Новички в академии
Кулон вспыхнул и окрасился в бордовый цвет. Произошёл выброс магической энергии. В тот же миг заревела охранка у входа. Двери и ставни моментально заблокировались.
Фабрис кинулся к ближайшему окну, но открыть его не смог. Когда стало понятно, что мы попались, он повернулся ко мне. Взял аккуратно за плечи, глядя в глаза, и, перекрикивая вой сирены, произнёс:
– Помни, что ты обещала никому не рассказывать про зелье. Я тебя в обиду не дам. Поняла?
Едва я успела кивнуть, как в лаборатории открылся портал и оттуда вышел декан факультета артефакторики. Выключил сигналку. Оглядел цепким взглядом жёлтых драконьих глаз нашу парочку. Фабрис постарался закрыть меня собой.
– Дейн Айракс Лин, извините, что отвлекли вас в столь поздний час. Даниэлла не виновата. Я попросил её срочно починить родовой артефакт. Прошу наказать только меня.
На декана эти слова впечатления не произвели. Его голос был холоднее льда. Смотрел он только на меня:
– На этот раз вы крепко влипли, Тарли. Вы вмешались в магию родового артефакта дворян Рейгальди, и это может стоить вам факультетской мантии. – Взгляд его жёлтых драконьих глаз стал невыносимым. От страха у меня похолодела спина. Декан заметил моё состояние и повернулся к Фабрису: – Дейн Рейгальди, прошу отдать артефакт и отправиться к целителям.
– Я не оставлю Даниэллу… – начал было Фабрис, но взгляд декана словно пригвоздил его язык к нёбу.
– Немедленно, Рейгальди! Амулет сдать и к целителям. Не вынуждайте меня применять силу. Вы и так уже нарушили всё что могли.
Под свирепым взглядом Лина Фабрис ободряюще сжал мою ладонь. Дождался ответного кивка, отдал амулет и скрылся за дверью. Декан связался с заинтересованными сторонами: ректором Натаниэлем Стормом, деканом боевого факультета Вилардом Крашем, отцом Фабриса Ричардом Рейгальди и моим папой. Каждый из них пообещал прибыть в академию через двадцать минут.
Закончив разговор, Лин внимательно изучил амулет. Запер его в шкафу и только после этого двинулся в приёмную. А я обречённо поплелась следом, как фамильяр на верёвочке.
В кабинете ректора было тесно. Обычно у него только одно кресло для посетителей. Великий и ужасный Сторм всегда предпочитал решать вопросы тет-а-тет. Есть даже такая примета: «Чем больше стульев в кабинете ректора, тем страшнее ситуация».
Сейчас стульев было шесть. Это настоящая катастрофа!
Кроме Сторма, в кабинете было ещё два дракона – деканы факультетов. Но огнём плевался только стоящий у стола человек, невероятно похожий на Фабриса. Высокий, голубоглазый, с проседью в тёмных густых волосах.
– Она выкрала и испортила родовой артефакт Рейгальди! Покушалась на здоровье лучшего ученика факультета. Это неслыханно! Требую наказать по всей строгости. Выгнать из академии.
Не дожидаясь комментариев, Ричард сел на свободное кресло ближе к столу ректора. Тот, не проронив ни слова, перевёл взгляд на моего отца. Папа тоже высказался:
– Уважаемые дейны. Я настаиваю на расследовании с привлечением органов юстиции. Я уверен, что Даниэлла не совершала этих преступлений. – Папа тепло посмотрел на меня. От его поддержки стало немного спокойнее.
– Если хотите её лишить не только образования, но и репутации – милости просим, – взвился Ричард. – Тогда люди будут точно знать, что она преступница!
Отец едва заметно брезгливо поморщился и отвернулся. Он никогда не вступал в базарную перебранку. Своё мнение высказал и ждал новых аргументов.
Ректор напоминал изваяние в чёрном безупречном кителе с золотым шитьём. От его фигуры исходили волны власти. Сцепленные в замок руки и тёмные длинные волосы, собранные в низкий хвост, мужественности не уменьшали. Наоборот, подчёркивали в облике хищную драконью сущность.
Так же молча ректор перевёл взгляд на декана факультета артефакторики, как бы передавая слово.
