Драконий чих, или Отскребайте мага! (СИ)
Шаги снова прошли мимо меня. И затихли. Откуда-то издалека послышался шорох тряпок. На меня сверху упало одеяло. Роскошное, красное, стеганное с золотым узором.
Я даже не пошевелилась, чтобы его расправить. Или завернуться в него. Не смотря на то, что меня трясло. Я прикрыла глаза, нервно сглатывая комок слез. Одеяло медленно сползло на пол.
— Понятно, — прозвучал голос. Одеяло было поднято с пола. И теперь меня пытались в него завернуть.
Чужое одеяло, пропахшее любимым запахом показалось ужасно холодным. Меня стало трясти сильнее.
Я чувствовала дыхание в своих волосах. И руки, которые словно обнимают. Хотя на самом деле меня просто пытались согреть.
— Привстань, — послышался негромкий, но спокойный голос. Подо мной пытались протянуть часть одеяла. — Все. Садись!
— В тюрьму? — безжизненно спросила я. Не поднимая глаз.
— Перегнул, — послышался озадаченный голос.
Мне очень захотелось накрыться одеялом с головой. И поиграть в Фуфлыжника. Я чувствовала себя драконом в пещере. Драконом, которого только что обнес какой-то рыцарь, лишив честно награбленного сокровища.
В дверь послышался отчетливый стук. Я лениво перевела взгляд на дверь.
— Простите, с вами хочет поговорить ректор, — послышался встревоженный голос за дверью.
— Не сейчас. Передайте ему. Я занят, — послышался ледяной ответ.
Я сглотнула и попыталась взять себя в руки. И даже высунула ногу, чтобы встать.
— Ну, что будем делать? — вопрос прозвучал неожиданно.
Я почувствовала, как мои дрожащие руки достают из одеяла и берут в свои.
Это было настолько странно и нереально, что мне казалось, это просто сон. Поверх моих дрожащих рук легла рука с перстнем. Тем самым, способным уничтожить человека без единой улики. И смахнуть пыль его останков со стола.
Я смотрела на руку, которая слегка поглаживала мои руки. И не знала, что и думать. Одеяло было пропитано запахом его духов. Сквозь приоткрытую дверь была видна роскошная спальня. И подушки, которые валялись на полу. Видимо, их уронили, когда несли одеяло. Но так и не подняли.
— Так и будешь молчать, моя маленькая бессовестная фея? — послышался вздох.
Я боялась поднимать глаза. Инквизитор сидел на корточках передо мной. Я старательно отводила глаза. На что рассчитывало мое сердце? На то, что один из влиятельнейших и могущественных людей магического мира посмотрит на простую студентку? Пусть даже выпускницу! Да у него таких выпускниц каждый год! С каждой Академии! Вот на что оно рассчитывало? Но, увы, у сердца всегда слабо с математикой.
— Ничего я подожду, — послышался голос Инквизитора. А следом тяжелый вдох. — Пока ты успокоишься. И только тогда мы поговорим. Сейчас говорить с тобой бесполезно.
Меня едва-едва шлепнули по рукам. Чтобы привести в чувство. И внимательно заглянули в лицо.
— У меня времени много, — предупредили меня. — Я отложил все дела.
Дела он отложил! Я кирпичей на вторую Академию отложила!
Прошло еще несколько затяжных минут.
За это время я видела, как Инквизитор расхаживает по комнате. А мне стало больно. И я прикрыла глаза, словно меня нет. Словно все это мне приснилось.
— Ты хотела сделать какую-то глупость? Не так ли? — спросил голос совсем рядом. Диван скрипнул кожей. — Ну, признавайся? Большую-большую глупость. Возможно, последнюю. Можешь не отвечать. Я по глазам видел. Ты не первая, кто после допроса выходит с одной единственной мыслью.
Инквизитор сидел на одной ноге, подвернув ее под себя. Вторую он спустил с дивана. А руку пустил вдоль спинки. За моей головой.
— Я с кем разговариваю, — послышался вопрос. Мне пощекотали щеку пальцем, чтобы привести в чувство. — Фея, ты здесь? Со мной?
Я поклялась сама себе молчать. И не говорить ни слова. Поэтому, стиснув зубы, просто смотрела на плинтус. Прикидывая, помещусь я там или нет? И как отреагируют тараканы на нового обитателя.
