Нам не позволят (СИ)

От Лин снова тишина в ответ. Ну что за упрямица?! Неужели так трудно хотя бы пару слов мне написать?
"Все нормально, Ами. Меня никто не преследует".
Большого труда стоит…
В выходные мы с Максом идём на выставку Дмитрия, где я обещала позировать для него. Всё проходит по высшему разряду, как и в прошлый раз. Он действительно талантливый скульптор, потому что в конце вечера мужчина отдаёт мне просто бесподобную работу. Ну, как отдаёт — забрать её сразу, к сожалению, нельзя. Дмитрий сказал, что только после полной обработки подарит мне готовую работу.
— Это шикарно! До сих пор мурашки по коже! — не прекращаю восторженно лепетать, когда мы с Максом усаживаемся в машину, чтобы поехать обратно домой.
В этот раз выставка проходила в центре Москвы, прямо посреди оживлленной улицы. Народу было море, и все наблюдали за работой Дмитрия, окружив нас со всех сторон.
Скульптуры, которые он создавал сегодня, это миниатюры, но поверьте, они настолько безукоризненно вылеплены, что даже громадная статуя не произведет такого впечатления, как эти маленькие фигуры.
— Нравится, когда ты так искренне радуешься, — улыбается Макс, трогаясь с парковки. — Точно домой хочешь? Может, в клуб или ресторан?
— Нееет, — вздыхаю устало, поудобнее устроившись на сидении. — Лучше заказать ужин на дом. Из ресторана Шанье. Мне понравилась там кухня.
— Как скажешь. Завтра, кстати, я весь день буду занят, так что приеду поздно. А в пятницу мы летим на Мальдивы. У меня контракт с одним из резортов. Пристраиваем к нему спорткомплекс. Кое-что нужно подправить в договоре. Как раз будет возможность немного отдохнуть. Согласна?
Я уже была раньше на Мальдивских островах. Поистине райское место. Разумеется, я буду не против слетать туда ещё хоть сотню тысяч раз, а уж с Максом тем более. Сразу представляю, как на закате мы плаваем в прозрачной голубой водичке, а после занимаемся любовью на одной из потрясных водных вилл острова.
— Конечно, согласна!
— Тогда мне нужны твои документы. Это формальность. Полетим на частном самолёте.
От кайфа, который я получаю благодаря Максиму, его умению ухаживать и мастерских способностях в постели, мне сносит крышу. Я постоянно нахожусь в состоянии эйфории, и это одновременно классно, но и пугает. Ведь чем больше времени проходит, тем меньше мне хочется с ним расставаться. А придётся. И совсем скоро.
У дома Макс помогает мне выйти из машины, но от усталости я все равно чуть не падаю. Он ловко поддерживает меня, и мы направляемся к дому, весело смеясь. С ним я обо всем забываю. Об изменах Антона, о ссоре с Лин, о том, что мама сильно болеет, и я не в силах ей помочь. Я переключаюсь благодаря его искрометному юмору и умопомрачительным поцелуям. Он словно создаёт для меня другую реальность, в которой есть только хорошее.
— Счастлива, да? У тебя все хорошо? Все в ажуре? — неожиданно раздаётся голос Лин откуда-то сбоку. Я не сразу узнаю родной голос подруги, потому что звучит он очень сипло и тускло.
Мы с Максимом резко поворачиваемся. Лин сидит на бордюре буквально в нескольких метрах от нас. На ней кофта с капюшоном, тень скрывает лицо, а вот ноги прекрасно освещены фонарями. На них ссадины, синяки и кровь.
— Иисусе, Лин, что случилось?! — бросаюсь к ней, чувствуя, как от страха начинают покалывать пальцы на руках и ногах.
— Это ты во всем виновата, — хрипло отвечает подруга.
Я присаживаюсь на корточки перед ней и дрожащими пальцами стягиваю капюшон с её головы. Под глазом у неё огромный синяк, губа разбита.
— Макс, скорую срочно нужно! — кричу испуганно.
— Это ты… — продолжает твердить Лин, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ты во всем виновата…
  
17 глава
 
Амилия
— Серьезных внутренних повреждений нет. В основном поверхностные ушибы и ссадины. По синякам на коленях и бедрах можно предположить, что девушка от кого-то убегала и несколько раз падала, но она по-прежнему отказывается отвечать на вопросы о том, что именно с ней случилось и кто это в этом замешан.
 
