уже — чего тащиться в темноте через полгорода?
— Я поеду, — отказывается оставаться. — Мама тоже волнуется за Асю. Нужно ее успокоить.
Мне остается только кивнуть и попрощаться с Кимом. Через несколько минут его автомобиль отъезжает, а я захожу на территорию дома и следую к нему самому. Мрачному и словно зловещему. В два часа ночи по пьяни и не такое покажется, так что я шагаю увереннее. В доме тишина. Прислуга давно отпущена, отец или спит, или вообще не приехал домой. Соня… 
Я ловлю себя на мысли, что в последнее время слишком часто называю ее Соней. Не сталкером, не инфузорией и не чертовой сводной сестрой, а Соней…
Раздражаюсь этому открытию и поднимаюсь наверх, тормозя почти на самом верху. Мое внимание привлекает темная высокая фигура у двери Сони. Прищурившись, приглядываюсь и узнаю в фигуре отца, который, судя по руке, двигающейся в направлении ручки, собирается зайти в ее комнату. В два, мать его, часа ночи. 
— Какого хера происходит? — выдаю так, чтобы он услышал, а Соня не проснулась.
  
Глава 44
 
Соня 
Когда утром выхожу из комнаты, сразу же наталкиваюсь на хмурого Тана, подпирающего внутреннюю стену дома. Он стоит, сложив руки на груди и закрыв веки, но стоит мне выйти, тут же прожигает взглядом.
— Привет, — говорю как можно спокойнее.
Я вообще дала себе обещание вести себя так, словно ничего такого между нами не произошло. 
— Ага, — отвечает вместо нормального человеческого приветствия.
Шагаю к лестнице и медленно спускаюсь по ступенькам вниз. Слышу позади себя шаги и слегка напрягаюсь. Уверена, что Тану от меня что-то нужно, иначе бы он точно не стал ждать меня. Внизу почти нос к носу сталкиваемся с Богданом Петровичем. Я вежливо здороваюсь и собираюсь пройти мимо, когда слышу:
— Соня, погоди! Я накину пиджак и отвезу тебя в университет.
От неожиданности предложения у меня едва не отвисает челюсть. Ни разу за все время у Богдана Петровича не возникало желания отвезти меня в университет самостоятельно. Мама бывало порывалась попросить, но он всегда безапелляционно заявлял, что опаздывает, и у него нет времени на дополнительный крюк перед работой.
 
— В этом нет необходимости, — за меня отвечает Тан. — Мы с Соней едем вместе.
Вот на этом моменте моя челюсть едва не падает на пол от удивления. И если я кое-как приняла тот факт, что Тан подпускает меня к своему автомобилю, то его желание делать это на инициативных началах даже осознать не получается.
Богдан Петрович только коротко кивает и поднимается по лестнице, а Тан подхватывает меня под руку и тащит к выходу. Уже на улице вырываюсь из его захвата и торможу. Тан тоже останавливается и продолжает прожигать своим фирменным взглядом “как же ты мне надоела”.
— Опоздаем, — предупреждает.
— Если вы не ладите с отцом, это не повод втягивать в разборки меня, — стараюсь говорить спокойным тоном и важно шествую дальше, но торможу, так как не вижу машины Тана.
Он на мой выпад ничего не отвечает, и я ошибочно полагаю, что ему просто нечего сказать. Может же он согласиться со мной и хотя бы раз сделать так, как я его прошу? Видимо, заметив мою растерянность, кивает на серебристый припаркованный в гараже автомобиль.
— На этой поедем.
— А твоя где? 
— В п… в клубе оставил, короче.
В каком именно клубе и почему он оставил, решаю не спрашивать. Вообще планирую гордо молчать всю дорогу.
— Где твоя мать? — первым нарушает тишину спустя несколько минут езды по трассе.
— Отдыхает, — пожимаю плечами.
— А вернется когда? 
— К чему такая заинтересованность?
— Хочу наладить семейные узы, представляешь?! — говорит это, конечно же, с ехидством, поэтому – нет, не представляю.
— Я не знаю, когда вернется.
— Она не говорит? 
— Размыто.
— Ясно… курорт, значит, особенный. Папа в такие иногда умеет отправлять.
— О чем ты?
— Мысли вслух, — ничего конкретного мне не говорит, держит все в секрете, что меня, конечно же, очень сильно раздражает.
Какое-то время едем в тишине. Тан следит за дорогой, я смотрю только вперед. Хочется поскорее добраться до университета и выскочить из его машины, но по стечению обстоятельств мы попали в красную полосу светофоров и подолгу ждем разрешающего сигнала. Уже на парковке университета Тан резко поворачивается ко мне и произносит требовательным тоном:
— Закрывай ночью дверь в комнату.
— Что?
— Повторить? — усмехается.
— Ты собираешься наведываться ко мне в комнату?
— Обязательно. Загляну с парой пачек презиков, ты же не откажешь?
Меня после его слов из машины словно ветром сдувает. Я вылетаю, едва не хлопая дверцей со всей злости. В университет иду, не замечая никого вокруг, а потому не сразу слышу, как меня зовет подруга. Ей приходится буквально останавливать меня на лету.
— Куда так торопишься? До пары еще прилично времени.
Я пожимаю плечами и сглатываю, оборачиваюсь, чтобы убедиться, что Тан не следует за мной с необходимостью повторить свой зловещий замысел. Естественно, его нет за спиной, а если бы и был – вряд ли стал бы нестись за мной через весь университет. Вероятно, черканул бы смс-ку или затащил в какой-то чулан при удобном случае, чтобы поговорить “дополнительно”. Правда, я и с первого раза неплохо все поняла. 
Необходимости повторяться нет. Сказано закрыть дверь – будет сделано. 
Во-первых, мне не сложно, если ему так будет легче, а во-вторых… сама об этом думала, когда лежала поздним вечером и слышала шаги Богдана Петровича за дверью. Понятия не имею, почему он так сильно меня нервирует. Больше, чем Тан. Списываю это на предупреждение от сводного брата. До разговора с ним Богдан Петрович воспринимался мною как неодушевленная фигура в доме. Я его побаивалась, но не считала человеком, который может кардинально повлиять на мою жизнь. Безусловно, они с мамой скоро поженятся, а это означает только одно – мы будем близкими родственниками, и все так или иначе изменится, но… я воспринимаю это равнодушно. Пожалуй, даже слишком. Единственное, что меня волнует – возможность продолжить обучение в университете и отсутствие претензий к моим друзьям.