— Плохо, — заметил Инквизитор. И простонал на выдохе. — Ладно, попробуем по-другому. Приношу извинения. Перегнул. Я просто до сих пор под впечатлением. Кто бы мог подумать…Да…
— Надеюсь, это очень ценная информация, — прошептала я, нарушив собственную клятву. — И очень поможет в расследовании. Занесите ее, пожалуйста, в протокол.
— И, конечно же, заставлю расписаться. Что за ерунду ты говоришь? — в голосе послышалась улыбка. — Успокоилась? Мы можем поговорить?
С пропитанной слезами щеки осторожно отлепили прядь волос. И заправили мне за ухо. Эта забота — утешение вызвала приступ бессилия и отчаяния. Я мотнула головой, чтобы сбежать хоть на миллиметр от того, кому больше не смогу смотреть в глаза. Никогда!
— Ладно, подождем.
Голос казался мягким, обволакивающим, успокаивающим. Я стиснула зубы, переживая внутреннюю боль.
— В моей практике еще не было таких допросов, — послышался голос. А согнутый палец, словно невзначай стер дорожку слез с моей щеки. — У тебя сколько сегодня уроков?
— Не знаю, — глухо прошептала я. И ведь действительно! Я даже не заглядывала в расписание. Губ предательски задрожали. Меня так бесила эта вынужденная забота, что зубы скрипели!
Мать заботилась только о себе, находясь в вечной погоне за угасающей юностью. Я уверена, что она прямо сейчас сидит в маске перед зеркалом. Отец заботился только о деньгах. Заключал, перезаключал контракты, терял деньги, зарабатывал снова. Родители всегда находили время на убытки и морщины. И никогда на детей.
Поэтому любое проявление заботы, пусть даже вынужденное, вызывало у меня слезы. И напряжение.
— Опять? — в голосе слышался ужас. — Так, иди сюда, несчастная маленькая глупая бессовестная и прекрасная фея.
Меня прижали к себе. Я не верила. Нет, я просто отказывалась в это верить! Я отказывалась верить в руку, которая обнимает меня. Пусть даже сквозь одеяло. Я отказывалась верить в дыхание, заблудившееся в моих волосах.
Все было словно во сне. Я чувствовала, как рука медленно гладит одеяло, словно успокаивая.
— Не знаю, что с тобой делать. Серьезно, — в голосе послышалась улыбка. Инквизитор почему-то улыбался.
Я видела, как пальцы скользят по одеялу. Почему-то в этот момент, я вспомнила, как он впервые вошел в зал. Словно под аплодисменты. Надменный и насмешливый, самоуверенный и наводящий ужас.
А теперь я сижу в одеяле. В его кабинете. И смотрю, как его пальцы гладят меня сквозь одеяло. Меня, преступницу, которую впору сжечь вместе с несчастным драконом.
Меня охватил ужас, когда я представила, как этой рукой он подписывает мой смертный приговор.
— Я — не тот, кто тебе нужен, — в голосе послышалась улыбка. — Я очень противный. Я могу задеть упреком или словом. Просто потому что не в духе. Мимоходом. А ты потом будешь обижаться на меня целый день.
— Я могу ответить, — сипловато произнесла я, не сводя глаз с его руки. — И обижаться уже будете вы. Неделю.
— Даже так? — удивился голос над ухом. Рука на мгновенье остановилась. — Давай разбирать нашу любовь. Это из-за денег? Давай только честно.
— Вы умеете есть оладушки из тертых листьев мандрагоры? — хрипло спросила я, вспоминая самое дешевое и отвратительное блюдо. — Меня однажды угощали. Гадость несусветная. Но я взяла рецепт на случай нищего замужества. Так что с голоду не умрете.
— Да что ж такое, — послышался смех. — Деньги не интересуют. Хорошо. Послушай. Ты — молодая, красивая… Не надо так сопеть! Далеко не глупая девушка. У тебя все впереди. Скоро ты закончишь Академию. И перед тобой все двери открыты.
— Кроме дверей Инквизиции, я так понимаю, — вздохнула я. — Значит, не все.
— Я тебя лично вышвырну оттуда. Если вздумаешь прийти. Не поленюсь. Поверь. Тебе там делать нечего, — послышался голос.
А глупое сердце ловило каждое слово. Оно искало хоть намек, хоть подсказку. Хоть что-нибудь, ради чего оно может биться дальше.
— Я не хочу, чтобы однажды тебя принесли на руках в окровавленных доспехах, потому что у тебя сломался меч, — послышался голос. — Так что даже не вздумай. Я сказал. Лично вышвырну. Ты меня услышала?