Я слушаю врача, словно он говорит через толстый слой ваты. С трудом разбираю слова и глотаю слезы, глядя через стекло на Лин, сидящую на больничной койке в палате, куда по требованию Максима ее разместили. Мне она тоже ничего не объяснила. Только обвиняла во всем и смотрела опустошенным взглядом, будто ее и не существует вовсе в этой реальности.
Хоть Лин и молчит, я уверена, что это с ней сделал тот мужчина. Просто некому больше. Только от него исходила угроза в последние дни, и только за него она могла обвинить меня. Лин считает меня виноватой, потому что я связалась с Максимом, а через него тот человек узнал и про нее.
Закрыв глаза, обхватываю плечи руками, чувствуя, как горячие слезы текут по щекам, капают на губы, оставляя соленый привкус во рту.
— Мы сообщили в полицию, а также связались с родными девушки. Они уже на пути в больницу.
— Пусть ей предоставят лучшее лечение. За мой счет, разумеется, — раздается тихий голос Максима.
— Конечно, Максим Андреевич. Мы все организуем.
Судя по всему врач собирается уйти. Пока он этого не сделал, я поворачиваюсь к нему, что оказывается невероятно трудным, потому что мое тело стало таким тяжелым, словно его накачали свинцом.
Мой взгляд первым делом ложится на Макса. Это машинадьно получается. На самом деле, я не хочу на него смотреть. Всю дорогу до больницы и то время, что мы уже провели здесь, я старалсь не смотреть на мужчину и не говорить с ним. Слишком много неприятных мыслей крутилось в голове и крутится сейчас.
— Могу я… к ней зайти? — спрашиваю врача, наконец отлепив немигающий взгляд от Максима и вперив его в доктора.
Молодой мужчина в белом халате и планшетом в руках смотрит на меня слегка сочувственно, после чего качает головой.
— Ваша подруга попросила никого к ней не пускать кроме родителей. Мне жаль, но мы не можем игнорировать просьбу пациентки, тем более учитывая то, в каком состоянии она находится. Она и так ничего почти не говорит. Если вы войдете… это может спровоцировать истерику. Вам лучше прийти позже. Возможно, через несколько дней ей станет легче. А пока… увы.
Он уходит, оставив меня стоять с болезненно сжимающимся сердцем посреди людного коридора. Там, за стеклом, моя лучшая подруга, которая не хочет, чтобы я к ней заходила, потому что винит меня в случившемся с ней.
Она приехала к дому Макса именно поэтому. Лин хотела высказать мне в глаза, что это я виновата.
— Ами? — ладони Зверга ложатся на мои плечи.
Он осторожно прижимает меня к себе и утыкается носом в волосы.
— Все будет хорошо, Ами. Я все сделаю.
— Хорошо? — выплевываю надрывно, не глядя на него.
Стараюсь даже не дышать, чтобы не чувствовать его запах и тепло, которые обрели для меня слишком большое значение в столь короткие сроки.
— Ты обещал все уладить. Ты сказал, что поговорил с ним! Ты… мне врал?! Почему с ней такое случилось?! Почему с ней?!
— Я сделал все, как обещал, Ами…
— Тогда почему она там?! Объяснишь?!
Ткнув пальцем в сторону палаты, резко вскидываю на мужчину взгляд, чтобы видеть его глаза, чтобы знать — скажет ли он мне сейчас правду или же соврет?
Максим смотрит прямо, чуть поджав губы.
— Не на всех легко повлиять, Ами. У меня много власти, но и у других тоже.
— Боже мой! — отталкиваю руки Максима от себя и отхожу чуть в сторону, прижав ладони ко рту. — Боже! Кто ты вообще такой?! Откуда у тебя знакомые, способные причинить подобный вред ни в чем не повинной девушке?!
— Не все прошлое можно стереть, чтобы оно никак не влияло на настоящее.
— Вот как ты оправдываешься?! Своим прошлым?! — мой голос срывается, становится визгливым и противным.
Волна истерики захлестывает на пару с чувством вины, которое я пытаюсь полностью переложить на Максима.
Я виновата, что познакомилась с ним, из-за чего пострадала моя коротышка, но он… Он ведь мог что-то сделать. Мог охрану к ней приставить, если знал, чем это может закончиться. У него есть такие возможности, но он их не использовал. Да кто знает, может он и не был против?! Вдруг Лин права, и на самом деле… Максим просто ублюдок?!