Эксперимент (СИ)

– А не пошел-ка бы ты в жопу? Ты последний, кого я когда-нибудь рассмотрю в качестве мужа, – и все же, мой язык – враг. Я хотела вывести Славу из себя. Да, хотела. Но в момент, когда он хватает меня за запястье, мне становится не по себе. И вроде бы сжимает не больно, но взгляд у него злой.
– Я тебя предупреждал, что со мной надо фильтровать речь? Предупреждал о последствиях?
– Невесту свою предупреждай. И руку отпусти.
– Ты знаешь, Наташ, я терпеливый, но и у моего терпения тоже есть границы. Я понимаю, что ты добиваешься того, чтобы я вышел из себя и тебе было бы на что смертельно обидеться, но этого не будет, дорогая. Даю тебе бесплатный совет – начинай взрослеть. Как будут положительные сдвиги, приходи и покажи мне свое взросление сама. Я за тобой, Наталь Санна, бегать не буду, – это что он меня сейчас бросает?! Он, а не я его? – И да, включу, пожалуй, злого дядьку. Не забывай, ты по-прежнему на меня работаешь.
 Глава 34 
Лучше бы Архангельский и вправду включил злого дядьку и приволок меня к себе за шкирку, чтобы я отработала эту долбаную статую. Но вместо этого полное затишье.
Никогда не думала, что человека может так ломать от отсутствия другого человека. Я напоминаю себе психически нездоровую девку, впадающую из крайности в крайность. То смеюсь как припадочная, закидывая в себя несметное количество шоколада, то плачу, забывая поесть. На месте не сидится, все время зачем-то встаю, расхаживая по комнате. Может ли человек за четырнадцать дней сойти с ума? Наверное, да.
На двадцатый день, взглянув на себя в зеркало, понимаю, что больше не могу. Мне надо увидеть эту сволочь. Просто увидеть. Но для этого нужен весомый повод.
Могла ли я еще недавно подумать, что буду просить деньги у брата? Да не просто деньги, а столь крупную сумму? Да никогда! Позорище. Особенно сейчас, когда ему совсем не до меня.
Но, несмотря на все, Миша без вопросов дал мне необходимую сумму. И только благодаря ему я узнала о том, что Архангельский не только ошивался некоторое время в Москве и сейчас вернулся, но и то, что Машин отец в курсе всей его аферы. Причем об этом Слава догадался сам и предупредил Мишу.
Вроде бы надо радоваться, что план Архангельского выйти сухим из воды провалился, но, с другой стороны, теперь от этого страдает Миша, учитывая, что ему перекрыли любые контакты с Машей. Последняя, надо сказать, перестала вызывать во мне агрессию почти сразу после ухода Архангельского.
Наверное, вот так люди сходят с ума. Надевают чулки, платье и совершенно неподходящие для нашей погоды сапоги на каблуках. Ну да, а еще тратят деньги на очередное мелирование, укладку волос и профессиональный макияж. Ну, гулять так гулять, такси вместо автобуса.
Впервые за столько дней я почувствовала не только легкий мандраж, но и радость от предстоящей встречи с Архангельским.
Никогда не была в таких крутых зданиях. Я была уверена, что сейчас-то и произойдет облом, и никто меня не пропустит через такое количество проверок в офис Славы. Но нет, видимо сегодня удача на моей стороне. После того как я предъявила паспорт, меня никто не остановил стандартными фразами «вам не назначено», «вас нет в списке» и прочее.
Оказавшись на нужном мне этаже, у офиса Архангельского, я тут же наткнулась на его секретаршу. И, надо сказать, тут меня тоже кое-что порадовало. Она не молоденькая секси девушка. Женщина лет пятидесяти, совершенно обычной внешности. Фух, как от сердца отлегло. Почему-то ни разу за прошедшие двадцать дней я не задумывалась о том, что такого красивого мужчину, как Архангельского прямо сейчас могут окружать красивые женщины. Сколько вообще этот мужчина может обходиться без секса, учитывая его весьма активный темперамент?
Стало не по себе. Особенно, когда из кабинета вышел мужчина лет пятидесяти, остановивший на мне свой пристальный взгляд. Встаю с дивана, дабы пройти в кабинет, но мужчина не сдвигается с места. И тут до меня доходит – это Машин отец! Вместо того, чтобы пройти в кабинет, пусть и без приглашения, я зачем-то начинаю разговор с этим не самым приятным, по всей видимости, человеком.
