Шесть шагов по мостовой (СИ)

— Пора бы тебе развеселиться, — весело говорила ей сестра. — Такой праздник на носу, а ты всё хандришь! Я ещё понимаю на первых порах, но время — то идёт. Ты напрасно обижаешься на нашу маму. Я считаю, что она правильно сделала, уволив из нашей фирмы этого негодяя и подлеца.
Менеджер только горько усмехалась ей в ответ. Она знала, что всё совсем далеко не так просто, как ей бы хотелось.
— Всё в моей жизни слишком сложно, — сказала Лиля своей сестре Диане, тяжело вздохнув. — Ты сама знаешь, что я очень даже несчастлива. Я знаю, что должна во чтобы то ни стало забыть своего Пашу, но не могу. У меня сердце кровью обливается, как подумаю, что он теперь со своей женой, пусть даже бывшей.
— Не думай, Лиля. Нельзя грустить всю оставшуюся жизнь.
— У меня не получается, Диана. Ты отлично знаешь об этом. Зачем говорить на такую тему?
— Но ты всё равно приходи к ко мне, раз не хочешь к маме. Отпразднуем вместе.
— Я приду.
Но не было в её глазах того огня, который сиял там прежде, а в словах радости, хотя раньше девушка очень любила праздновать Новый год. От неё прежней мало что осталось.
— Помнишь, какими в детстве мы были с тобой дурочками? — улыбаясь, заговорила менеджер, желая развеселить её. — Как часами стояли у зеркала, пытаясь вызвать Пиковую даму, чтобы она исполняла наши желания, пьяного гнома, русалку, конфетного гнома и другую прочую нечисть?
— Ага, помню. Естественно, никто не явился, а мы потом с тобой так ревели, а мама нас долго и нудно успокаивала.
Ей удалось ненадолго развеселить девушку. Но, к сожалению, совсем на короткое время.
На Новый год Лиля всё — таки пришла, но своим кислым видом портила Вадиму, Диане, Аскольду и их друзьям по рок — группе "Дикие коты" всё веселье. Однако они из тактичности ничего не говорили ей.
— Мне не надо было приходить, — заявила она после праздника. — Я вам только всё испортила. Но, как я ни старалась, совсем не умею веселиться насильно.
— Да ладно, чего уж теперь. Зато хоть где — то побывала и немного отвлеклась.
Потом Вадим отпраздновал ещё Рождество. Дианы там не было, как и Лили. Он сказал, что хочет отметить в своей компании.
— Можно, котёнок? — вопросительно посмотрел он на неё.
— Можно, если так хочешь.
Хотя ей бы больше хотелось, чтобы он провёл этот праздник с ней или, на худой конец, в общей компании.
На следующий день менеджер пошла к молодому человеку домой на съёмную квартиру. Она очень соскучилась по нему и ей ужасно сильно захотелось видеть его.
У неё было прекрасное настроение и в её голову лезли всякие глупости. То стих
Вышел месяц из тумана
И повесился он спьяну.
То другой стих
Наша Таня горько плачет.
С голодухи съела мячик.
Больше нечего ей есть
И она готовит месть.
"Но, если про месяц ещё ладно, куда ни шло" думала женщина. "Всё — таки народное творчество есть народное творчество, мало ли чего придумал народ, никто не будет приставать, что позарилась на авторские права. Но если бы бедная несчастная Агния Барто сейчас слышала во что я переделала её творение, она бы, бедняга перевернулась в гробу от ужаса!"
У Дианы был такой характер, что она любила чёрный юмор.
"А, ладно, никому не буду рассказывать о своих творениях и никто не будет критиковать меня за них" решила она про себя. "В конце концов, это только мои "шедевры". Я совсем не претендую на звание великой поэтессы. Что хочу, то и сочиняю, как могу, так и творю. В конце концов, большинство поэтов такие же жалкие серые посредственности, как и я".
Она вошла в подъезд, лифт быстро довёз её до квартиры, где обитал Вадим. Она подняла руку, легко ей дотянулась до звонка и затрезвонила в него.
Некоторое время к двери никто не подходил. Однако женщина была слишком упрямой, чтобы так просто отступать. Она упрямо продолжала звонить.
— Кого там ещё чёрт принёс? — услышала она сонный голос Вадима.
"Меня, дорогой, меня" торжествующе подумала Диана. "Раз ты, наконец, встал, то сейчас пойдёшь открывать мне дверь. Вот тогда — то ты сможешь наблюдать свою любимую ведьму, то бишь, меня".
 
