Умоляй, ведьма. Часть 2

– Что, тебе тоже понравилось платье, да? – уточнила я. – Тогда, наверно, стоит все равно его надеть!
– Нет-нет, Мартелла! – ахнул Эйвин.
– В смысле «нет»?
– В смысле платье, конечно, очень красивое, но давай выберем на вечер что-то по… скромнее. Все же темно будет, а ты там… желтая… зеленая… в бабочках.
Парень покраснел, глядя на меня так, словно буквально жаждал сказать что-то другое, но не мог… себе позволить.
– Ты на что-то намекаешь? – подозрительно приподняла бровь я.
– Нет-нет, что ты, – поспешно завертел головой он, и пришлось поверить пройдохе.
– Ну, поскромнее так поскромнее, – согласилась тогда я, мысленно прощаясь с нарядом, в котором меня было невозможно не заметить. Увидела бы меня в нем гранда Филиппа, что в приюте раз в месяц раздавала нам чистую серую хламиду взамен грязной, упала бы в обморок. Иногда мне казалось, что старая карга так сильно привыкла к серому цвету, что ее раздражали все другие. Однажды я заметила, как она шла по саду возле приюта и кривилась, глядя на только что распустившиеся оранжевые розы.
– Смотри, вот в этом ты наверняка будешь великолепна! – проговорил в это время Эйвин, протягивая мне узенькое длинное платье темно-синего цвета.
Я как-то разом скисла.
– На нем даже цветочков нет, – пробубнила, поджав губы и прикидывая, что, если надену его, могу попробовать выпросить у Альфиана ту огромную брошь в виде красного цветка, в которой он явился в последний раз. Интересно, это будет сильно некультурно – отбирать у принца украшения?..
Дело в том, что предложенное Эйвином платье было единственным темным и лишенным украшений из всего моего свежекупленного гардероба. И то приобрела я его только потому, что в свете магических кристаллов и огней неяркая ткань начинала переливаться мелкими, незаметными в утреннем свете искорками.
Я сперва нахмурилась, но затем, вспомнив о блестящем секрете, улыбнулась и кивнула.
– Хорошо, синее так синее.
– Кстати, оно великолепно пойдет к твоим рыжим, как огонь, волосам, – добавил подмастерье, а я улыбнулась в ответ, накидывая халат.
– Как огонь? Ты сегодня очень поэтичен, Эйвин, – проговорила, подмигнув парню. – Это с чем-то связано?
Неожиданно он опустил взгляд, но я успела заметить, что его светлая кожа слегка покрылась румянцем.
– Может, с тем, что сегодня утром у него еще меньше мозгов, чем обычно? – раздался мрачный голос со стороны окна.
А затем стук огромных когтей о подоконник возвестил о том, что на него приземлился громадный ворон.
Солнце светило ему в спину, и сейчас он казался еще крупнее и зловещей, чем обычно.
А может, таким он казался оттого, что теперь я видела перед собой не ворона, а черного колдуна…
– Не может быть в одно время много мозгов, а в другое мало! – воскликнул возмущенный до глубины души подмастерье.
– Ква! – поддакнула Лягурмелла, которая теперь повадилась спать у меня на тумбочке на подносе, среди мокрых лопухов, которые для нее рвал Эйвин.
Последнего она за это, кстати, очень любила. Он же ее и изумрудными стрекозами кормил. Ну не домовой, а мамаша-лягушка!
– Конечно, не может быть в разное время разное количество мозгов, – кивнул ворон, – особенно в случае, если их всегда – жаба наплакала.
– Сейчас мне их ворон наплачет, – сжав зубы, бросил подмастерье, стискивая кулаки.
Хмуря что-то хмыкнул, бросив на меня мрачный зеленый взгляд.
– Недоведьма, ты что, не сказала ему, что я – колдун? А, наверное, сказала, да не помогло! Мозгов-то нет, – закивал снова, будто подтверждая собственные мысли.
Распахнул крылья и полетел через всю комнату, ни капли не опасаясь, что Эйвин его в полете схватит за хвост и все перья повыщипает.
Эйвин не схватил.
Похоже, все же помнил, что имеет дело не с вороном.
– Жду вас на кухне! – каркнул Хмуря. – Надеюсь, дармоед хотя бы завтрак приготовил.
Проводив взглядом черного фамильяра и красного от ярости подмастерье, я не смогла сдержать ухмылки. Признаться, мне всегда казалось, что саркастические выходки ворона на самом деле полны юмора. Разве что черного. Просто когда они были направлены на меня, было малость не до смеха.
 
