Тот самый сантехник (СИ)

— Борис. Глобальный. Сантехник вто…третьего разряда. 
В этот раз они пожали друг другу руки. И под конец разговора остались друг другом довольны. Правда, новую видеокарту Боря в этот день так и не увидел.
Вернувшись к микроавтобусу, Боря понял один важный момент. Крупная купюра по-прежнему грела карман, дело двигалось к обеду, а работа так и не была выполнена. 
Решив исправить это недоразумение, Борис направился по адресу, указанному начальником. И чем ближе он приближался к цели, тем больше погружался в ощущение дежавю.
Знакомая улица. Знакомый подъезд. Этаж вроде не знаком, но… квартира та. Только при свете дня не сразу узнал дверь.
Оксана открыла сразу. В лёгкой сорочке, с минимумом макияжа. Но сердце застучало быстрее, едва признал.
— О, ты? Понравилось? Ну заходи… хотя бы познакомимся. 
— Я пришёл… эм… прочистить трубы, — вспомнил он верную последовательность по заявке.
— Какой ты ненасытный, — тут же кокетливо улыбнулась Оксана. — Понравилось, значит, вчера? А я сразу поняла, что у нас есть химия. А меня Оксана зовут.
— Боря, — ответил Глобальный, снял сумку и с плеча, надел бахилы и попытался сосредоточиться на плафоне в коридоре, но тут случилось неожиданное.
Его взяли за пах, и начали гладить внутреннее содержимое. А, видимо, чтобы не закричал, губы тут же накрыли губами. И запах такой приятный мятный. Да и на губах не помада, а сладкий блеск. 
Боря не успел ничего подумать, как ответил на поцелуй. Но едва это осознал, как прямо на пороге был лишён штанов. А разувая его как маленького, Оксана присела на корточки и принялась развивать наступление. Конкретно была захвачена передняя выступающая окружность, а мягкие тёплые пальцы схватили и удержали бубенцы. 
— Бля-я-я-я! — выдавил Боря, так как снова увидел руку без кольца. Но мужской обуви или курток в прихожей он тоже не заметил. Что подводило к одному выводу. Оксана не замужем. 
«И это хорошо», — добавил внутренний голос, но тут же добавил: «Но у начальника на пальце кольцо было. И это плохо. А знаешь почему?».
— Бля-я-я-я!!! — снова заявил Боря, так как сразу понял к кому его послал Антон Сергеевич. 
«Любовница!».
Оксана рассмеялась, на миг отлипнув от головки. 
— Что, нравится? Я и не такое могу! — заявила она и сходу показала горловой минет. 
Боря понял, что симпатия его растёт быстрее, чем недоумение. Так как никто и никогда ещё не показывал ему что шпагу можно проглотить. Но если в цирке или у иллюзионистов это наверняка был какой-то фокус, то здесь… здесь оставался лишь вау-эффект.
Он просто исчезал в ней, исчезал, и всё ещё исчезал… И когда показалось, что достал уже до желудка, она просто коснулась губами его яиц, и вытащила длинный, смоченный и воспрявший так, что казалось дотронься — зазвенит.
В этот момент в Борисе боролись две противоположности. Одна с левого плеча в белом балахоне и с пернатыми крылышками говорила, что нельзя трахать любовниц начальника. Лучше сделать быстро работу, извиниться и навсегда пропасть, даже мысли не допуская, что можно появиться в радиусе километра от этого адреса. А другая с правого плеча, рогатая, красная и с хитрой рожи. Ничего не сказала. Просто победила, так как Боря вдруг понял, что повторяет вчерашнюю позицию у зеркала. 
Разозлившись на себя — что он, других поз не знает что ли?! — Глобальный перевернул Оксану, приподнял и усадив на трюмо, принялся измерять изнутри уже с новой позиции.
И так это женщине понравилось, что она только ноги пошире развела, а затем ими его же поясницу и оплела. За страстью новая волна накатила. Пришлось близко-близко прижаться, чтобы амплитуду понизил и дал несколько мгновений дух перевести.
Осознав, что Оксана улетает, Боря и сам замедлился, замер. Свободной рукой даже лампочку включил. И снова увидел, как та мигает.
«Непорядок!» — заявил внутренний голос. Причём так решительно, что Глобальный даже снова штаны одел. И даже обулся.
Точнее, сначала обулся, а потом оделся. Так как штаны, так и стояли в кроссовках. Как зимние штаны в валенках. Рассчитывая на продолжение, Оскана и сама сползла с трюмо, подошла. Но едва рука снова потянулась к так и не потерявшему актуальности бойцу, в дверь вдруг попал ключ.
 