Дверь перед её носом широко раскрылась. На пороге был жутко недовольный, сонный и явно с сильнейшего похмелья её самый любимый на свете барабанщик.
Увидев женщину, его настроение чуть заметно улучшилось. Он даже попытался улыбнуться ей, хотя у него это плохо получилось. Улыбка у музыканта вышла какая — то жалкая и кривая.
— Диана, ты? — спросил Вадим. — Ты здесь? Какими судьбами?
— Нет, Баба — Яга на помеле, — попробовала пошутить она. — Вот только ступу забыла дома.
— Брось паясничать, — скривился мужчина. — И так голова болит. К тому же, жутко тошнит.
— Ой, прости. Я больше не буду. Вадим, ты хоть пустишь меня в квартиру или мне тут на пороге распологаться на зимовку?
Он как — то странно замялся.
— Мм… Ладно, проходи. Только не заходи дальше прихожей, а то мы с ребятами вчера здорово погуляли, а то у меня там бардак и неубрано.
— Не пойду, раз ты не хочешь. Хотя это как — то странно. Раньше ты всегда впускал меня в квартиру в каком бы состоянии она не находилась.
— То было раньше. Сейчас я не могу. Не проси. Я не впущу тебя туда.
— Почему? Я, что, не видела раньше бардак в квартире, который ты устраивал со своими друзьми? Видела, причем, сколько раз мне приходилось убирать за всеми вами, кроме Аскольда потому, что он почти не пьёт.
— Я помню и очень признателен тебе за это. Однако сейчас я не впущу тебя туда. Там настолько страшный беспорядок, что даже ты, привычная ко всему, испугаешься его до смерти.
— Да? Всё — таки хотелось бы мне увидеть до какой степени вы превратились в свиней, чтобы я боялась вашего беспорядка, но не войду, чтобы не травмировать твою нежную душу музыканта.
Вадим отчего — то отвёл в сторону глаза.
— Я уже ухожу. Не беспокойся, Вадим, — раздался женский голос из глубины квартиры.
— Беспорядок, говоришь?! — заинтересованно заявила Диана.
Она сразу пошла посмотреть кто это там такой разговорчивый. Она увидела в комнате незнакомую ей девушку в халате и неразобранную постель.
— Так, всё понятно кого ты так усиленно прятал от меня, — грозным тоном заявила женщина.
— Диана, выслушай меня, — просительно заявил музыкант.
— Я не желаю ничего слушать, — деланно весёлым голосом добавила она.
После чего от всей души залепила ему звонкую пощёчину от чего по всей комнате сразу пошло эхо.
— Диана, — он попытался взять её за локоть.
— Не трогай меня, — брезгливо заявила менеджер. — Больше не пиши мне эсемес и не звони.
С такими словами с гордым видом она вышла из квартиры и удалилась, хотя на душе у неё скребли кошки.
— Как тебя зовут? — хмуро спросил Вадим.
— Арина. Ты не помнишь ту, с кем вчера провёл ночь?
— Представь себе, нет. Вчера ко мне заявились все друзья из "Диких котов", кроме Аскольда потому, что он почти не пьёт. Я точно помню, что тебя притащил кто — то из них. Потом, что мы пили. Больше я не помню ровным счётом ничего. Сегодня я проснулся в постели с тобой. Ты не помнишь, было у нас что — то или нет?
— Расслабься, красавчик, ничего у нас тобой не было. Мы просто заснули в одной постели, вот и всё. Кто это приходила? Твоя девушка, что ли?
— Именно. Я безумно люблю её. Может, ты расскажешь ей, что между нами ничего не было? Почему ты сразу не сказала ей об этом?
— Давай её номер телефона. Я обязательно позвоню ей и сообщу то, что ты просишь. Сначала я растерялась. Я думаю, что любая другая точно так же пришла бы в смятение.
 
Молодой человек продиктовал номер менеджера. Тем временем, Арина успела переодеться в платье и собралась выходить из квартиры.
— Ты точно не забудешь передать то о чём я просил тебя?
— Не забуду, Вадик, не переживай. Чао — какао.
После чего она помахала ему рукой и вышла из квартиры.