Большой секрет Анаит (СИ)
— С бельем, разумеется, — Ани посмотрела на него с укоризной.
— Значит, уже не голая, — пожал он плечами. — Что такого, если увидят в белье? Ну порвала платье, с кем не бывает.
По вытянутой физиономии красавицы-скромницы Дима понял, что она с ним категорически несогласна.
Его рука сама потянулась к пуговицам на рубашке.
Белая, до сегодняшнего дня ни разу не надеванная, купленная специально для выпускного. Хоть он и носил ее весь вечер, но пахла она подаренным мамой одеколоном, а не им самим. В общем, такую рубашку девчонке отдать не стыдно.
Он снял ее, протянул Ани:
— На вот, надень. Так не стыдно будет вылезти?
Она уставилась на Диму, задержала взгляд на его голой груди, потом посмотрела на рубашку, схватила ее цепкими пальцами.
— Спасибо! — сказала на выдохе. — Отвернись, пожалуйста, я переоденусь.
— Че, думаешь, я девчонок в белье не видел, что ли? — хмыкнул он. — Да сотни вообще… И без белья тоже, так что ничем не удивишь.
Сказал последнее не очень уверенно, тем более что это и близко не было правдой.
Да, о Диме давно и прочно ходили слухи, что он парень, который испробовал все. Но слухи эти он сам и распустил. На самом же деле до конца ни с одной девушкой так и не дошел.
У него было много подружек, находились и такие, с кем можно легко прыгнуть в койку. Но кому охота пить из стакана, который до тебя обслюнявила куча народа? Пусть он даже модный, хрустальный, дорогой.
Да, Дима давно и сильно хотел войти, так сказать, в большой секс. Но это ведь не то же самое, что попить воды. Хотелось сделать это с девушкой, к которой что-то испытываешь. А любил он уже давно исключительно Ани.
Хотел ее так сильно, что аж сводило челюсти. Зато к другим, особенно к тем, кто себя так щедро раздаривал, ничего, кроме пренебрежения, не испытывал.
И вот вожделенный объект рядом, а его просят отвернуться. Дима показательно развернул корпус в другую сторону. Правда, продержался недолго. Уже через пару секунд скосил взгляд куда не положено.
Хотел тут же отвернуться, честно. Да только кто же отворачивается от такого зрелища?
Дима застыл, разглядывая девчонку в одном белье. И каком белье! Белое, кружевное, оно обнимало ее грудь и будто даже ласкало. А впрочем, фиг с ним, с бельем. Главное — на какое тело оно надето.
Дима, конечно, подозревал, что Ани без одежды супер. Но чтоб до такой степени…
Казалось, ее талию можно было обхватить пальцами. А ноги-то какие длинные и стройные, несмотря на маленький рост. Грудь… Дима готов был встать перед этой грудью на колени и целовать, целовать, целовать.
Словом, не сдержался.
Пока Ани накидывала на плечи его рубашку, за пару шагов преодолел разделяющее их расстояние и сжал в объятиях.
Да, виноват, напал на девчонку с поцелуями. Сладкими, нежными, разными.
Никогда в жизни не целовался так откровенно и без оглядки.
Сразу почувствовал, как Ани уперлась ладонями ему в грудь, пыталась отпихнуть. Но разве можно отпихнуть бетонную стену? Дима не позволил ей это, только крепче прижал. Очень скоро добился от нее ответного поцелуя, а потом почувствовал, как девичьи руки обвили его шею.
Ани прижалась к нему всем телом. И не просто прижалась, а сделала это как-то… доверчиво, что ли? Так к тебе прижимается котенок, когда просит ласки.
Ани-котенок… Это прозвище ей подходило.
Самая нежная и трогательная из всех девушек, с которыми он имел дело. Самая необыкновенная. А других ему и не надо!
Он целовал ее самозабвенно, ласкал губами губы, исследовал языком ее сладкий рот, прижимал к себе, как в последний раз. Но этого ему показалось мало. Хотелось большего, хотелось прямого контакта, чтобы кожа к коже.
Съесть ее хотелось, если уж совсем честно. Ани будто вся была сделана из белого шоколада, такой она казалась ему вкусной.