День пролетел незаметно, а к вечеру Хмуря сел вместе со мной в карету, и мы все так же молчаливо, как и прежде, поехали в Лебединый дворец.
После того, что случилось (или не случилось?) у меня во сне, каждый раз, когда мы оказывались с вороном наедине, воздух между нами можно было резать ножом, настолько густым и искрящимся он становился от напряжения.
Сидя на мягких подушках внутри экипажа, я старалась концентрироваться на том, что мне предстоит. Выбирала песню, которую придется спеть, представляла, как буду делать десяток дурацких реверансов. А еще мысленно прощалась с подолом платья, на который раз сто придется наступить во время этих самых реверансов.
Задумчиво теребя кольцо-перстень, который дал Альфиан, чтобы можно было попасть в замок, я думала о том, что у меня самой никогда не было никаких украшений. А за последние недели я видела их столько, что в глазах рябило. Мой шкаф был забит красивыми платьями, почти полпути инициации пройдены, у меня появился дом и друзья.
Однако я все еще была далека от исполнения мечты…
А еще у меня успели появиться враги: как минимум две ведьмы, являющиеся моими собственными сестрами, и один черный колдун. Я же при этом находилась на волосок от того, чтобы не влюбиться в последнего.
В общем, Мартелла Довилье жгла, как могла.
В какой-то момент я так разнервничалась от всех этих мыслей, что случайно вслух произнесла, в очередной раз прокрутив перстень вокруг пальца:
– Стоит сконцентрироваться на насущных проблемах, Мартелла… На кой дракон наследнику престола поющая невеста? Колыбельные петь вечерами? Или оды королю по утрам?..
Ворон впервые за всю дорогу повернул ко мне голову, смерив уничижительным взглядом, и почему-то с особым презрением остановил свое внимание на перстне. Потом вновь посмотрел мне в глаза и ответил:
– Потому что Отбор, как правило, редко приводит к замужеству дофина.
– Что?
– Ты не поняла этого, узнав, что Отборов уже было три штуки? – хмыкнул он хрипло. – Тогда у тебя тоже проблема с мозгами. Прямо как у подмастерья. Или, может, это болезнь и она заразная? Тогда мне следуют держаться от вас подальше.
Каркающе усмехнулся и снова взглянул в окно. Впрочем, говорить от этого не перестал.
А это было уже необычно! Если Хмуря был чем-то раздражен, он отказывался разговаривать или вообще улетал, лишь бы не видеть меня.
Теперь же он не только не молчал, а и вовсе продолжал объяснять, словно… хотел, чтобы я поняла.
– Королевский Отбор созывался для поиска невесты наследнику престола несколько веков назад. Когда благородных ронн было очень мало, а многие дворянские семьи были вырезаны одной из междоусобных войн. Король оказался вынужден придумать Отбор, чтобы пригласить на него наследниц из ближайших мелких княжеств и герцогств, потому что ни одна из них не была достаточно родовита, чтобы выбрать ее сразу. Сейчас ситуация другая. Дофин Вальтариума способен найти себе жену где угодно. Законы изменились. Ему не возбраняется при желании даже взять неблагородную девицу из села, хотя это и не принято. Отбор – лишь формальность, которая призвана повеселить наследника. Как балы для придворных дам, где они могут вдоволь поесть и потанцевать. Принц же на Отборе развлекается и находит себе новых любовниц. Все.
– Любовниц? – ахнула я.
– Именно, – кивнул ворон, склонив голову набок и взглянув на меня, словно ждал какой-то реакции.
– Что ж… спасибо за информацию, – ответила после некоторого молчания. – Хотя корона никогда и не была моей целью, теперь хотя бы ясно, почему я должна петь.
 
Я попыталась улыбнуться ворону… признаться, мне хотелось почувствовать в ответ хоть частичку тепла. Хотелось думать, что я могу найти с этим черным колдуном общий язык.
Ведь в этот момент мне вдруг стало ясно, что именно раздражение и злость на что-то является причиной его сарказма и насмешек. А не наоборот. То есть он пытается уязвить все вокруг, а в данный момент – меня, не потому, что он меня ненавидит или презирает. Нет!