Боярин. Князь Рязанский. Книга 1 (СИ)

— Из России пришли и ремесленные новинки. Например, эти удивительные газовые лампы. Таких ламп больше нет нигде, кроме Литвы. Ни у германцев, ни у англов, ни у османов. И подобных новинок в России очень много. В России хорошо развита медицинская наука, открыт университет. Разработанные в университете лекарства уже сейчас позволяют полностью победить такие страшные болезни, как: чума, и оспа. Полностью…
По залу пронёсся одобрительный гул и перешёптывания.
Я теперь одновременно обращался и к государям, и к залу.
— Наши нововведения в конфессиональном праве ведут к единству многонационального русского государства. Что значительно отличает нас от западных стран. Гуситские войны в Венгрии заканчиваются, но следом стоит ожидать религиозные войны в других западных странах: Германии, Франции, и Англии, которые приведут к уничтожению миллионов граждан и падению экономики. Подобного в России мы допустить не должны, и не допустим.
После моего «краткого» выступления, царь Василий Васильевич поблагодарил всех присутствующих, особо выделив заслуги обоих сонаместников, и попросил перейти к «сытной части» собрания. Все захлопали, вслед за моими, специально поставленными в толпу людьми.
— Прошу всех на торжественный обед! — Прокричал церемониймейстер, и широкие двери зала распахнулись.
* * *
Праздничный ужин проходил в зале напротив, под звуки оркестровых композиций, в которых я угадывал знакомые и любимые мелодии: «Бесаме мучо», «Имэджин», и многие другие, наигранные и напетые мной еще полгода назад оркестрантам.
Ужин проходил в «тёплой и дружественной» обстановке.
Где-то после четвертой рюмки, мы с царём вышли «подышать воздухом» в фойе первого этажа, и к нам сразу сунулся долговязый пижон в европейском костюме, которого сразу отсекла царёва охрана.
— Что за хлыщ? — Спросил Царь.
— Соглядатай Папы и Германского Короля. Но, в основном, Папы…
— А… Ты писал, помню… Ну, с ним ты сам разбирайся, мне он не нужон.
— Разберусь, государь, не извольте сомневаться. Я о другом хотел спросить…
— Говори…
— Я невесту себе нашёл, хотел испросить вашу волю, государь.
Царь вскричал, «всплеснув руками»:
— Ну слава тебе, Боже Правый! Иван! — Позвал он царевича. — Подь сюды! Новости добрые!
Иван оторвался от каких-то молодых особ, облепивших его, как пчёлы цветок, втихаря выглядывающих из-под вуалей, и, облегчённо выдыхая, подошел.
— Фух… за… щебетали, как птички… Ажно треск в ушах.
— Повторь Ивану, — попросил меня Царь.
— Я попросил Батюшку твово, одобрить мой выбор невесты, — сказал я Ивану.
— Ух ты! О, то — новость! Решился!? И кого выбрал? Тут, што ли нашёл, в болотах? Не царевну-лягушку?! — Царевич засмеялся удачной, на его и на мой взгляд, шутке.
— Навроде того, — сказал я, отвечая на его слова смехом.
Я, кстати, в Лоеве уже отпечатал в своей типографии первую партию книг «Русские Сказки», пока на мелованной шведской бумаге. Но цари этого ещё не знали. После Минска мы должны были ехать в Лоев. И это был один из многих моих секретов.
— Ну, и где она? Тут есть?! — Нетерпеливо спросил Василий.
— Есть. Дочка Шаста Ивана Михайловича. Купца местнага.
— Это которые у них — Морозовы?
— Да, Царь-Батюшка…
— Славное дело… А то, что купецкая дочка, ничего?
— Ничего.
— Помолвка была?
— Как можно? У тебя прошу благословления…
— А твой батюшка, не супротив.
— Да какой там… Токма и ждёт твоего слова…
— Тады, сёдня и помолвим, а к сену и свадьбу сыграем. Пошли, — потянул он меня за рукав.
За столом Василий Васильевич постучал ножом по синему графину. Похоже ему нравился звук, исходящий при прикосновении металла о бок нашего Лоевского стекла.
— Тут у нас, оказывается, товар красный имееца. И купец знатный при нас…
Царь встал, потянул меня снова за рукав, и слегка покачиваясь, опираясь, по привычке, на всех сидевших за столом, двинулся в сторону сидящего слева от него невдалеке семейства, состоящего из трёх мужчин и двух женщин. Одна женщина была явно молода, и, как и все, присутствующие здесь, молодые незамужние дамы, была укрыта густой вуалью.