Оторвавшись от губ Ани, Дима начал целовать ее щеки, шею. Сорвал с нее рубашку, отбросил куда-то в сторону и принялся ласкать губами плечи, открытую зону груди.
Ани шумно дышала, легко постанывала, гладила его голову, плечи.
И почему-то не сопротивлялась.
Должна бы, но не сопротивлялась.
По ее легким стонам Дима сообразил — ей так же приятно, как и ему, а может быть еще приятнее. И это окончательно сорвало ему крышу.
— Иди сюда… — шепнул он.
Подхватил ее под попку и усадил на стол. Устроился между ее ног вплотную, стал целовать еще яростнее, прижимать еще крепче.
Она просила:
— Дима, не надо…
Но не отталкивала, наоборот — сильнее прижималась.
Очень скоро остатки одежды полетели в разные стороны.
Там все и случилось.
Самые волшебные минуты в его жизни произошли у обтянутого прозрачной клеенкой стола. Предложите ему все деньги мира, даже на них не променял бы то, что испытал, владея Ани. Окончательно одурел от осознания, что он у нее первый.
В те самые минуты Диме открылась мудрость вселенной, а также секрет счастья. Оказалось, все это пряталось в одной конкретной девушке, которая прямо в эту минуту извивалась в его объятиях. Пронзая ее собой, он почувствовал себя королем, императором, правителем вселенной. Сходил с ума от гулявшего по крови тестостерона и концентрированного удовольствия. Заглушал стоны Ани жадными поцелуями. Чуть не задохнулся, дойдя до пика, после которого жизнь никогда не будет прежней.
Когда удовольствие немного схлынуло, взгляд Димы упал на телефон, лежавший на столе неподалеку. Сам его туда бросил некоторое время назад.
Он бездумно потянулся к мобильному, включил камеру и попросил Ани:
— Улыбнись…
Раздался щелчок.
На экране отобразились он и она вместе. Влажные и голые.
Нет, нет, он ни за что не выложит в Сеть фото Ани, нежащейся в его объятиях. Это селфи исключительно для него — как доказательство, что волшебство ему не приснилось. Будет бесконечно им любоваться.
Дима ни за что не унизит Ани тем мерзким способом, как собирался сделать. А еще никуда от нее не уедет. Как можно уехать от любви всей своей жизни?
Глава 21. Падшая женщина
Щелчок фотоаппарата будто привел Анаит в чувство.
Она словно от дурмана очнулась и поразилась тому, с каким упоением еще недавно целовалась с Соболем. И не только целовалась!
Как же стыдно… Страшный позор.
Сама не поняла, как это все с ней случилось. Его ласки были так космически приятны, что оттолкнуть его казалось предательством. Да и вряд ли получилось бы, ведь Соболь гораздо сильнее ее. Но отчего-то она не чувствовала себя в его руках как в ловушке, наоборот — ощущала себя нужной, даже любимой.
Оглянуться не успела, как все случилось. От поцелуев Соболь быстро перешел к делу. Не поняла, как позволила ему в себя проникнуть. Боль оказалась мимолетной и совершенно незначительной по сравнению с тем удовольствием, которое получила взамен.
Но ведь то было запретное удовольствие!
До нее будто только дошло, чему она позволила случиться. Будто забыла все наказы отца, оставила за воротами здравый смысл, запамятовала, что она — честная девушка, которая должна беречь свою невинность пуще всего другого.
Стоп. Это ж она теперь больше не невинная девушка. Это ж она теперь…
— Я падшая женщина! — охнула Анаит, когда Соболь отстранился, дал возможность свести ноги вместе. — Я падшая…
— Чего? — не понял он. — Ты что за ерунду несешь?
Ну конечно, для него это ерунда, он ведь парень.
Анаит замолчала и бросилась разыскивать белье, которое Соболь зашвырнул куда подальше. Он тоже стал одеваться.
— Удали снимок! — потребовала Ани, когда натянула на себя трусы с лифчиком.
Кое-как стерла с бедер кровь салфетками, чудом оказавшимися в сумке, принялась застегивать отданную ей рубашку.
— Ани, если ты думаешь, что я куда-то отправлю это фото, то нет. Это только для меня. Максимум, могу тебе прислать, — покачал головой виновник ее мучений.