– Уважаемые дейны. Артефакт не утратил своих магических свойств. Его целостность грамотно восстановлена. Фабрис Рейгальди сам вручил Даниэлле кулон с просьбой внести изменения. Значит, из нарушений – работа в лаборатории в неурочное время. Это внутренний вопрос академии и отработка в качестве наказания.
– Как бы не так! – Отец Фабриса снова вскочил на ноги. – Глава дворянского рода Рейгальди – я. Владелец родового артефакта тоже я. А со мной никто внесение в него изменений не согласовывал. Если следовать букве закона, артефакт у меня украли и насильственно испортили. Через него покушались на жизнь моего сына. И я требую, чтобы Даниэллу Тарли вышвырнули из академии.
Он с шумом уселся в кресло. Все замерли. По тому, как поджал губы отец, вспыхнул металлический шарик на конце белоснежной косы Лина, а зрачки ректора стали вертикальными, я поняла, что это правда. Теперь Ричард может настаивать на моём отчислении или подать в суд.
Руки начали холодеть. Громко тикали часы. И с каждой секундой я глубже погружалась в отчаянье. Меня отчислят! И это меньшее из зол! Если дойдёт дело до суда, я буду признана виновной. Что тогда делать?
Выхода я не видела. Судя по напряжённым позам глав факультетов, ректора и отца, они тоже не могли что-то противопоставить требованию Ричарда Рейгальди. Значит, отчислят. А оправдаться нечем, потому что пообещала Фабрису не выдавать его тайну. Вот зараза!
Я уже утратила всякую надежду на благополучный исход, когда дверь с шумом распахнулась. Улыбающийся Фабрис положил на стол ректору стопку листов. Проходя мимо, он словно случайно сжал моё плечо. И я шумно выдохнула, сбрасывая с себя оцепенение. Ректор кивнул, передавая слово Рейгальди-младшему.
– Уважаемые дейны, со мной всё в порядке. Декан целителей Каролин Адамс передаёт вам благодарность. За последние пять лет её впервые подняли с кровати, чтобы полюбоваться на абсолютно здорового человека.
Он хохотнул и подмигнул мне. Теперь я видела совершенно другого Фабриса. От кругов под глазами не осталось и следа, на щеках полыхал румянец, глаза блестели. Он излучал бодрость и оптимизм.
Рейгальди-старший грубо прервал сына:
– Я предъявил обвинение Даниэлле Тарли в краже у меня артефакта, незаконном внесении в него изменений и покушение на твою жизнь. Если её отчислят, инцидент с артефактом и сопутствующие обстоятельства останутся в тайне.
Только трое в кабинете ректора поняли, что под этими обстоятельствами Ричард подразумевал усилитель магии. Улыбка Фабриса погасла. Он встал за моё кресло и положил руки на плечи. От них шло умиротворяющее тепло. Глаза метали серебристые молнии.
– Раз обвинение Даниэлле предъявлено публично, то и я сообщу информацию всем присутствующим. Прежде чем отправиться к целителям, я обратился к главе кафедры формуловедения. Дерек Ливингстон отправился в лабораторию, изучил артефакт и пришёл к выводу, что предыдущая его версия меня убивала. И если ты отзовёшь свои обвинения и не будешь настаивать на отчислении Даниэллы, я пообещаю не подавать в суд на тебя.
Теперь на Ричарда было страшно смотреть. Он покраснел. На шее вздулись вены. Рейгальди-старший старался ослабить ворот накрахмаленной рубашки, но пальцы только скользили по поверхностям пуговиц. Сейчас он походил на жука, опрокинувшегося на спину.
– Этого не может быть, – просипел он.
– Может. Вот заключение Ливингстона. – Фабрис помахал сложенным вдвое листом. – Только не пойму, зачем ты хотел меня прикончить?
– Это вышло случайно! Накануне твоего посвящения я уронил артефакт. От него откололся крохотный кусочек, но с каким эффектом! Свечение кулона стало алым, очень похожим на цвет королевского родового артефакта. Мне показалось, что это будет выглядеть престижнее, обратит на тебя внимание. Я не знал, что кулон стал опасным. А потом ты заболел, и мы нашли только один способ исправить ситуацию.
Все замолчали. Тиканье часов мерно отсчитывало время ночи. И каждый следующий удар казался более громким, чем предыдущий.
Наконец Рейгальди-старший справился с пуговицами ворота. Руки его дрожали.
– Сын… Я прошу у тебя прощения. Не думал, что красивое свечение артефакта связано с твоим здоровьем…