 
Семейство поднялось со стульев. Стулья были быстро убраны прислугой, освобождая место для действа. Будущая тёща, уже раскрасневшаяся от сладких наливок, разулыбалась, как новобрачная. «Тесть» стоял серьёзный. С ними помолвка была оговорена заранее, поэтому они испуганны не были…
Короче… Нас сразу и обвенчали. Тут же. Разгорячённый Царь, опасаясь, что я снова ускользну, куда-нибудь, например, в Турцию, сказал, что надо ковать железо, пока горячо. И что по новому закону, он единовластно решает, кому и когда венчаться.
Ни невеста, хотя кто её спрашивал, ни родители невесты, ни её браться против венчания не были. Только я такого оборота не ожидал. По идее, нужно было идти с женой в опочивальню… Я дернул царя за рукав, и в наклонившееся ко мне ухо сказал:
— Царь-Батюшка, дай досидеть до конца стола, а потом уж гоните наверх…
— Хрен тебе, Михась… Закон — есть закон, вон, твой дружка, — он показал на Ивана, — уже копытом роет, так крикнуть — «свершилось», хочет.
Он снова постучал по графину и крикнул:
— В опочивальню!
Вокруг загудели, засвистели гости, и мы с женой, под шум и гам начали подниматься по широким лестницам на третий этаж. Это было так для меня неожиданно, что меня пробил холодный пот. Я совсем не был готов к исполнению… своей роли мужа. Зато тёща, как оказалось, уже была на верху в «нашей» спальне, и даже лежала на нашей кровати. Ивану стоило много денег, чтобы ту кровать выкупить. И тёща, очень довольная, покинула спаленку.
Иван, постегав кровать, и изгнав из неё всех злых духов, вышел и прикрыл дверь.
— Вот те на… — сказал я единственное, что пришло мне на ум. — Никак не ожидал.
Невеста молчала. Я подошёл к ней, и слегка приподнял вуаль. Оттуда появились сначала маленький, но упрямый, подбородок, слегка припухшие, накусанные от переживаний губки, маленький носик, а потом закрытые глаза. Откинув вуаль, я поцеловал сначала их, а потом губы. Её глаза раскрылись. Она с прищуром посмотрела на меня, а потом ткнула меня кулаком в живот.
От неожиданности и от точного попадания под «дых», я согнулся. Она рассмеялась и поцеловала меня в макушку.
* * *
— Свершилось! — Кричал Иван, сбегая вниз по лестнице, и вбегая в зал к гостям. Он размахивал ночной рубашкой, как флагом Японии, на белом фоне которого, краснело восходящее солнце моего рода. Зал взвыл. Захлопали пробки Лоевского ягодного шампанского. Царь и старший Шост бросились друг к другу обниматься, роняя свои и чужие стулья.
* * *
На следующий день по моему приглашению Поппель пришел сразу после обеда. Я как раз заваривал турецкий кофе, присланный мне султаном лично. Султан в это время находился в Киеве. Это был его алаверды, на мой подарок в виде мятежных князей.
— Посол Императора Римской Империи Никола Поппель, — доложил вестовой и передал мне его верительную грамоту.
— Введите гражданина посла, — сказал я.
В дверь вошел давешний, долговязый, по выражению царя — «хлыщ». И сегодня он выглядел броско и вызывающе многоцветно.
— Здравствуйте, господин наместник! Очень рад нашему знакомству. Вчерашний ужин был фееричным… Такой фонтан эмоций… Это очень по-русски… Спасибо… — восторженно и торопливо заговорил он.
Я поднял руку ладонью вперёд, останавливая его поток слов. Если кто-то говорит быстро, значит тебя хотят «заговорить». Обычный приём жуликов и цыганок.
— Мы уже встречались с вами, хер Поппель, — сказал я, делая ударение на слове «хер».
— Разве? — Удивился он. — Где?
— На кордоне Лоева…
— Не может быть, — недоуменно сказал Поппель, вглядываясь в моё лицо. — Я никогда не забываю лица, — сказал он, пожимая плечами.
— А так? — Скорчил я рожу.
Он махнул рукой, словно отгоняя наваждение.