 
– Здравствуйте, Григорий… простите не знаю вашего отчества. А, вспомнила! Поводкович.
– Поводкович? – хмуро интересуется мужчина.
– Ну да, тот, кто держит на коротком поводке свою дочь и постоянно дергает его. Ой, или я перепутала, и вы Григорий Церберович? Блин, вспомнила! Вы Самодуров Григорий Охрененович! – понимаю, что меня несет, но остановиться, увы, не могу. – Вы собираетесь становиться на путь исправления, чтобы дать своей дочке и моему брату нормально жить или так и будете играть во властелина поводков? Надо бы как-то стараться становиться лучше, Григорий Охрененович. Все-таки мы будущие родственники.
– Хм, надеюсь, это вопрос про родственников?
– И не надейтесь, Григорий Охрененович. Это утверждение. Будущая жена брата, то есть ваша дочь, моя невестка. А вы мне кто будете?
– Седьмая вода на киселе или просто отец будущей жены брата, – слышу справа от Берсеньева до боли знакомый голос. Сердце начинает колотиться как сумасшедшее, отдавая ударами в уши. Только не улыбаться. Не улыбаться! Боже, ну я и размазня. – Но это в случае, если свадьба состоится, – ухмыльнувшись, добавляет Слава и перехватывает меня за руку. – Гриш, не твоя весовая категория, да еще и на каблуках, – кивает в сторону Берсеньева.
Забавно, я никогда не обращала внимания на то, как это приятно, когда Слава держит мою ладонь в своей. Сейчас же я готова отдать целый косарь за то, чтобы он ее не отпускал. Однако, фиг там. Отпускает, как только мы заходим в его кабинет, и он подводит меня к дивану. Усаживаюсь, сразу же откладываю в сторону пальто и кладу ногу на ногу, не забывая выпрямить осанку. Архангельский садится не рядом со мной на диван, а берет стул и садится напротив. Оба молчим, каждый думает о своем. Я принимаюсь его рассматривать, подмечая каждую деталь внешности. Он все такой же красивый, но какой-то… уставший, что ли. И щетина больше, чем обычно. Немного непривычно.
Могу поклясться, что вижу во взгляде Славы радость, веселье. Облегчение, что ли? Не знаю, как это зовется, но определенно он рад меня видеть. И он, в отличие от меня, это не скрывает.
В этот момент мне уже плевать на деньги в сумке и на обиды за некогда реально существующую невесту и вождение меня за нос. Я ведь по уши в него влюблена, на черта теряю время? Вдруг я завтра умру?
И тут меня осеняет. Так, стоп! А бегать? Кто будет за мной бегать? Я получается пришла первой. Значит это уже априори делает его сильнее и главным кукловодом в нашей держащейся на сопле паре.
Ну уж нет, мать, ввиду ее отсутствия, не научила меня, как надо вести себя с мужиками, но гордость у меня все же есть. Ей обучать меня не надо. Не на ту напал.
– Вижу, что будущий тесть тебя не прибил за то, что ты ему голову дурил. А денюжек он тебя часом не лишил?
– Нас слишком много связывает, чтобы он меня грохнул, да и я бы не дался, если бы его вдруг переклинило, – ухмыльнувшись, произносит Слава. – Да и денюжки, как ты выражаешься, я заработал сам, так что без них не останусь. Максимум, что мне может устроить Берсеньев – проблемы с нашим общим бизнесом.
‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Отжать его?
– Ну, пусть будет так, – не скрывая усмешки, выдает Слава. – Кстати, наблюдать за твоей речью было забавно и интересно, но мой тебе совет: никогда не общайся с людьми его уровня в таком тоне. Это я проглочу твои слова, а другой нет.
– Думаешь, он меня после этого грохнет?
– Однозначно, нет. Я этого не позволю. Но у людей есть куда более интересные методы испортить человеку жизнь, чем просто грохнуть. Я сейчас не шучу. Свои актерские способности проявляй на съемках, но не с такими как он. Его сейчас нельзя бесить, а ты только масло подливаешь в огонь.
– Но тебе понравилось, – с уверенностью бросаю я. – А вообще, ты выглядишь не очень, – зачем-то произношу я. Ну подумаешь, уставший. Такой же красивый и очень хочется сказать мой. Вот только, а был ли он когда-нибудь моим?