И кто-то начал проворачивать замочную скважину.
Боря как стоял, так и смотрел на это. И только Оскане хватило смекалки скрыться на кухне. 
— А, ты уже здесь? — заявил Антон Сергеевич. — Быстро работаешь. А я тут… на обед решил заскочить. 
Боря кивнул и снова посмотрел на мигающую лампочку. Наверное, стоило что-то сказать, но тут Оксана принесла с кухни стул, начиная разговор ещё оттуда:
— Стремянки у меня нет, но есть стул… пойдёт? 
Вручив стул сантехнику-электрику, она изобразила удивление.
— Антоша? Ты чего так рано? До обеда ещё два часа. 
— Ну дык… — ответил неполное тот, так как ответ не требовался. 
Боря встал на стул. Потянулся к плафону и только в последний момент понял, что боец ещё в полной боевой. И как раз целится в глаз начальнику. Правда, из-за защиты из станов и трусов. Но образ обозначен. С другой стороны, работала на Глобального и гравитация. И подчиняясь ей, член стоял скорее вниз, натянув ткань, но не более того.
Оксана оказалась умнее. Вместо того, чтобы гадать ослепнет от данной картины любовник или нет, она сама перекрыла обзор Антону и крепко поцеловала его. А затем, взяв за руку, сразу повела в спальню.
— Вы тут работайте тогда. А мы пойдём… «покурим».
— Ага, хорошо, я свет только выключу.
— А свет нам и не нужен. 
— Оксана… у тебя новая помада? — донеслось от начальника.
— Помада? — переспросила девушка.
— Привкус…
— А, это не помада. Это… новый блеск для губ, — выкрутилась любовница, опыта которой в интригах было не занимать. 
— Как же я тебя обожаю! — заявил начальник и на прощание обронил. — Борис, не торопись там, да?
— Ага.
Только когда закрылась дверь спальни, Боря понял, как был близок к провалу. Слезая со стула, он ощутил, как напряглись в области живота мышцы. И даже выйдя в коридор, и щелкнув выключателем, понял, что напряжение не пропадает. Что-то нервное в организме решило, что мужской долг перед природой должен быть исполнен.
Боря вздохнул и тут взгляд упал на верхнюю площадку. Раз в этой квартире его ещё минут пятнадцать не ждут, то самое время помириться с Наташкой.
«Помириться? Это так теперь называется?» — заявил внутренний голос, но Боря его сегодня больше не слушал.
Ноги сами понесли вверх по ступенькам. Разврата много не бывает. А если падать, то на самое дно… Лишь бы кто-то там включил подсветку.
  
Глава 24 — Спорт — это жизнь
 
Боря позвонил, тут же постучал. Настойчивость — не его конёк, но сегодня можно. Сегодня нужно! Потому что душа просит. Тело ноет. И вообще интуиция работает. Само нутро чует, что нужно за той дверью стоять и выяснять, выяснять, выяснять… а ещё в глаза смотреть. 
Пристально. Так, чтобы на разрыв той самой души. Так, чтобы пробрало до мозга костей. Чтобы… 
Дверь открылась. На пороге стояла Наташка.
Секунда… другая… искра!
Сказать никто ничего не успел. Боря вдруг оказался по ту сторону порога, дверь хлопнула, прикрытая то ли ногой, то ли рукой. А тела вдруг сблизились, поймав положенные им орбиты. Не слишком далеко. Не слишком близко. Но достаточно, чтобы целоваться и снимать друг с друга одежду.
Весь мир вокруг потерял значение. Все сожаления, размышления, страхи и претензии потеряли смысл. Он просто хотел её. Она его жаждала. И оба могли лишь подскуливать как щенки, пока горячие поцелуи обжигали беспрерывным французским поцелуем, а пальцы срывали непослушный лифчик.
Одежда поразительно быстро разлетелась по коридору. Боря вдруг понял, что прижал Наташку спиной к стене, поддерживая за попу, и словно примиряет куда бы усадить, уложить. А оно, как назло, всё хорошо — и у стены, и в наклоне, и на тумбочке, и на стуле.